– Эй! – возмущается Диана. – Ты сам-то когда там последний раз был?
– Э-э-э… от рождества Христова, – мямлит Тайлер и падает за мой стол.
– Как ты, Ким? – спрашивает Диана, снимая сумочку с плеча.
– Я уже сыта. И это хорошие новости. Плохие, что Тара мечется по всему залу, и я не уверена, что мы ее найдем.
– Кстати, есть что перекусить? Мы не успели поесть, – говорит Тайлер.
– Мы? Вы что, вместе приехали? – спрашиваю я.
– Я забрал Диану, – отвечает Тайлер. – Мне было по пути.
– А, о’кей. Поесть сейчас будет.
Я подзываю официанта и прошу его принести еще две порции. Он мигом убегает на кухню, приносит тарелки, разливает оставшееся вино и спрашивает, что мы хотим выпить. Друзья поддерживают меня, и мы заказываем еще одну бутылку розового.
– Как тут обстановка? – спрашивает Диана, окидывая взглядом людей.
– Да как-то сама еще не поняла. Вроде всем весело. Люди приличные. Даже более чем.
– Судя по вину, – говорит Тайлер, смотря на этикетку бутылки, – счет не мы будем оплачивать.
– Если ты, конечно, не открыл еще вторых Guns’n’Roses, то ты на сто процентов прав.
– Это отличная новость. Санта точно где-то поблизости.
– Что у вас нового? – спрашиваю я.
– М-м-м, – тянет Тайлер, – да честно говоря, ничего. Ты же знаешь, стоит наступить праздникам, как все впадают в какой-то анабиоз. Никому ни до чего нет дела, примерно до середины января. Сплошные переносы встреч и куча планов.
– И все в преддверии чего-то нового, многообещающего и больших перемен, – заканчивает Диана.
– О да, – произношу я. – Только так у всех, кто не касается праздников. Посмотри на Тару, она за пять минут уже раз десять пробежала весь зал. А я три раза открывала и закрывала магазин, потому что кто-то в последний момент решил вспомнить и купить цветы.
– У тебя завтра по идее день еще более насыщенный, – говорит Диана. – Как же запоздавшие подарки любовницам? Или розы извинений за испорченный праздник?
– Это да. Хотя больше такое встречается на День святого Валентина. Но у меня есть палочка-выручалочка: Энн. Я ей разрешила устроить мини-вечеринку в лавке, а она за это будет там завтра весь день.
– Всем бы таких начальников, – завистливо протягивает Диана. – Я вот думаю уволиться. Достала эта неразбериха на работе. Я думаю податься в свободное плавание. Буду переводить книги. За это отлично платят. Плюс можно считать себя практически писательницей.
– А не будет обидно, что ты практически написала книгу, но не твое имя будет на ней? То есть она написана, конечно, другим человеком, но ты же будешь переписывать ее от себя. Своими словами? – спрашиваю я.
– Нет. Совсем нет. Скорее наоборот, – говорит Диана. – Главное, что я всегда буду знать, что сделала это. Такие маленькие радости. Плюс немаленькие гонорары.
– Я бы прочел, – говорит Тайлер. – Уверен, там было бы много твоих колкостей и пошлостей.
– Ты неисправим, – закатывает глаза Диана.
– Это уже звучит как мантра, – говорит Тайлер, отправляя в рот кусочек лосося.
– Ой, – произносит Диана, – просто ешь.
Мы болтаем еще немного за столом, затем спрашиваем у официанта, где тут можно покурить, и он провожает нас в специальное помещение в двух шагах от нашего столика, где собрались такие же никотинозависимые люди. Я говорю, что это похоже на специальную зону в европейском аэропорту, а Тайлер с вопрошающим взглядом достает самокрутку с марихуаной. Пожав плечами, мы, не говоря ни слова, соглашаемся с Дианой и раскуриваем его. Под конец подлетает Тара, выхватывает самокрутку у меня из рук и в две затяжки приканчивает ее до конца.
– Через две минуты Новый год! – вскрикивает она. – Пошли! Скорее.
– И тебе привет, – говорит Диана.
– Прости, сладкая. Еще ровно двадцать минут, и обещаю напиться с вами до беспамятства. Или я просто поубиваю их всех.
– Просто покажи мне кого, – вырывается у меня.
– Стреляй закрыв глаза, не промахнешься, – говорит Тара.
– Ты шикарно выглядишь, – Тайлер отпускает комплимент Таре.
– Ты подожди. Я еще переоденусь. – говорит Тара и, убегая, добавляет: – Скорее, не опоздайте.
Мы успеваем еще выкурить по сигарете, и пока Тайлер о чем-то общается с Дианой, я думаю: а готова ли я к новому году? Не к празднику, а именно к будущему? Что оно мне даст? Когда? И хочу ли я этого? Порой мне просто необходима кнопка «сохраниться», чтобы, нажав на нее, пойти дальше и посмотреть, а будет ли лучше там? Или стоит застыть на месте и жить жизнью, что у меня есть сейчас? И еще, только меня на вечеринках одолевают подобные мысли, когда вокруг идет всеобщее непринужденное веселье? Или притворяются все?
Мы подходим к нашему столику ровно в тот момент, когда к нему снова подбегает Тара, крича, чтобы мы шли за ней. Я хватаю за руку Тайлера, а он в свою очередь, хватает Диану. Мы проходим через толпу, Тара тащит нас куда-то к сцене, и ровно на полпути рука Тайлера выскальзывает из моей. Я оборачиваюсь назад, но уже не вижу ни Тайлера, ни Дианы. Пытаюсь привлечь внимание Тары, но она, словно буксир, тащит меня вперед. Не успев моргнуть глазом, мы уже на сцене. На ней ведущий самого популярного вечернего ток-шоу в Чикаго. Кто-то дает мне бокал с шампанским, Тара обнимает меня за плечи, а мои обкуренные глаза смотрят на толпу сверху вниз. И как так оказалось, что я стою на сцене самой крутой вечеринки в городе?
– Десять, – произносит ведущий. Я думаю о том, что я очень накурена.
– Девять, – от Тары так приятно пахнет. Вроде это лаванда с корицей.
– Восемь, – вот бы на всех людей полился дождь из крови.
– Семь, – а я закрыла дверь на замок?
– Шесть, – а что мне делать, когда пробьет полночь?
– Пять, – может, это все просто сон?
– Четыре, – я надеюсь напиться еще сильнее и не вспомнить сегодняшний день.
– Три, – а кто должен был сидеть за нашим столом?
– Два, – между прочим, неплохой выдался год. Я по-прежнему жива.
– Один, – видны ли людям внизу мои трусы?
– С Новым годом! – оглушающе громко выкрикивает ведущий в микрофон.
С потолка начинаются сыпаться золотые и серебряные блестки, мы с Тарой кружимся и обнимаемся, а на сцене появляется Лана Дель Рей. Под всю сказочность мои негативные мысли улетучиваются, и кто-то дает мне в руку бокал с неизвестным содержимым. Надеюсь, это алкоголь. Я успеваю только отпить глоток, как чувствую, что мою голову с силой поворачивают направо. Я понимаю, что это делает Тара. Она пытается привлечь мое внимание, но она как будто внезапно онемела и не может выдавить ни слова. Только продолжает поворачивать мою голову и куда-то показывает. Я фокусирую зрение, пытаюсь понять, что она там увидела, и, только собравшись повернуться к ней и спросить, чего она от меня хочет, я замечаю, что так привлекло внимание моей подруги.
