Они опять держались за руки и чинно шествовали за своим Пряником. До одного момента: на той стороне улицы расцветал рыжий цветок. Его замечали все, кроме этой пары. Лиза и Юра тем же ровным шагом уходили в другую сторону. Но на следующий день Лиза уезжала, а Юра опять застывал в ожидании и расцветал от счастья в лучах Инны.
Никому не под силу остановить развитие рокового сюжета. И наступил момент, когда Лиза больше не могла игнорировать очевидность. Как она обо всем узнала: догадалась, рассказали соседи или честно признался во всем Юра — неизвестно. Ясно, что уцелеть в неведении еще никому не удавалось.
Но Лиза построила новую схему отношений. Они теперь дружили втроем. Лиза стала реже уезжать днем из дома. А на прогулках, во время которых Юра и Инна говорили в основном со своими собаками, Лиза изо всех сил демонстрировала доброжелательность, заботу и поддержку подруге-сопернице. Собственно, измену никто и не зафиксировал. Это и давала понять всем Лиза. Наверное, даже мужу.
«Я вижу только твою человеческую дружбу, — говорила всем своим видом Лиза. — И я в ней, как всегда, с тобой».
Да, конечно, человеческая дружба. Да, конечно, так все и поверили. И отводили глаза, когда Юра робко брал Инну за руку и смотрел ей в лицо ненасытно, жадно и жалко, как Пряник, которому показали все самое сладкое, а потом стали прятать в закованные замками сундуки.
В драме появились другие действующие лица. Сначала приехал отец Юры, невыразительный, сутулый человек в очках. Он долго гулял с сыном без Лизы и собаки. Затем они стояли под дубом в сквере и демократично пили пиво из банок. Лица у обоих были несчастные. Следующим гостем стал отец Лизы. Он и был венцом семейного порядка. Отец Юры был его служащим. Тесть гулял с Юрой долго, громко говорил, барственно похохатывал, рассказывал случаи из жизни и часто хлопал зятя по плечу, как будто вбивал в него гвозди стабильности и устои верности.
Тесть остался на ужин, открыл за столом бутылку вина стоимостью чьей-то годовой зарплаты и произнес тост:
— Скоро пятая годовщина вашей свадьбы, дорогие дети. Хочу сказать то же, что сказал на свадьбе. Совет вам да любовь. Это все, что требуется родителям для счастья и покоя. А подарок я вам уже приготовил. Вам понравится.
Еще бы кому-то не понравился этот подарок. Тесть заканчивал отделку загородного дворца, в каком и должны жить его любимая дочь и ее муж, удаленный системный администратор самой маленькой его фирмы.
Юра даже не сомневается, что там ждет его совет и любовь. Бледный, как перед казнью, он проводил тестя до машины. Вернулся домой, заперся в ванной. Лиза полночи слушала, как льется вода. И впервые пропустила свое выступление в дорогом кабаке.
Утром Юра с Пряником вышел по своему маршруту. Дошли до перекрестка, за которым дом Инны. Постояли. А когда расцвел рыжий цветок с другой стороны, Юра повернулся и поплелся домой. Инна, совсем уже тяжело ступая, перешла дорогу, растерянно посмотрела им вслед. И не окликнула. Она поняла, зачем он вообще приходил. Так прощаются трусы. Вечером они уже гуляли не вместе.
Конец гармонии. Разбились хрустальные построения. Вместо благостных иллюзий — жестокое поле битвы, на котором лишь поверженные жертвы. Лишь тени беглецов и предателей. И след от сапог победителя.
Лиза, дочь всесильного хозяина жизни, уже не держалась нежно за ручку родного и любимого мужа. Она держала его при себе, как ослепшего и потерявшего разум раба. Никакой благости. Просто она осчастливила человека, который не способен на настоящую, осознанную благодарность. Но он способен понять, что за пределами ее благородства и терпения он просто погибнет. И Лиза протянет ему свое великодушие. И пройдут они это минное поле, за которым, конечно, их персональные совет да любовь.
А поле взрывалось. Страшная весть разнеслась однажды утром по дворам. Ночью в квартиру Инны ворвался ее бывший любовник. Он орал и куражился. Избивал женщину на девятом месяце, орал слова «твой хахаль». Когда полиция взломала дверь, Инна лежала на полу в луже крови, а на свет из-под разорванной ночной рубашки просился ребенок. Ее увезли, любовника вывели в наручниках. Воздух застыл от ужаса. Только одна соседка знала, куда звонить, узнавать, живы ли Инна с ребенком. Эта соседка и забрала к себе ее йорка. Люди ходили вокруг дома Инны и ждали новостей.
Юра пришел туда один. Без жены и без собаки. Он шел медленно, шаркал ногами, как старик. У него были расширенные зрачки, как будто ему всю ночь показывали ад. Он всем кивал и спрашивал: «Ну, что там? Вы не в курсе? Что с ней? Извините, я только узнал. Что с Инной сейчас?»
И все молча пожимали плечами. И никто из мужчин не протянул ему руки. Нелепо, конечно, он ни в чем не виноват. Просто Инну убивали со словами «твой хахаль». И не нужно было ему сейчас тут появляться. Не та ситуация, чтобы его кто-то пожалел. Юра вызывал только брезгливость. И местный шутник Митя спросил вдруг не к месту и зло:
— Когда, старик, у вас новоселье? Говорят, хоромы царские вам отгрохал тесть, уже экскурсии туда ходят.
Юра повернулся и ушел. Медленно, на длинных, стройных ногах, которые согнулись в коленях от тяжести его ноши.
Инна приехала на такси через две недели. Одна, очень бледная, страшно похудевшая, только ее волосы горели, как поминальный огонь. Умер ее ребенок. К вечеру она вышла в длинном черном платье с йорком на поводке. Прошла мимо всех и никого не увидела.
На следующий день к ней подошла Лиза, сказала какие-то слова соболезнования, предложила помощь, крепко сжимала ее руки во время своей речи. Инна невпопад ответила: «Хорошо. Спасибо». Освободила руки и машинально вытерла их о подол. Незаметно, без демонстраций, просто стерла прикосновение не от души.
Накануне пятой годовщины свадьбы к дому Юры и Лизы стали подъезжать машины с продуктами, подарками, вещами для украшения загородного дома. Отсюда должен выехать кортеж в готовый к приему новый особняк для молодых. Лиза возбужденно металась, выходила из машины с пакетами известных фирм, с новой прической. Выбегала погулять с Пряником и на ходу показывала знакомым то кольцо с огромным бриллиантом, то серьги, которые ей подарили отец и Юра.
Поздно вечером на аллее показалась Инна в неизменном черном платье с погрустневшим йорком на поводке. Она одна, наверное, ничего не слышала о событиях в жизни Юры и Лизы, об их празднике. Инна напряженно смотрела на проезжую часть: она очень неуверенно еще ходила, а тут столько машин. А ее йорк вдруг услышал лай Пряника из машины Юры, вывернулся из ошейника и метнулся прямо под колеса.
Юра успел затормозить, выскочил на дорогу, схватил визгливый комочек, в два прыжка оказался рядом с Инной, вложил песика в ее дрожащие руки. Взглянул в белое, скорбное лицо с маленькими звездочками побледневших веснушек… И вдруг торжественно и медленно опустился на колени и спрятал шепот, стон и вздох в ноги, опутанные черным платьем. А она стояла прямо, спокойно, как будто произошло именно то, что непременно должно было произойти. Юра поднялся, обнял ее за плечи и повел в сторону ее дома. И лишь через какие-то метры оглянулся и прощально махнул рукой своему кортежу.
