Вслушиваясь в довольно странные рассуждения Полянского, Татьяна не считала их бредом, как могло бы показаться кому-то другому, её сердце не отвергало их, а пыталось понять. Переключившись на что-то своё, Татьяна буквально на минутку выпала вниманием из рассказа Валеры а, вернувшись обратно в тему, вынуждена была заново улавливать ход его мыслей.
Тем временем Валера продолжал:
— Иногда мне кажется, что мы и вы — это совершенно два разных мира, совершено разные планеты, даже несмотря на то, что мы и вы успели притереться между собой… Да, мы стали ближе, мы обменивались своими лучшими качествами, черпали из друг друга что-то недостающее, но различия остались… Вам и по сей день нужна стабильность, семейный очаг, а мы всегда в поисках чего-то нового… да, нам жизненно нужны перемены и личная свобода, мы не можем без этого, так уж мы запрограммированы.
— Значит, Валера, ты считаешь, что женщины ограничивают ваше жизненное пространство, так?
— А разве нет? — насмешливо взглянул на девушку Полянский. — Вы же собственницы! Свили семейное гнёздышко и считаете, что мужик до старости должен куковать в нём, причём — неотлучно.
— Лично я себя собственницей не считаю… я согласна, у каждого должно быть своё личное пространство, но и ответственность никто не отменял, — высказала своё мнение Татьяна.
— Ничего, вот выйдешь замуж, обрастёшь детьми, совсем другая психология появится, мы это уже проходили, — махнул рукой мужчина.
— Где-то я уже это слышала… Вы со Светочкой в унисон поёте, да? — рассмеялась девушка. — А если полусерьёзно… Валер, ты за весь-то род мужской не суди, мужчины ведь тоже разные бывают… Вдруг не поймут?
— А я за всех и не впрягаюсь, исключений тоже хватает, я же об общем типаже говорю…
— Ну а как же быть с любовью? — не дала ему опомниться Татьяна. — Её, Валерочка, ты тоже считаешь программой?
Слова девушки вызвали некоторое замешательство в голове Полянского, но вскоре он нашёлся:
— Насчёт истинной любви не знаю, это уже другие горизонты, но сексуальное влечение — в том числе… хочешь, не хочешь, а нижние чакры всё равно о себе напомнят. Тань, деторождение запрограммировано в наших генах!
— Ладно, с этим понятно… А кто же всё-таки главный — мы или вы?
— Хм… вопрос, конечно, интересный, даже не знаю… Мы сеем, вы в основном растите и собираете, у каждого своя жизненная задача. Тань, если честно, то у меня нет ответа на этот вопрос.
— А моя женская логика молчать не желает, она упрямо заявляет, что растить и собирать урожай гораздо хлопотнее. Не находишь, Валерочка? — лукаво поглядела на него Татьяна.
— Тань, ты предлагаешь мне добровольно признать вашу незаменимость? Хорошо, я признаю, только с небольшим уточнением… Сможем ли мы по отдельности что-то здесь стоить?
Татьяна загадочно улыбнулась и произнесла:
— Тогда встречный вопрос — в чём же смысл нашей совместной жизни?
— Тань, ну ты даёшь! Над этим вопросом уже не одно тысячелетие бьются самые лучшие умы, а ты на меня всё решила свалить…
— Нет, Валерочка, я не хочу загружать тебя такой тяжестью, а просто хочу напомнить о том, что ты говорил мне на набережной…
— Ух, запутала ты меня совсем… Ну, да, да, помню, говорил… всё ради опыта, дуального опыта, чтобы отфильтровать ненужное, впитать полезное и однажды превзойти всё, что приняли и отвергли. В единстве нет противоречий и нет соперничества… Теоретически это так, а практически — всё гораздо сложнее.
— А что есть это единство? Любовь? Да, наверно, любовь, — негромко сказала Татьяна, словно разговаривая сама с собой, — только другая, которую мы пока ещё не знаем…
— Ты права, Танюша, права… Все эти мои умствования и гроша ломанного не стоят… Одно — словоблудие! Только она одна живая и настоящая, только она…
Полянский нежно накрыл своей горячей рукой руку девушки и заглянул в её глаза:
— Танюша… я давно хотел тебе сказать, но никак не решался…
— Не надо, Валера, я знаю… просто обними меня.
II
Рыжеволосая женщина вышла из кафе и прогулочным шагом направилась в сторону ближайшего сквера. Однако далеко уйти она не успела, внезапное появление Дьюола спутало её планы.
— Ба-а, леди Мердина, какая встреча! Я даже не рассчитывал вас здесь увидеть. Вы здесь по делам или на отдыхе? — разыграл сценку неожиданной встречи мужчина.
— Хватит паясничать, Дьюол, вы прекрасно осведомлены, что я здесь, — усмехнулась Мердина. — Хоть ваши «наушники» и искусны в своём ремесле, но и я тоже не слепая.
— Хорошо, знал, — не стал переигрывать мужчина. — Но почему вы решили нарушить наши договорённости?
— Какие договорённости, Дьюол? Мы с вами ни о чём не договаривались, — притворно удивилась Мердина.
— Как же, леди Мердина, я же заручился поддержкой у пятерых избранных, и теперь это моё дело, это моя забота, здесь я планирую и провожу все мероприятия и никто другой.
— А вы уверены, Дьюол, что не ввели в заблуждение избранных, вы можете поклясться, что не работаете на себя? — в насмешливых глазах женщины уже чувствовалась скрытая угроза.
— Леди Мердина, я никогда не давал повода сомневаться в своей преданности нашему делу… Откуда взялась эта подозрительность? Просветите меня или снимите свои обвинения.
— Нет, Дьюол, это не подозрительность, а факты. Вы думали, что сможете скрыть от меня свои помыслы? Нет, Дьюол, вы слишком самоуверенны, вы не учли один маленький нюанс, что все мыслеформы без исключения имеют характерные чувственные «ароматы», пускай и слабовыраженные, но эти флюиды ещё долго витают вокруг своего хозяина. Спрятав от всех свои мысли, вы не смогли полностью замести их следы от меня. Или вы забыли, что я до сих пор являюсь жрицей земных страстей, их наречённой владычицей? Я очень хорошо разбираюсь в любых чувствах, Дьюол, меня невозможно обмануть ни вам, ни кому-то другому.
— И что же вы знаете, леди Мердина? — до последнего не сдавался Дьюол.
— Достаточно, чтобы обвинить вас в крамольных мыслях, собственной игре и в предательстве. Разве вы ещё не поняли, Дьюол, что последний наш разговор был обычной приманкой, и я уже тогда знала ваш ответ. Так что не советую больше хитрить со мной, можете пожалеть.
Судя по решительному взгляду Мердины, у Дьюола даже не возникало сомнений насчёт того, что она исполнит своё обещание. Она явно не блефовала.
— Да, недооценил я вас, леди Мердина, недооценил, вы не только красивы, но и очень умны… Так что же вы хотите за своё молчание и покровительство?
Лицо Мердины озарилось улыбкой победительницы:
— А вы мне нравитесь, Дьюол, вы умеете признавать собственные промахи, я всегда ценила вас за ум и смекалку и сейчас не ошиблась. Для начала давайте оставим всю эту церемонность для замка старика Сердвука и перейдём на — «ты». Не возражаешь, мой Дьюол?
