Книга Маяковский. Самоубийство, страница 132. Автор книги Бенедикт Сарнов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Маяковский. Самоубийство»

Cтраница 132

В 1930 году Ермилов, как уже было сказано, был одним из руководителей РАПП.

Казалось бы, какое до этого Маяковскому было дело? Какое это могло иметь для него значение? И почему так уж важно было ему, когда он уже окончательно решил «поставить точку пули в своем конце», сочтут или не сочтут его малодушным «товарищи Вапповцы»?

Но вся штука в том, что когда он писал свое предсмертное письмо, он и сам уже был членом РАППа.

30 декабря 1929 года в квартире Маяковского и Бриков в Гендриковом переулке было устроено торжественное чествование Маяковского по случаю двадцатилетия его литературной работы. Были все «свои» — лефовцы или близкие к ЛЕФу: Брики, Катаняны, Асеевы, Кирсановы, Мейерхольд и Зинаида Райх, Штеренберги, Л. Гринкруг, П. Незнамов, Родченко, Вас. Каменский, С. Третьяков, Назым Хикмет, Кассиль, Л. Кулешов, А. Крученых… Из «чужих» (не лефовцев) были только Полонская с мужем (М. Яншиным), П. И. Лавут с женой, ну и, разумеется, чекисты (куда ж без них) — Агранов и Горожанин.

Пели сочиненную Кирсановым шуточную кантату:

Кантаты нашей строен крик!
Кантаты нашей строен крик!
Наш запевала Ося Брик!
Наш запевала Ося Брик!
Владимир Маяковский,
Тебя воспеть пора,
От всех друзей московских:
Ура! Ура! Ура!

Асеев прочел пародию на статью рапповского критика И. Гроссмана-Рощина, одного из тех самых «напостов» (сотрудников журнала «На посту»), над которыми Маяковский глумился в своем стихотворении «Сергею Есенину». Заключал эту пародийную речь такой издевательский пассаж:

► Мы будем и впредь товарищески отмечать все, так или иначе влияющее на ваше творчество, твердо стоя как на передовых позициях РАППов, МАППов, так и на задних ЛАППов.

МАПП — это Московская Ассоциация Пролетарских писателей, ЛАПП — Ленинградская. Острота по поводу «задних ЛАППов» не может быть понята иначе, как глумление над сервилизмом всех РАППовских «ассоциаций», стоящих, подобно дрессированным собачкам, на задних лапках перед власть имущими.

А не далее как месяц спустя в кинозале Клуба ФОСП — Федерации Объединений советских писателей (Воровского, 52) на конференции той самой МАПП, над которой они так дружно глумились, Маяковский единогласно был принят в ее ряды.

* * *

В том же предсмертном письме, в котором он просит, чтобы «товарищи Вапповцы» не считали его малодушным, есть такая фраза:

► Мама, сестры и товарищи, простите — это не способ (другим не советую), но у меня выходов нет.

Тут есть какая-то странность. Почему «выходов»? Гораздо естественнее, казалось, было бы ему тут написать: «У меня выхода нет». Откуда же возникло вдруг это множественное число? И есть ли в нем какой-то смысл? Или это просто такая, свойственная ему, стилистическая размашистость?

Я думаю, это множественное число написалось у него не случайно. Он тут вроде как проговорился. Признался, что прежде чем принять свое роковое решение, перепробовал несколько выходов из того жизненного тупика, в котором оказался. И исчерпанными, несостоятельными, не способными ему помочь оказались все эти выходы.

Одной из таких попыток, одним из таких неудавшихся, несостоявшихся выходов из тупика было его вступление в РАПП.

Что касается сервилизма, то есть заискивания перед официальной идеологией (и даже стремления быть в этом своем качестве больше католиком, чем Римский Папа), тут никакого нравственного или идейного компромисса, никакой «сдачи позиций» у Маяковского не было. По этой части ЛЕФ никогда не уступал РАППу, тут они всегда бежали наперегонки.

► Не ждали мы, не гадали, но пятилетка культурной революции, в которую мы вступаем, может оказаться пятилеткой имени Жуковского. Не Жуковского — инженера, профессора авиации, нашего современника, именем которого названа советская Академия воздушного флота, — это было бы знаменательно, — но Жуковского — предка, представителя реакционного крыла романтизма, врага прогресса своего времени, гробокопателя старины…

Время в общественном смысле было глухое, люди ходили прибитые. Давило сознание несбывшихся надежд и подкошенных стремлений. Чем-то — в смысле настроения — оно напоминало период реакции после 1905 года.

Меланхолик Жуковский был чрезвычайно ценным человеком для полицейского государства…

Этот благостный тихоня очень тонко и умело «разлагал» революционные настроения своей эпохи.

(В. Перцов. «Культ предков и литературная современность. Литература факта. Первый сборник материалов работников ЛЕФа». М., 1929, стр. 162–163)

► Необходима ясность. Преступно щадить хотя бы малейшие уклоны. Преступно закрывать глаза хотя бы на мельчайшие проявления буржуазной мистическо-реакционной идеологии.

(К вопросу о политике РКП(б) в художественной литературе. М., 1924, стр. 19. Доклад Ил. Вардина)

► Только помните:

Чтоб без маститости и «Традиции Белинского».

(М. Левидов. Лефу предостережение. «ЛЕФ», № 1, 1923, стр. 235)

► Наш главный критик, как известно, — т. Воронский. Но я заявляю категорически, что Воронский — критик не большевистский… У него есть критика традиционно-интеллигентская, унаследованная еще от времен Белинского.

(К вопросу о политике РКП(б) в художественной литературе. М., 1924, стр. 20. Доклад Ил. Вардина)

Ил. Вардин (Илларион Виссарионович Мгеладзе) был одним из основателей журнала «На посту» и одним из самых неистовых рапповских «неистовых ревнителей».

► После раскола РАПП (февраль 1926) оказался среди т. н. «левого меньшинства», отстаивавшего сектантские методы руководства лит. движением.

(Краткая литературная энциклопедия. Т. 9. М., 1978, стр. 175)

Как видно из приведенных мною цитат о Жуковском и Белинском, по части «левизны» ЛЕФ не уступал этому лидеру рапповского «левого меньшинства». Кое в чем он даже и опережал его. В отличие от «левых» рапповского толка, которые ограничили свою «левизну» сферой содержания, ЛЕФ мнил себя более передовым отрядом революционной литературы, потому что боролся еще и за «левизну» формы. (В том же 1-м номере «ЛЕФа», из которого я процитировал иронический выпад против бедняги Белинского, была напечатана большая статья Б. Арватова о Брюсове, которая называлась: «Контрреволюция формы».)

Вступая в РАПП, политической платформе ЛЕФа Маяковский не изменил. Он изменил его эстетической платформе.

Но не столько даже это, сколько самый факт предательства вызвал бурное негодование вчерашних его друзей и соратников.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация