Этот посетитель был не похож ни на кого. Тоня сразу поняла: он не созерцатель, а читатель. Он пришел к ней, потому что поверил ее текстам. И если такому человеку нужна помощь, значит, случилось что-то совсем невероятное и, скорее всего, требующее тайны.
В ее кабинете-исповедальне Илья посмотрел ей в лицо прямо, изучающе. Взгляд был таким долгим, что Тоня прочитала суть. Если ему что-то в ней сейчас не понравится, она так и не узнает, зачем он приходил.
Она ждала спокойно. И сформулировала для себя первое впечатление. Почему он не похож на других мужчин? Потому что в его внешности так прочитывается печаль, та самая, от большого знания. И он ее не стыдится, она не вредит и не противоречит его мужской силе. Он знает ей цену, ее высокую цену. Это, наверное, любовь. Это какая-то глубокая тоска. Если он останется, если Тоня ему покажется достойной доверия, она все узнает… На такое признание она даже не рассчитывает.
У Ильи были серые, умные глаза, жесткий и властный рот. Седые виски освещали красоту неброского лица. И лоб с темными морщинами опыта и открытий. Да, Тоня никогда не встречала мужчины, который казался бы ей таким привлекательным. Раньше она бы захотела спрятаться от его взгляда. Но теперь все немного иначе. Ее образ может задержать, заинтересовать и такого мужчину. Возможно.
Он решил. Он остался! Илья попросил разрешения закурить и достал айфон. Открыл галерею. Тоня перелистывала снимки девочки, юной девушки. Уже не очень юной девушки. Маленькой, миленькой и аккуратной, как куколка. Девушка менялась, менялась… И менялась все резче, катастрофически. И, наконец, стала чудовищем, ее лицо превратилось в маску из фильма ужасов.
Тоня знала это явление, этот диагноз, это начало конца, этот страшный и стремительный финал юных жизней. Кто-то посоветовал хорошенькой девочке-подростку: стать совсем идеально красивой. Кто-то помог, скорее всего, деньгами. И девочка бросилась доводить себя до совершенства. В дело вступил пластический хирург. Тоня смотрела на снимок, отображающий итог не меньше чем пятой операции. Эти глаза уже наверняка полностью не закрываются, этот огромный рот, давно утративший форму, открывается в механической полуулыбке резинового урода. А талия под силиконовыми шарами узкая, наверное, с ладонь.
— Неужели удаляли ребра? — спросила Тоня.
— Кажется, — кивнул Илья. — Меня не во все посвящают.
— Это дочь?
— Да. Ася. И ее внешность, как выяснилось, не самая большая беда. А мне казалось, что хуже не бывает. Вы ничего не замечаете на вот этих, последних снимках?
— Что-то со здоровьем?
— Да я не знаю, как вообще в такой ситуации можно говорить о здоровье. Но вроде не жалуется. Ест какие-то крошки и тренируется часами, чтобы на этих костях были мускулы. Считается, что она здорова. Возможно, раз выносит такие истязания над собой. Тут другое…
— Минутку… Я попробую сама. Встречалась с очень похожим случаем. Вот такой прямой, окончательный, темный взгляд. Это не группа смерти?
— То ли группа, то ли просто один негодяй. Магистр, кукловод и убийца. Он убивает мою дочь, а мне, наверное, придется убить его. Больше не могу ничего придумать. Потому и пришел… Вы не попробуете? Без гарантий, разумеется. И непременно без огласки. Никакой общественности и других специалистов.
— Да. Без гарантий.
— Я могу оставить аванс?
— И без аванса.
Они думали, сотрудничали долго и напряженно. Тоня предлагала свой план, Илья что-то принимал, в чем-то сомневался, затем они синхронно перевели дыхание, вытерли одновременно пот со лбов, посмотрели друг на друга и улыбнулись. Начало хорошее.
А потом случилось это… Илья уже уходил и как будто оттягивал время, как будто боялся остаться вновь один со своим несчастьем. Он осмотрелся, задержал взгляд на больших портретах, развешанных на стенах. Потом взглянул пристальнее, подошел ближе… И вдруг расхохотался, обернувшись к Тоне:
— Это вы? Это действительно вы? Невероятно! К кому я пришел!
Портреты на стенах — лучшие работы Стаса. Любой специалист назвал бы их искусством. Это были самые яркие проявления образа Тони, то, что еще никто не видел. Женщина-вамп, женщина-соблазн, женщина-призыв. Самые откровенные наряды и позы, макияж, доведенный до гротеска, выражения — шедевр фотошопа. Илья с горестной насмешкой и недоумением смотрел на интеллигентную, строгую и скромную женщину, которая только что казалась ему самой мудрой и сильной из всех представительниц своего пола. Смотрел и ничего не понимал.
— Вы решили, что у меня тот же диагноз, что и у вашей дочери? — сухо спросила Тоня. — Отвечу. Нет, как видите. Стою перед вами, умытая, под скальпелем не лежавшая. Но есть и общий момент. Он называется — спрос. Ася стала жертвой этого жестокого и безжалостного спроса, ее кто-то использовал, как валюту. Я — по другую сторону. У меня просто бизнес. Не все, как вы, читают умные тексты. Большинству нужны картинки. Это мои картинки. Я знаю, что нужно будить в людях. Мы работаем, или вы поищете специалиста, более щепетильного в средствах?
— Работаем. Я восхищаюсь вами. И уважаю, как самого необычного человека, которого мне доводилось встречать. А эти изображения… Может, они и помогут там, где пехота не пройдет. То есть там, где бессильны логика и разум. Вдруг Ася поверит вам.
— Вдруг, — поставила точку Тоня на их договоре.
Такого тяжелого, напряженного периода в жизни Тони еще не было. Дела Марии и Аси. Узнать все, понять то, что понять невозможно, наметить план действий, не исключая ничего, самых рискованных и стремительных решений. На кону реальные жизни, судьба двух маленьких детей Марии. Какую-то очередность удавалось выстроить в связи с нерешительностью Марии. Она все приняла, согласилась участвовать, она была психологически подготовлена, слепо доверилась Тоне, но изо всех сил оттягивала час «Ч», находила причины. То насморк у ребенка, то какая-то авария в квартире.
С Асей познакомилась сначала не Тоня, а ее образ. Она вошла на страничку Аси в Инстаграме со своей самой яркой фотографией на аватарке. Вступила в контакт. Ася оказалась изломанным и запутанным человеком. Сумрачное сознание, фантасмагорическая картина в мозгу вместо отражения реальности, физический и моральный дискомфорт на грани серьезных диагнозов. Девушка болезненно жаждала внимания, похвал и в той же степени боялась любых контактов. Она поверила в свою исключительность и прятала тайну о своей ничтожности. Она писала, что хочет только смерти, она явно была в какой-то ловушке без выхода, но, конечно, надеялась на соломинку, на чудо.
Тоня сумела стать этой соломинкой. Ниточкой между приговоренной Асей и остальным миром. В мире, который отвергал Асю, оставалось ее любимое с детства мороженое, там по-прежнему светило солнце и мурлыкали кошки. По этому миру Ася сделала не так уж много шагов, она в нем была хорошеньким ребенком, она собиралась ступить в заманчивую женскую жизнь королевой, и никак не меньше. Прошла сквозь боль и страх ради этого, а оказалась не просто у разбитого корыта. Она оказалась у могилы. И вместо принца обрела лишь страшного хозяина, который руководит теперь и ее телом, и ее желаниями. Ему принадлежат и те деньги, которые ей шлют со всего мира. Миллионы чужих, враждебных Асе людей посылают деньги на то, чтобы она их продолжала развлекать своим видом. А теперь они ждут ее смерти.
