По настойчивому приглашению командующего армией генерала Вержбицкого я в конце октября 1920 года отправился в Читу на совещание по вопросу о дальнейших переговорах с Всрхнеудинском. Я прибыл туда в броневом поезде и оставался в Чите в нем же. Ночью я был разбужен начальником гарнизона Читы генералом Бангерским, который сообщил мне, что красные внезапно напали на железнодорожную линию в районе станции Карымская, захватили эту станцию и основательно разрушили пути и довольно значительный мост через реку Ингоду около этой станции. Броневые поезда и части Маньчжурской дивизии были срочно брошены в прорыв и вели бой с превосходными силами красных.
Вслед за тем я получил донесение от своей контрразведки, что член Народного собрания Забайкальской области Виноградов с согласия штаба армии ведет переговоры с правительством Верхнеудинска о капитуляции армии, одним из условий которой являлся мой арест и выдача красным.
Видя, что я не имею возможности рассчитывать на штаб армии и части 2-го и 3-го корпусов, и не имея около себя никаких коренных своих частей, кроме бронепоезда, совершенно бесполезного при создавшейся обстановке, я был вынужден вылететь на аэроплане в Даурию, где меня ожидали части 1-го корпуса генерал-лейтенанта Мациевского, заменившего в должности командира корпуса генерал-лейтенанта Д.Ф. Семенова.
Аэроплан, с пилотом полковником Кочуриным, был неисправен, и в течение всего полета, продолжавшегося два часа пятнадцать минут, механик у меня в ногах паял бензиновый бак.
Глава 6
ПОЛОЖЕНИЕ В ЗАБАЙКАЛЬЕ
Значение армии в государстве. Организация армии и управление ею. Вовлечение армии в политику. Политические партии и эволюция их. Вождизм. Партийная диктатура. Мое решение уйти в Монголию, Соглашение с монголами. Переговоры с китайскими монархическими кругами. Международный фронт борьбы с коммунизмом. Обстановка в Забайкалье. Образование кадра Монгольской армии. Финансовая подготовка монгольской экспедиции. Трудность подготовки движения. Первые успехи Унгерна. Недоразумения между ним и монголами. Противодействие красных. Сосредоточение частей 1-го корпуса в Маньчжурии. Вынужденное изменение плана.
Аппаратом, регулирующим функции государственного организма, всегда является армия. Только правильно созданный аппарат армии может охранять базу государственного строительства как от внутренних, так и от внешних потрясений. Но сила военной организации заключается в ее дисциплине, поэтому, если армия спаяна единой волей командования и цементирована твердой дисциплиной, государство может спокойно существовать и развиваться.
Всегда и везде армия, какова бы она ни была — республиканская, монархическая или даже коммунистическая, — должна управляться единой волей. Это — общеизвестная истина, и коллективная система управления армией нигде не имела успеха. Когда большевикам понадобилось развалить старую российскую армию, они пропагандировали коллективное управление ею, но как только им удалось захватить власть и пришлось думать о защите се, принципы коллективности и ставка на «сознательность» солдатской массы были немедленно сданы в архив.
Наряду с тем, нет более опасного шага, как вовлечение армии в политическую борьбу и возникновение партийности в ее рядах. В настоящее время многие считают, что армия должна знать, за что она борется. Но армия всегда защищает Родину, Нацию и Религию. Разве могут существовать стимулы, более побудительные для проявления жертвенности и героизма со стороны правильно воспитанной армии? Наивно думать, что программа какой-нибудь политической партии может быть более ценной, чем указанные лозунги для любящих свое отечество офицеров и солдат. Я полагаю, что политические рецепты различных партий годны лишь для политиканов, делающих профессию из политических интриг и подсиживаний, но не для защитников родины и своего народа, и среди последних не должно быть места для людей, ком ловко подтасованные политические лозунги с подпирающей их политической программой будут считать более сильным побудительным средством для армии бороться за родину и нацию, чем долг всех граждан перед своим отечеством и своим народом.
Наблюдения за эволюцией каждой политической партии, имеющей в основе своей зародыш государственности, показывают, что такие партии после прихода их к власти неизбежно обращаются к национальному объединению во имя общего блага за счет чистоты и неприкосновенности своих партийных программ. Разительный пример в этом отношении представляет собою развитие фашизма в Италии, который ныне перестал быть самодовлеющим фактором государственной жизни страны, растворившись во всей совокупности интересов государства. Нельзя, конечно, отрицать того обстоятельства, что фашизм, как доктрина, близкая национальному бытию итальянского народа, содействовал Муссолини в деле объединения им нации, сыграв в ном тактическую роль. Но специфическая роль фашизма была закончена одновременно с захватом столицы Муссолини, и дальше на сцену выступили уже общегосударственные интересы. И мы видим, что достижения Муссолини неоспоримо велики именно потому, что фашизм не стремился подчинить интересы нации политической программе, а сам растворился в нации. И теперь уже неважно, останется в будущем Италия фашистской или нет. Не менее значительна роль Гитлера в политической жизни Германии, но и в этом случае мы видим на первом плане личность вождя, которому верят массы, а национал-социалистическая доктрина как таковая явилась лишь тактическим приемом политики Гитлера, тем более что в данном случае все стремление нации было направлено на освобождение страны от унижения и гнета Версальского договора.
Все это возможно при наличии во главе движения такой сильной личности, которая смогла бы силой своего влияния заставить массы поверить себе и могла повести их за собой. Если же такой силы и такого влияния на массы в наличии не будет, то и какая-либо партийная программа помочь не в состоянии, тем более что о ценности такой программы надлежит судить лишь после того, как се принципы оправдают себя, будучи приложены к практической жизни. В противном случае неизбежно полное разочарование в партии, в ее способности быть полезной стране и народу. Русский народ в свое время поверил партии и пошел за ней, ожидая от нес осуществления обещанных мероприятий и улучшений. И поддержка народа была столь сильна, что небольшая в численном отношении партия большевиков поборола в конце концов все препятствия, стоявшие на ее пути к власти.
Ленин, руководивший партией в первые дни ее диктатуры, правильно учитывал роль партии в государственном строительстве, и потому он не колебался изменять и совершенно выбрасывать те пункты партийной программы, которые, как выяснила практика, оказались нежизненными или неприспособленными к характеру и интересам русского народа. После смерти Ленина партия подпала под исключительное влияние нового диктатора Сталина, который чистоту догмы социалистического устройства общества ставит превыше всего. И после первых же опытов насильственного внедрения этих догматов в обыденную жизнь народа партия потеряла доверие страны, ее пребывание у власти стало возможно лишь при наличии чудовищного полицейского нажима на народ, нотеперь уже становится ясным, что никакой полицейский нажим, никакой террор не спасет партию от гибели и возмездия обманутого народа. И все новые обещания, всякий новый обман советской конституции теперь уже никого не смогут заставить поверить большевикам.
