— Алеха, стой! — схватил его за шиворот кто-то с мозгами и стал оттаскивать в сторону. — Тут что-то не так, подожди его мутузить, может, и вправду наш…
Больше не били, ворчали, куда-то тащили. «Эх, Алеха, Алеха, ну, капец тебе, тезка, — вяло думал Алексей, теряя сознание. — Ведь найду же, когда вылечат, и так отмудохаю, что мама родная не узнает!»
Эпилог
Алексей подтянул широкие больничные штаны, пристроился на лавочку в глубине больничного сквера. Погода портилась. Налетел порывистый ветер, стрясал с деревьев последнюю листву, носил ее по дорожкам. Иногда накрапывал дождь. Где-то за деревьями надрывала глотку невыносимая доктор Сарычева, загоняла больных в помещение — не май месяц! Он посмотрел по сторонам, достал сигарету из штанов. Не расстреляют же, в конце концов! Если до сих пор не расстреляли…
Он мрачно смотрел, как по дорожке приближается коренастый подполковник в наброшенном на плечи больничном халате. В руке у него была сетка с тремя яблоками — как-то негусто. Хотя по-всякому лучше, чем приговор трибунала…
— Ладно, не вставай, чего уж там, — проворчал Крахалев, присаживаясь рядом. — Держи, питайся витаминами, — взгромоздил на лавку сетку. — Чего такой нахохленный, капитан? Это не тебе — это мне надо сокрушаться.
— Огонька дайте, товарищ подполковник, — попросил Алексей.
Подполковник хмыкнул, но вынул зажигалку, дал прикурить. Потом отстранился и с какой-то демонстративной нелюбовью стал разглядывать подчиненного.
— Не смотрите, — проворчал Алексей, — сам потрясен. Немцев валил — только шум стоял, ни один не дотянулся. А только наши показались — сразу на больничную койку. Мне этого типа надо найти, я ему покажу…
— По пятьдесят восьмой? — ухмыльнулся Крахалев.
— По роже, — фыркнул Алексей. — Так отчебучу, что никакой лазарет не станет с ним связываться.
— Хорошо, мы попытаемся найти твоего обидчика, — кивнул подполковник. — Но должен предупредить, Макаров, что их часть уже покинула Калачан и со вчерашнего дня погрязла в боях за высоту в Березниках. Боюсь, там выживут немногие…
— Ладно, черт с ним, — отмахнулся Алексей.
— Мы нашли тела парней из твоей группы, — вздохнул Крахалев. — Именно там, где ты сказал. Их похоронят со всеми воинскими почестями… Мы также нашли тела людей, оказавших тебе медвежью услугу…
— Почему же медвежью, Виктор Иванович? — пожал плечами Алексей. — Они нормально воевали…
— Машина в котловане полностью сгорела, — продолжал развивать неприятные темы Крахалев. — То есть вообще полностью, даже железо обуглилось… Знаешь, Алексей, я, в принципе, не виню тебя за то, что ты провалил задание. Никто не ожидал, что немцы прорвутся — именно ради этого объекта — и что погибнет твоя группа. Даже в этих тяжелых условиях ты пытался что-то предпринять. Награду, конечно, не получишь… — Он вдруг запнулся, заметив, как Алексей смотрит на него, и тихо проговорил: — У тебя какой-то странный взгляд.
— Да, наверное, странный, — кивнул Алексей. — Я выполнил задание, товарищ подполковник. Архивы абвера отбиты у немцев и находятся в безопасном месте.
Не меньше минуты подполковник осмысливал эту фразу. Он хмурился, пытаясь сообразить, все ли правильно понял.
— М-м… Что такое в твоем понимании «безопасное место», капитан?
— Болото.
— Хм, болото… Ну-ну… Слушай, тебе не кажется, что ты должен мне что-то рассказать?
— Да уж назрело, Виктор Иванович, — улыбнулся Алексей. — Простите, что не стал тогда при Вяземском… Зная вашу порядочность, надеюсь, что вы примете верное решение. Можете сослаться на мою отбитую память после нанесения побоев сорвавшимся с цепи красноармейцем, действительно хорошо ее повредил, зараза…
И он принялся обстоятельно и долго излагать всю сермяжную правду.
— Генерал Гаврилович… — Теперь Крахалев посмотрел на него как-то странно. — Вообще-то, если тебе неизвестно, Макаров, генерал Гаврилович скончался две недели назад в местах лишения свободы, не дождавшись ни расстрела, ни реабилитации. Банальная двусторонняя пневмония… Его семью никто не тронет, даже эту гадкую девчонку, если сама, конечно, не попадется… Ты почему ее не взял?
— Бегает быстро, Виктор Иванович, — смутился Алексей. — У меня не было ни сил, ни патронов.
— Ага, желания у тебя не было, — фыркнул командир. — Скажи, ты уверен, что немцы не вытащили из болота эту машину?
— Уверен, товарищ подполковник, лично проверил. Она в болоте.
— Ты эту плутовку сразу стал подозревать?
— В ней что-то было неправильное, решил подстраховаться, сообщил им, что ценный груз находится в другой машине. У них не было оснований не верить. А номера заляпаны грязью. Немцы-то знают, где их архив, но как прочтут нечитаемый знак? Вот и носились с нами как с писаной торбой…
— И куда она теперь — вернется к Гриневскому?
— Пусть возвращается, пусть делает, что хочет. Пусть даже к своим любимым американцам прорывается, если ей надо…
— Нет, ты точно открытая книга, Алексей, — заметил подполковник. — Ведь хочешь же в душе, чтобы она добралась до своих американцев…
— Давайте замнем, товарищ подполковник? Разрешите и вас поставить в неудобное положение. Признайтесь честно, ОКР товарища Юхимовича тоже интересуется этим делом?
Крахалев помрачнел, как-то опасливо стрельнул глазами и скупо ответил:
— Этим делом кто только не интересуется. Не исключаю, что полковник Вяземский и есть тот самый опосредованный персонаж…
— Тогда вам надо приложить усилия, чтобы мы выбрались сухими из воды…
— Сухими, говоришь? — Подполковник вдруг нахмурился, вспомнив что-то неприятное, и сразу сменил тон: — Так, я не понял, капитан, за каким хреном ты утопил в болоте особо ценные архивы? Ты что-нибудь соображал, когда это делал? И как прикажешь извлекать их из болота? Поиздеваться решил?
— Краном, товарищ подполковник, краном, — скромно опустил глаза Алексей. — Подгоняете кран, сносите опушку, к чертовой матери, и достаете свои сокровища. Или ставите два танка паровозиком — и тросом… Придется постараться, но сейчас всем трудно. При необходимости — осушите болото, хм… И вообще, идите к черту, Виктор Иванович! — рассердился он. — Что вы как ребенок? Так возмущаетесь, будто сами полезете в болото и будете лично вытаскивать эту трехтонку. Зато надежнейшее место, согласитесь. Груз упакован в герметичные контейнеры, не пропадет, даже если пару десятилетий там пролежит…
— Типун тебе на язык, — испугался Крахалев, — никаких десятилетий. За этот период наши косточки в земле уже побелеют… Ты молодец, Макаров, — неожиданно засмеялся он. — Всех обманул. И себя тоже.
Алексей сдержал улыбку. Приятно, когда на войне есть повод для смеха. К сожалению, их так мало…
— Ну, ладно, некогда мне тут с тобой, — заторопился Крахалев. — Кушай яблоки, побегай за медсестрами… Пара дней тебе до полного выздоровления. Наши Невель взяли, на запад идут. Затейливая береза, говоришь? Ладно, найдем…
