Раиса отмечала все взглядом эстета и художника. И ее взгляд становился все более твердым и решительным. Эти двое видят в ней гостью. Они ее примут радушно и будут ждать ухода. Чтобы наслаждаться друг другом. Они все забыли. Они не знают благодарности, они не умеют отвечать настоящей преданностью на самоотверженную заботу человека, который ничего им не должен. Кто способен оценить человека, живущего только для других? Люди — эгоисты, они судят по себе, они принимают все как данность.
«Ничего страшного, — гордо и скорбно сказала себе Раиса. — Всегда остается возможность довести до любого сознания информацию о настоящем положении вещей».
Через очень короткое время эти двое будут знать все. И до них дойдет, что этого дня, этого счастья они бы просто не узнали, если бы не Рая. Она оставит их другими. Не такими самовлюбленными, может, даже не такими влюбленными друг в друга, зато прозревшими и поумневшими. И они больше не позволят себе принимать заботу Раи как услуги няньки. И бросаться без ее совета как в омут, так и из него.
После вкусного праздничного ужина они сидели на диване напротив телевизора, пили кофе.
— Ах, как хорошо, — сказала Рая. — Даже не верилось уже, что так может быть. Опять мы вместе. Только втроем. И опять можем говорить обо всем, ничего не скрывая друг от друга. Я хочу сейчас разрушить последний барьер. Произнесу имя Марины. Мы проверим, легко ли вам говорить о ней. Стало ли это прошлым. Чужим днем чужого человека.
— Хорошо, что ты об этом сказала, — серьезно произнесла Стася. — Да, мы спокойно говорим о Марине. И от тебя, конечно, секретов нет. Но это не значит, что она стала нам чужим и посторонним человеком. Первое, что я сделала, когда Никита ко мне вернулся, вошла на страничку Марины. Я ей написала, встретилась. И твердо знаю: мы никогда не оставим без поддержки эту женщину, которой все встречи с людьми приносили только страдания и горе. Она славная и беззащитная, а ее малыш… Он просто чудо. Я постоянно думаю теперь, что ему подарить, куда свозить. Ты знаешь, у меня не может быть детей. Я даже думаю, вдруг таким жестоким образом нам была послана встреча именно с этим ребенком. С этим счастьем. У него ведь никого нет на свете, кроме матери.
На лице Раи была понимающая улыбка, она согласно кивала, слушая эту речь, такую, на ее взгляд, безвкусную, лицемерную, тошнотворно ханжескую. Стася и Никита от избытка сексуальных наслаждений проявляют милость к падшим и беззащитным? Ну, вот и момент.
— Да, прекрасно все это, конечно. Вот только одно меня беспокоит. Хорошим людям свойственно видеть в других себя. Но это ошибка. Защитная реакция якобы беззащитных людей — это часто злоба и месть.
— Не тот случай, — сказал Никита и посмотрел на Раю пристально и жестко.
Он с самого начала этой встречи смотрел на нее как-то не так. В отличие от Стаси он явно отодвинул Раю в ряд не слишком желательных элементов. Он думает, что уже ее использовал? Как Марину? Уверен, что она ему больше не понадобится? Он стал самостоятельным. А совсем недавно метался, как брошенный слепой котенок по берегу реки.
— Не тот так не тот, — рассмеялась Рая. — Давайте послушаем и посмотрим мой подарок. Две ночи работала. Оцените.
Никита вывел на монитор телевизора клип, созданный Раей к его дню рождения. Она прислала ему на почту. Это была подборка его любимых мелодий и прекрасно сделанная панорама картин его любимых художников. Стася почти не смотрела на экран, глубоко прерывисто вздыхая, она смотрела на Никиту в свете музыки и своей любви. Никита тоже смотрел только на нее. Раю они перестали замечать.
Включение документального материала было таким органичным, искусным, что они оба не сразу это заметили. В вечернем сумраке красивый силуэт женщины, которая в одиночестве смотрит эротическую сцену по телевизору. Пока она не двигалась, это казалось картиной. Женщина подняла руки к лицу, повернулась, как будто эпизод из какого-то фильма. И лишь на крупном плане они узнали Марину.
Миловидное лицо искажено отвращением и ненавистью. Рот оскален, не очень ровные зубы пропускают шипение. Женщина видит своих врагов.
«Мне мерзко жить, мерзко вспоминать, мне мерзки они оба — он и она. Я не хочу, чтобы они жили. Да! Растоптав меня, они не должны жить! И заниматься этим развратом, и смеяться надо мной… Ох, у меня какие-то схватки, такая боль внизу живота».
В комнату как будто ворвался буран. Он смел безмятежность и расслабленность этих двоих. Рая ненасытно смотрела на их растерянные лица. Она видела в них животный страх. Эффект превзошел ее ожидания.
Никита резко поднялся, остановил видео, посмотрел на дату записи и схватил свой телефон. Не нашел, что искал, и бросил его на пол.
— Стася, — отрывисто сказал он. — Прошло два дня. Найди быстро телефон Марины. Я не восстановил его у себя. Скажи, что я еду, что я все объясню. Я говорил тебе: у нее что-то вроде невроза. Она не может перенести ревность. Она боится этого больше всего на свете. Я знаю, она становится невменяемой.
Стася молча протянула ему свой телефон, и он выскочил из дома как был, в белой майке.
Стася осталась сидеть рядом с Раисой. Прошло не меньше часа, а она не шевельнулась, не произнесла ни звука. Рая спокойно ждала. Очередной финал очередной драмы по ее сценарию. Ей было вполне комфортно. Рая вновь стала главным действующим лицом. А вокруг нее сбивали друг друга с ног статисты. Как она закалилась, какого достигла профессионализма! Стоило тратить кусочек жизни на то, чтобы пустить чужую драму по своему пути.
Никита позвонил на домашний телефон. Там была сильная мембрана, и его голос звучал на всю комнату:
— Марина вчера выбросилась с ребенком из окна. Она погибла. Мальчик чудом уцелел. Он был завернут в одеяло и повис на кустах. Стася, я еду домой. Только пусть там не будет этой мрази. Я вынесу все, но если увижу ее, — убью.
— Поняла, — ровно ответила Стася. — Ее не будет. Ты приедешь, и мы поедем в больницу. За ребенком.
Рая поднялась, взяла сумку и вышла в прихожую. Помедлила. Чего-то ждала. У нее вдруг пропала ясность восприятия. А надежда была. Надежда на то, что Стася сейчас все исправит: эти его чудовищные слова, этот могильный холод, который стеной повис между ними. В конце концов, они поймут и это. Ведь все решилось в их пользу. Они хотели ребенка — они его практически получили. Рая даже поможет с усыновлением. А живая Марина никогда уже не явится ни за своим ребенком, ни за своим мужчиной.
— Рая, уходи поскорее, — сказала Стася. — Никита не шутил. Да и я… Смотрю на тебя и вижу то, чего не видела до сих пор. Есть такое выражение: «Жаба душит». С детства я себе представляла эту жабу, которая всех душит. Да вот она. Как я могла считать тебя красивой? Ты — жаба!
Рая бежала к машине и слышала нежный Стасин голос: «Ты жаба!» Что это?
Она влетела в квартиру, бросилась к зеркалу. О боже. Кто это? Что за ужасное лицо?! Линия подбородка сломалась и неряшливо провисла. Щеки, совершенно утратив упругость, опустились на смятый подбородок. Уголки глаз и губ устремились вниз, а носогубные складки провалились и довершали карикатурную гримасу. Неужели это лицо с утра принадлежало привлекательной женщине? Ее дважды назвали жабой, потому что она именно так и выглядит.
