– Заклинание?..
– Отвод глаз, – пояснила служанка. – Сами понимаете почему.
Она поставила передо мной поднос, поклонилась и бесшумно вышла из комнаты.
Я, стряхнув оцепенение от своеобразного зрелища, покосилась сначала на тканевый мешочек, потом на связку ключей и в заключение на письмо. Решив начать с последнего, я развернула листок и вчиталась в ровные сроки, написанные резким, угловатым почерком:
«Раз ты это читаешь, значит, решила остаться здесь. Откровенно признаюсь – рад.
Но сейчас не об этом. Итак, единственную служанку в доме зовут Кассандра, и ты можешь вызвать ее, просто произнеся имя. Ключи – как в старой сказке – от всех дверей в этом доме, но некоторые лучше не открывать. Какие – расскажу вечером. Также оставил некоторые финансы на карманные расходы. Почему не лично? Ты бы отказалась.
Желаю хорошего дня, Юлия.
P. S. Считаю правильным предупредить, что днем, скорее всего, нарисуется Феликс Ла-Шавоир. Мешать вам объясняться я не буду, но поддержу тебя в любой ситуации. Помни об этом.
Мастер Хин».
Я отложила листок, залезла в кошелечек и, пересчитав более чем внушительную сумму, выданную «на булавки», вновь ощутила себя содержанкой. Нет, надо таки поговорить с Киком и уже получить наконец на руки свои деньги и документы! Ибо их отсутствие уже становится очень тяготящей навязчивой идеей.
* * *
Несколько часов прошли в бродилках по новому дому. Пустынному, одинокому и местами запущенному. Я пока не забредала на «половину шута», но временами сквозь открытые двери видела, что там творится. Любопытство, конечно, звало сунуть нос дальше, но я прекрасно помнила сказку про Синюю Бороду и не стремилась срывать замки с чужих секретов. Да и зачем, если мне проведут туда экскурсию?
На половине Мастера Хина было немало интересного. Богатая библиотека, чудесный зимний сад, залы с коллекциями холодного оружия и образцами первого огнестрельного. Также впечатлял набор пугающего вида и определенного назначения. То ли хирургические, то ли пыточные инструменты. Судя по всему, подарочный вариант, потому как одни были инкрустированы драгоценными камнями, а рукоятки других вырезаны из кости, по которой вился затейливый узор. Интересные вещицы, но жутковатые. Притом таких наборов было на удивление много. Гы, забавно, конечно.
Феликс нашел меня в тот момент, когда я, наклонившись, изучала очередную диковинку.
Тихое «здравствуй» подействовало на меня, как ведро ледяной воды!
Сердце сбилось с ритма, руки похолодели, и я даже на миг забыла, как дышать. И не совсем от страха… я не ждала его так рано. И не была готова! Совсем! Почему служанка не доложила о приходе Ла-Шавоира? Я бы… я бы… я бы сбежала ко всем чертям и передала, что пока не могу с ним общаться!
Но боже, почему же, услышав знакомый голос, уловив любимый запах, так хочется развернуться, прижаться к нему всем телом и закрыть глаза, растворяясь в этой близости?
– Кик! – тихо вскрикнула я, оборачиваясь и прижимая ладонь к сердцу. – Зачем же так подкрадываться?
– Прости, – обезоруживающе улыбнулся он. – Я не хотел, просто… не решался начать беседу и окликнуть тебя.
Я промолчала, изучающе глядя на болотника, который в виде исключения пришел в человеческом виде, и на этом странности не заканчивались. Феликс двумя руками держал букет белых роз и явно ощущал себя не в своей тарелке. А я не торопилась начинать беседу и ему помогать. Отчасти от того, что мне было неловко и даже стыдно… за то, где я нахожусь в том числе. Из глубины души поднимался безосновательный, но от того не менее живучий страх, что меня сейчас, как в каменном веке, не спрашивая, утащат в родную пещеру.
– Я… Юля.
Он замолчал.
– Нет, – невозмутимо поправила его. – Юля – это я.
– Не издевайся, – попросил Ла-Шавоир. – Мне и так… нелегко и непривычно.
– Не мешаю. – Я подняла руки и снова с ожиданием посмотрела на кикимора. Да, судя по всему, извиняться ему было в новинку.
– В общем, я хочу сказать, что поступил некрасиво и необдуманно, – медленно, с паузами начал говорить Кик. – Я все осознал и обещаю исправиться. Вот.
Мне протянули розы. Я взяла. Посмотрела на Кика, после на розы, снова на Кика.
Да, милый мой, хороший… как гадости, так мы дивно красноречивы, а как извиняться, так «Вот».
– Хорошо. Спасибо, Феликс. – Я вернулась к созерцанию лелевской коллекции. – До свидания.
– В смысле «до свидания»? – В голосе кикимора звучали ледяные нотки.
– Ой, да, конечно, еще нет, – спохватилась я, досадуя на то, что такие вопросы все же надо решать. – Мне нужны мои вещи… по минимуму, разумеется, и документы. Пришли их, пожалуйста.
– Что? – В голосе Кика отчетливо слышались глубокий шок и неверие. – Ты и правда от меня уходишь?! Юлька, не дури! Пойдем домой? Я честно все понял, я больше не позволю себе такого поведения.
Собравшись с духом и, как говорится, придя к рассудку мудрому, я посмотрела на любимого кикимора и с легкой улыбкой проговорила:
– Я ухожу не от тебя. Я ухожу из твоего дома.
– Да почему-у?!
– Потому что ненормально, когда отношения начинаются с совместного проживания! Не-нор-маль-но!
– Кто-тебе-такое-сказал?! – так же почти по слогам процедил Кик и, порывисто взяв меня за плечи, слегка встряхнул и признался: – Я люблю тебя. Я хочу на тебе жениться, я хочу быть с тобой, я хочу от тебя детей! Так почему мы не можем жить вместе?
От таких признаний маленькая, слабая и наивная женщина внутри меня мигом растаяла и захотела броситься на шею жабниху.
– Потому что я тоже тебя люблю, но после твоего недавнего поведения уже не уверена, что желаю вприпрыжку выскакивать замуж через месяц! И тем более не хочу первенца еще через девять, а ты меня точно им обеспечишь в попытке окончательно приковать к «семейному гнезду»!
– Да почему ты так решила?
Я лишь расхохоталась и мирным, доброжелательным тоном объяснила:
– Феликс, ты шовинист! Ужаснейший, авторитарный, деспотичный шовинист! А зная твои навыки манипулятора, я не сомневаюсь, что спустя какое-то время ты достигнешь почти всего, чего хочешь… и в том, что касается меня и моего поведения, тоже. И я не хочу приходить в твой дом на заранее невыгодных условиях. И да, подсказываю, сейчас самым правильным твоим решением будет смириться с моим выбором.
Он недовольно покосился на меня, но, поймав мой красноречивый взгляд, оценил скепсис выражения лица и присмирел. Взъерошил волосы, тяжело вздохнул, все еще всем видом выражая неодобрение, и, наконец, кивнул.
– Хорошо, как хочешь. Вещи пришлю и сегодня же найду тебе квартирку, куда ты сможешь перее…
