– Слух стал распространяться не от кого-нибудь, месье Гамаш. Его пустила Изабель Лакост.
Гамаш сидел совершенно неподвижно, стараясь ничем не выдать себя – ни словом, ни выражением, ни движением лицевых мышц.
– Она совершила ошибку, – сказала Мэри Фрейзер. – Она понятия не имела о том мире, в котором оказалась. Как и вы. Вы думаете иначе, но вы ошибаетесь. В этом мире не существует правил, месье. Не существует законов. Не существует гравитации. Ничего связующего нас, тянущего вниз или назад.
– Я считал вас обычным клерком, работающим с бумагами.
Она посмотрела на папку, лежащую у нее на коленях:
– Вы не ошиблись. А что такое бумаги? Информация. Знание. А что такое знание?
Он хорошо знал ответ. Как и она.
– Почему вы здесь? – спросил он. – Почему именно вы?
– Осторожнее, – проговорила она.
– Вы знали Джеральда Булла? – спросил Гамаш. – Его убили агенты КСРБ?
Ответом на его вопрос было молчание. Он подался вперед и заглянул в безразличное, непримечательное лицо.
– Да? – спросил он.
– Вы не послушались моего совета, месье Гамаш.
Он встал и слегка поклонился. Мэри Фрейзер не шелохнулась. Но когда он наклонился к ней, она прошептала:
– Не думайте, будто мы не заметили, насколько странно то, что старший офицер уходит в преждевременную отставку и поселяется бог знает где, а вскоре всплывает «Проект „Вавилон“».
Гамаш выпрямился, искренне удивленный. Но настоящий сюрприз ждал его впереди. Мэри Фрейзер поднялась и взглянула на него очень жестко:
– И не думайте, будто мы не заметили, что взрослый мужчина заявляет о своей дружбе с девятилетним мальчиком. Либо вы извращенец, либо вам что-то потребовалось от несчастного ребенка. И я выясню, как оно было на самом деле. Я за вами приглядываю.
Гамаш знал, что челюсть у него отвисла, но ничего не мог поделать.
Неужели она и в самом деле ему угрожает? Или это уловка? Поза? Или эта женщина действительно верит во всю сказанную ею чепуху?
По одну ли они сторону? Он знал, в чем состоит его роль в этой истории. И в чем не состоит. Но не мог понять ее. Мэри Фрейзер создавала впечатление социально неадаптированной, немного неуверенной, неуклюжей. Вкрадчивой и педантичной. Однако она оказалась чрезвычайно умной и сильной.
Арман Гамаш никогда в жизни не совершал ошибки, демонизируя сильных женщин. Напротив, одна из таких женщин вырастила его, на другой он женился, третью повышал по службе. Но он очень сомневался, что доверяет конкретно этой сильной женщине.
Он отступил на два-три шага и окинул ее взглядом, пытаясь понять, искренна ли она в своих подозрениях или просто пытается отомстить ему.
– Что находится в Хайуотере? – спросил он.
– Вы мне угрожаете? – огрызнулась она.
У нее был по-настоящему встревоженный вид.
Гамаш никак не ждал такой реакции.
Он надеялся сначала поговорить с Лакост и Бовуаром, но когда увидел, как они утром уезжают из Трех Сосен, то сразу позвонил агенту Иветт Николь, бывшей коллеге из Квебекской полиции. Он попросил ее проследить по биллингу перемещения следователей из КСРБ за предыдущий день. Николь отзвонилась ему получасом ранее.
Они не исследовали суперорудие Джеральда Булла, не искали чертежи – биллинг их сотовых указывал, что Мэри Фрейзер и Шон Делорм отъехали на двадцать миль, в деревню Хайуотер на границе с Вермонтом.
– Разве в моем вопросе есть что-то угрожающее? – спросил Гамаш. – Я и подумать не мог. Примите мои извинения.
Шагая к выходу из маленькой библиотеки, он чувствовал, как Мэри Фрейзер сверлит взглядом его спину.
Он знал, куда пойдет из гостиницы.
Но он не попал туда, куда собирался.
Выйдя на крыльцо гостиницы, он увидел, что Лакост и Бовуар возвращаются. Машина притормозила, остановилась, и Жан Ги высунулся в окно.
– Нам нужно поговорить, – одновременно проговорили оба.
– Я приду в оперативный штаб, – сказал Гамаш.
По их лицам он понял, что случилось что-то чрезвычайное.
Машина поехала дальше, и Гамаш успел мельком заметить на заднем сиденье экземпляр пьесы Флеминга с обложкой, испещренной записями.
Лакост и Бовуар ждали его у машины, пока он шел через мост к зданию старого вокзала.
– Что случилось? – спросил он.
– Сначала вы, – ответила Лакост, когда они вошли и уселись за столом для совещаний.
– Я знаю, куда вчера ездили агенты КСРБ, – сказал Гамаш. – Я попросил агента Николь проследить перемещение их сотовых. Понимаю, что перешел за рамки дозволенного…
Лакост улыбнулась и подняла руку, прерывая его извинения:
– Пожалуйста, не надо. Нам необходима ваша помощь.
Гамаш слегка кивнул:
– Они ездили в деревню Хайуотер. Она в Квебеке, на границе с Вермонтом, километрах в тридцати отсюда.
– Вы ее знаете? – спросил Жан Ги, шагнув к громадной карте, прикрепленной к стене кнопками.
– Нет, – ответил Гамаш, подходя вместе с Лакост к Бовуару. Он уже успел найти эту деревню на карте и теперь показал, где она находится. – Я там никогда не бывал. Насколько я понимаю, она совсем маленькая.
– Мм, – промычала Лакост. – А есть какие-нибудь соображения о том, что они там делали? Встречались с кем-то?
– Возможно, – ответил Гамаш, когда они расселись по местам. – Бóльшую часть дня они находились в одной точке, а потом вернулись сюда. Теперь ваша очередь.
– Убили Антуанетту Леметр, – сказала Изабель Лакост и, увидев потрясенное лицо Гамаша, добавила: – Я знаю, она была вашим другом.
Он откинулся на спинку стула, глядя на Лакост и Бовуара и пытаясь осознать услышанное.
– Как это случилось?
– В доме все перевернуто, – сказал Бовуар. – Судя по тому, что мы там видели, она вошла и застала у себя грабителя. Или кто-то постарался создать такое впечатление. Она, видимо, упала и, падая, ударилась головой об угол камина. Доктор Харрис говорит, это произошло между половиной десятого вчерашнего вечера и половиной третьего ночи.
– Клара ее приглашала, – сказал Арман. – Но Антуанетта позвонила и сказала, что не сможет прийти. Что, если убийца…
– …тоже считал, что она уедет к Кларе и в доме никого не будет? – подхватила Лакост. – Такое возможно.
Бовуар извинился и оставил их – ему понадобилось срочно позвонить, а Лакост вкратце рассказала Гамашу, что, по ее мнению, случилось в доме Антуанетты. Гамаш слушал спокойно, сосредоточенно. Записей он не делал, но все запоминал.
– Мы спрашивали соседей, не заметили ли они чего-нибудь, но все соседи смотрели «Les Filles de Caleb».
