Вечернее занятие уже подходило к концу, группа старательно отрабатывала классическое упражнение цигуна — «Подъём неба». Антон внимательно наблюдал за учениками, запоминая ошибки каждого, но коррективы пока не вносил, ведь система тренинга не требовала неукоснительной чёткости выполнения, здесь важны были внутренние ощущения направленных потоков энергии. Сами ученики должны были почувствовать путь, по которому ведёт их цигун. Через несколько минут уже подводя итоги занятия, он указал на некоторые ошибки, ответил на несколько вопросов, после чего распустил группу.
— Антон Евгеньевич… можно с вами посоветоваться? — обратилась к нему, подошедшая девушка.
— Конечно, Таня, я слушаю тебя.
— Вы знаете, я уже второе занятие никак не могу сосредоточиться. На прошлой неделе всё как-то получалось само собой, а сейчас ощущения не полные, как будто что-то мешает.
— Я заметил, что ты несколько рассеяна. Что-то случилось?
— Да так, личные проблемы.
— Вот они то и мешают тебе. Попытайся освободиться от этих мыслей, или реши свою проблему.
— Не всё так просто! — вырвался из неё возглас.
— Согласен, жизнь штука непростая, но иного выхода я не вижу. У тебя ещё будет много таких «узелков», научись их развязывать.
— Ох, если бы это касалось только меня…
— Если хочешь — расскажи, может, что-нибудь и посоветую.
Татьяна поглядела на Раскатова, испытывая некоторую неловкость, но затем все же решилась:
— Хорошо, Антон Евгеньевич, я расскажу… Уже два года я встречаюсь с одним парнем… он мне нравился, с ним было даже интересно. А несколько дней назад он предложил выйти за него замуж… Вначале я приняла это за шутку, но его намерения оказались серьёзными. Одним словом, я пообещала подумать.
— И теперь ты поняла, что не любишь его?
— Вы правы… И я не знаю, что мне делать.
— Ты боишься его обидеть?
— Но ведь его чувства искренние.
— У тебя, Танечка, есть только два решения.
— И какие?
— Ты можешь согласиться на его предложение и начать не свою жизнь, которая рано или поздно закончится разочарованием, либо скажи ему правду. В этом случае ты, конечно, обидишь его чувства, но зато не покривишь душой. А обманывать своё сердце — это большой грех, девочка, он бесследно не проходит. Твоя настоящая любовь ещё впереди, ты сама это почувствуешь, нельзя предавать её ради жалости. Возможно, твой друг когда-нибудь всё поймёт… но только не сейчас.
Стоял лицом к выходу Раскатов успел заметить, как спешно выбежала Лана, на ходу помахав ему рукой.
— Спасибо вам, — прошептала девушка, с заблестевшими глазами, — мне даже легче стало. Я пойду. До свидания, Антон Евгеньевич.
— Счастливо, Танюша.
Постепенно расходились его последние ученики, негромко переговариваясь между собой. Проводив Татьяну, Раскатов прикрыл дверь и отправился осматривать раздевалки с душевыми комнатами, где зачастую люди оставляли свои вещи. Антон уже решил было переодеваться, как услышал скрип открывающейся входной двери и вслед за ним отрывистые неразборчивые голоса. Вернувшись в зал, он увидел четверых крепких парней, среди которых один выделялся особой бесцеремонностью. Он по-хозяйски обходил помещение, заглядывая во все его уголки.
— Ну чё, уже открылся и бабло рубишь? — нагло осведомился парень.
Раскатов почему-то сразу же окрестил его «гнусавым».
— А вы, ребята, по какому вопросу? Может, в секцию хотите записаться? — деликатно поинтересовался Антон.
— Не, мы по другому профилю, мы твоя крыша.
— Да? Но моя пока не протекает, так что кровельщики мне не нужны.
— Ты чё, олень, не вкупился ещё?! Ты башлять за охрану будешь нам, тариф мы тебе определили!
— А-а, да вы из этих… Что, поиздержались, ребята?
— Ты чё в натуре на напряг нарываешься?! — сверкнул глазами старший.
— Зря вы ко мне пришли, ходоки, зря…
— Не, втирать тебе, бык, я не собираюсь. Откажешься башлять, бля… нарвёшься, прессанём и тариф повысим. Ищи мазу сейчас, а то нагрузим по полной!
— Ух, какие замечательные слова ты знаешь, прямо эрудит! — усмехнулся Антон, а затем уже по-отечески добавил:
— Уходите, ребятки, пока не поздно, жалко мне вас.
— Ну, я понял, базар не сложится, он типа отказывается, да ещё и борзеет, — обращаясь к своим коллегам, прогнусавил старший. — Ну чё, пацаны, поучите быка!
Три братка с угрожающим видом двинулись на Антона, а «гнусавый» остался в стороне.
Раскатов сделал навстречу парням почти незаметное движение и его молниеносные удары руками слились в один резкий выдох. Обмякшие тела братков стали оседать на пол, обозначив встречу с ним глухими хлопками. В следующую секунду Антон захватил на болевой приём руку «гнусавого», одновременно нажимая пальцами на точку в районе шеи. Глаза парня моментально остекленели.
— Слушай меня внимательно: передай упырю, который послал вас, что если подобное повторится, я с ним встречусь персонально. И вот тогда его трудовая карьера будет завершена. Ты понял, о чём я говорил? Если да, то кивни, — спокойно сказал Антон, отпуская пальцы с шеи.
«Гнусавый» неуверенно кивнул и застонал от боли в руке.
Раскатов отпустил его руку и направился к лежавшим без движения парням. Проведя над ними энергетическую реанимацию, он пошлёпал каждого по щекам.
Когда он заканчивал с последним нападавшим в зал вбежала Лана.
— Антон, что здесь происходит?! — вскрикнула она с выражением растерянности.
— Да всё нормально, вопросы мы обсудили, ребята уже уходят, — ответил с улыбкой Раскатов, жестом показывая парням на выход.
Братки не заставили себя долго ждать и медленно поплелись к двери.
— А-а, кажется, я понимаю, это рэкетиры… От кого они приходили? Скажи, и я все проблемы улажу! — проговорила она с налётом гнева на покрасневшем лице.
— В том то и дело, что они не представились, но не переживай, я сам разберусь. А зачем ты вернулась?
— Ты знаешь… я потеряла серёжку и подумала, что где-то здесь обронила. Случайно не находил?
— Нет, — пожал плечами Антон. — Хочешь, проверь сама.
Через минуту Лана вернулась из женской раздевалки, показывая найденную пропажу:
— Вот она, закатилась под шкафчик, а я уже с ней попрощалась.
— Рад за тебя. Я пошёл переодеваться.
— Я подожду тебя на улице, не дай девушке замёрзнуть! — вдогонку ему крикнула Лана.
Антон быстро переоделся и вышел на улицу. На дворе стоял лёгкий ноябрьский морозец, а пушистый снежок игриво сверкал в свете фонарей на фоне вечернего неба. В ожидании Раскатова, Лана расхаживала вдоль здания, кутаясь в норковую шубку.
