– Пока не загребали. Может быть, ты просто меня недооцениваешь, а люди с менее предвзятыми взглядами видят меня совсем другим.
При этих словах у него вокруг головы даже что-то вроде свечения образовалось, но только багровое.
– Никогда не думал над карьерой в цирке? Шоу по ящику?
– Это скучно, чика. Они там изображают из себя кого-то, а мне не нужно изображать. Я тот, кто я есть.
– А кто ты есть?
– Мерфи, дура! – он в очередной раз ткнул меня пожелтевшим пальцем в лоб. – Могла бы уже запомнить. Так ты ответишь на мой вопрос или и дальше будешь вилять задницей?
– Не отвечу, – буркнула я. – Я сама не знаю. Мне просто хотелось спокойно подумать, поэтому я пришла именно сюда и подумала. Все.
Он вроде как в сомнении хмыкнул, затем сказал:
– Я услышал другое.
– Ты слышал мои мысли?
– Я не слушаю чужие мысли. Это неприлично, к тому же они обычно тупые.
– Тогда почему ты хлопал?
– Скажем так: я был в восторге от того, что увидел тебя здесь.
– Как скажешь, – тут я ему не поверила. Готова поставить собственную задницу против огарка свечи, что он слышал мои мысли. Я даже уверена в этом.
– Ладно, думай дальше, – сказал Мерфи. – Заодно выражу восхищение тем, какой невероятный подарок самой себе ты сегодня сделала. Прямо в твоем стиле. Драма «Ким-Умница», действие очередное.
Слева от меня в проходе что-то громко упало на пол. Я резко обернулась туда и ничего не увидела, а когда снова посмотрела направо, то обнаружила, что и Мерфи исчез, оставив после себя запах алкоголя и застарелого табака.
Странный он все же, этот Мерфи. И, кстати, черт бы его побрал, что он имел в виду последней фразой? И насколько вообще к Мерфи подходит выражение «черт бы его побрал»? Думается, тут какое-то противоречие заложено.
Днем, накануне Нового года, позвонила Тара и сказала, что приглашает нас, меня и Тайлера с Дианой, на самую крутую вечеринку в городе. У нас были другие планы, но она не хотела ничего слушать и затребовала нас. Я, в свою очередь, прокляла ее, как только могла, потому что ни подходящего платья, ни времени на подготовку уже практически не было. Она извинилась, но убедила меня в том, что еще до полуночи все напьются так, что всем будет все равно, кто во что одет. Чтобы загладить вину, она пообещала прислать за мной лимузин.
И вот вместо того, чтобы планировать, какую майку я сегодня забрызгаю шампанским в одном из баров в центре, я роюсь в своем шкафу, который скорее похож на склад забытых вещей, и пытаюсь найти более-менее приличное платье. Мне бы сейчас не помешала фея-крестная, которая по взмаху волшебной палочки одела бы меня и накрасила как принцессу. Хотя что-то мне подсказывает, моя крестная прилетела бы уже навеселе и сказала, что в джинсах, домашних тапочках и свитере в крупную вязку я буду суперсексуальна. Тара, чтоб тебе сегодня попался парень с маленьким членом!
Так, а что это у нас? Ну-ка посмотрим. Да, то, что нужно! Из самого угла антресоли я достаю в меру короткое красное платье с косым разрезом на двух тоненьких бретельках. Не уверена, что это за материал, но что-то ближе к шелку. Если мне не изменяет память, оно у меня где-то со студенческих лет. Боже, даже если я в него влезу, то буду сегодня в каком-то старье. Похоже, я слишком давно уже не была на подобных вечеринках, надеть совершенно нечего.
Похоже, фея-крестная у меня все же есть, потому что в платье я с легкостью залезла, и более того, смотрится оно просто обалденно. Как ни крути, но стоит твоей груди чуть вырасти, вещи начинают смотреться абсолютно по-другому. Сумочка? Туфли? Определенно Prada и, соответственно, Jimmy Choo. Туфли матово-черные со вставкой из змеиной кожи, а сумочка… хотя скорее это клатч, белая. Бюстгальтер отставить, а трусы не помешают. С украшениями вот беда. Так вышло, что я абсолютно хладнокровна к этим мертвым металлам бешеной стоимости, добытым на другой стороне земли. Они мне никогда не нравились.
Я уже думаю просто оставить все как есть, но неожиданно вспоминаю о своем трофее. Поднимаюсь на цыпочках и с верхней полки шкафа достаю тот самый белоснежный шарфик, который я забрала из поместья миссис Стэнтон. Он по-прежнему невинно чистый, белый и такой красивый, что я смотрю на него с минуту и не могу оторвать взгляд. И когда я его завязываю вокруг шеи и смотрюсь в зеркало во весь рост, то понимаю, что вид у меня необычный, но определенно триумфальный. Да, зайка, ты просто огонь.
На всякий случай делаю фото в зеркале и отправляю Таре со словами: «Надеюсь, меня не вышвырнут оттуда в таком виде?» Когда получаю ответ от нее, что я определенно сегодня кого-нибудь завалю, радостно хлопаю в ладошки, снимаю с себя весь наряд и убегаю в ванну. Там я всего лишь пятнадцать минут думаю о том, как люди догадались курить табак и почему из него не делают чай, десять минут мою свою пышную копну волос, пять уходит на эпиляцию всего, до чего могу дотянуться, и еще пять я просто стою под напором воды, потому что мне холодно выйти из душа.
Высушив волосы, наношу макияж, как могу (не клоунский, и на том спасибо), делаю себе простенькую, но подходящую к общему стилю укладку на один бок, оставшись удовлетворенной своим внешним видом, снова надеваю платье. Встаю перед зеркалом, уже полностью собранная, в ожидании машины, и как последний штрих повязываю на себя шарф, раньше принадлежавший злой и чопорной женщине, говорю своему отражению:
– Мисс Стэнтон, мы с вами отправляемся на весьма недурную вечеринку. Надеюсь, вы не против.
Проторчав больше часа в пробке, добираясь до отеля «Хилтон», я заранее поздравила брата, Энн и еще пару знакомых с наступающим Новым годом, пожелав им выдержать еще один год. Брат пожелал мне, чтобы я не растолстела. Милашка, как всегда. Водитель был добр и разрешил мне покурить. Хотя я могла бы спокойно выйти из машины, выкурить сигарету и сесть в нее обратно. Ибо временами поток машин просто стоял на месте. Всеобщее сумасшествие на улицах превратило этот город в какой-то парк аттракционов. А постоянная спешка пешеходов и машин зашкаливала.
Наконец я добрался до отеля. Швейцар помог мне выйти из машины. Это было неожиданно. На долю секунды почувствовать себя особо важной шишкой, не являясь при этом таковой, чертовски приятно, скажу я вам. Пока я шла по красной ковровой дорожке, ведущей к входу в отель, меня даже пару раз ослепили вспышками камер папарацци, что охотились за знаменитостями. Но они же и опустили меня с небес на землю, когда один из них сказал:
– Отбой, парни. Она никто.
Тебе очень повезло, парень, что я опаздываю и у меня хорошее настроение. Иначе я запомнила бы тебя, пришла к тебе домой и зарубила топором для мяса, наблюдая, как твоя никчемная жизнь покидает тебя. И ты сам бы оказался после этого никем. Кстати, а как бы я получилась на его фото, если в камерах меня не узнать?
На входе в зал, где проходила вечеринка, хостес спросили мое имя и, убедившись, что я есть в списке, пропустили меня. Как только огромные двери до самого потолка открылись, я тут же поняла, что сегодняшняя ночь обязательно удастся. С потолка мерцающие прожекторы освещали уже разгорячившуюся и танцующую толпу. Сколько их тут было – неизвестно, но они словно одно большое и пульсирующее сердце прыгали, танцевали, наклонялись друг к другу, что-то говоря на ухо, чокались бокалами и обнимались. Я молила бога и Тару, чтобы это не была чопорная вечеринка с симфоническим оркестром и белыми скатертями, с многочасовыми обсуждениями, достаточно ли комфортная температура в помещении. И мои молитвы были услышаны. Пройдя всего лишь каких-то пару метров и успев лишь схватить бокал с коктейлем с подноса, который держала девочка в форме Playboy, кто-то схватил меня за плечо и развернул к себе.
