Когда одинокая женщина становится на пороге самоубийства, но волей случая находит в себе силы и не совершает его, она обычно делает только одно. Во всяком случае, она должна делать это. Она берет компьютер, открывает сайт авиаперелетов, пишет в строке поиска свой город отправления и завтрашнее число. В графу пункта назначения либо ставит место своей мечты, либо выбирает пункт «куда угодно». Именно это я и сделала. Просто понадеялась на фортуну.
Фортуна дала мне несколько вариантов, среди которых была Сицилия. Я давно хотела там побывать, но, к сожалению, это мне так и не удалось во время моего студенческого путешествия. Но главное, я уверена, что эта частичка Европы напомнит мне о тех временах, когда мне было хорошо и свободно. И если мне не поможет поездка, дабы хоть как-то затянуть мои незаживающие раны, то не поможет уже ничего.
Проснувшись рано утром с легким похмельем, я наспех собрала небольшой чемодан, отдав предпочтение больше разным кофтам и джинсам, чем платьям и юбкам. Туда же отправились стандартный косметический набор и дежурный купальник.
Мне нужно было заехать на работу и дать Энн все распоряжения, плюс надо было убить как-то несколько часов до рейса. Вновь шел дождь, и я молилась, чтобы это не помешало вылету самолета.
– Привет тем, кого еще не смыло, – поздоровалась я, когда зашла в лавку.
– Ты сегодня рано, – сказала она, взяв у клиентки средних лет деньги.
– Не обольщайся, я сегодня улетаю в отпуск.
– Спасибо, хорошего вам дня, – обратилась она к клиентке, а затем повернулась в мою сторону: – Так, кажется, мне и правда стоит подумать о своем деле. Можно же будет брать отпуск, когда захочется.
– Прекращай. Мне это необходимо.
– Да понимаю. Сама тебе хотела предложить взять перерыв. Куда летишь?
– На Сицилию. – Я улыбнулась и прошла за стойку, чтобы спрятать там чемодан.
– О! Сицилия! Италия! Mamma mia! – воскликнула Энн и скрестила три пальца правой руки на манер итальянки.
– Она самая. Что тебе оттуда привезти?
– А в твой чемодан поместится милый итальянский мальчик? Ну, чтобы погорячее.
– Насколько горячее? – спросила я и повесила куртку на вешалку возле входа.
– Ну, такой, чтобы в собственном соку.
– Хорошо. Вино и сладости подойдут?
– Эх-х-х, лучше бы мальчика, но тоже неплохо. А с кем ты, кстати, летишь?
– Одна, – сказала я и была рада, что не стою в этот момент к ней лицом. – Знаешь, хочется привести душу в порядок. А в этом городе не получается.
– Понимаю. Будешь чай? – предложила она, чтобы соскочить с щекотливой темы.
– Утро же! Кофе, только кофе.
Пока мы пили кофе, обслуживали клиентов и переносили из подсобки новые цветы, я попутно давала ей указания и упомянула, что билет я взяла в один конец. Но планировала отсутствовать не более двух недель. Ей, по сути, мои руководства и не совсем были нужны, но это было скорее поводом поговорить о чем-то, что не касалась моего отлета.
Энн пошла на обед, а я поливала из аэрозоля бутоны лилий, когда у входа прозвенел звоночек, обозначающий, что кто-то открыл дверь и вошел в нее. Когда я оборачивалась, с моих губ уже почти вырвалось дежурное «Добрый день! Чем могу помочь?», но я замерла в безмолвии. На пороге магазина стоял Бен. Он смотрел на меня и не шевелился. Я тоже стояла как вкопанная. Я боялась пошевелиться и спугнуть его, словно я была охотником, а он диким зверем.
– Как поживаешь? – спросил он и, наконец, сдвинулся с места и пошел по направлению ко мне.
– М-м-м, – я не могу подобрать слов на такой простой и обыденный вопрос. – А ты?
– Похоже, что так же, как и ты. Ты одна тут?
– Сейчас да. Энн, помощница, пошла на обед.
– Понятно, – он залез в карман, вытащил зажигалку, но сигарет не достал. Просто нервно чиркал ей без всякой причины. – Я вообще не знаю, почему пришел. Просто внутри что-то сказало, что мне нужно зайти к тебе.
– Что-то случилось? – спросила я.
– Да. Но я здесь не поэтому, хотя чувствую, что ты должна знать.
– Знать что? – спросила я, затаив дыхание.
– Бриджит. Она… она умерла, – сказал он и сильно закусил губу. Видимо, для того, чтобы не заплакать.
– О боже! – воскликнула я и, не в силах сдержать себя, крепко обняла его.
Сначала он никак не отреагировал и стоял с опущенными руками. Но как только я обняла его еще крепче, он прижал меня к себе, и я почувствовала, что место на шее, куда он прислонился лицом, стало влажным. Мужчины не плачут, как нам известно. Но каждый мужчина – человек. А люди, те, у кого есть сердце, обречены на эмоции. И Бен не исключение.
Когда он убрал голову с моего плеча и немного отстранился от меня, я увидела его лицо и не сразу поняла, в чем дело. На его лице была улыбка. А слезы, что лились по его щекам, были слезами счастья.
– Бен, ты в порядке?
– Да. Теперь да. Возможно, это покажется тебе диким или, того хуже, ты посчитаешь меня ненормальным, хотя в любом случае не тебе меня судить, но я счастлив. Я счастлив, что Бриджит больше нет. Я по ней чертовски скучаю, это так. Зато ей больше не придется страдать и быть подопытной крысой в руках матери. Я рад, что, где бы она сейчас ни была, ей не больно. Во всяком случае, я в это верю.
– А что сказали врачи? Ей было больно? – спросила я и не могла поверить ушам, что Бен так легко отнесся к этому.
– Нет. Они сказали, что она просто заснула, впала в кому, а потом ее не стало. Вчера были похороны. Я думал тебе позвонить, но это было бы странно.
– Совсем бы не было. Я хотела бы ее навестить.
– Когда угодно. Хоть сегодня, – сказал Бен и развел руками.
– Сегодня я не могу.
– А, ты же на работе. Точно.
– Нет. Дело в другом, – сказала я и задумалась, говорить ли ему о Сицилии.
– В чем? У тебя кто-то есть? Свидание?
– Опять не угадал, – хм, его волнует, есть ли у меня кто-то? – Я улетаю через несколько часов. В отпуск. На Сицилию. Одна. Как взрослая девочка.
– А почему на Сицилию?
– А почему бы и нет? – усмехнулась я.
– Резонно, – кивнул Бен и уставился на носки своих ботинок.
– У тебя все хорошо? В целом?
– Думаю, да, но это не имеет никакого значения.
– Почему? – спросила я, удивленно вскинув брови.
– Потому что нет тебя. Все обесценилось, как только ты пропала.
– Точнее, когда ты решил, что я хочу тебя убить, и избавился от меня.
– Это все тоже неважно. Как ты не понимаешь? Это все сущие мелочи. Кто от кого и почему. Я это понял. У меня ушло слишком много времени, чтобы понять такую простую вещь. Ничего не имеет значения, если ты с человеком, которого способен так сильно любить. И в то же время каждая деталь имеет невообразимую важность, если этот человек готов быть с тобой и идти до конца.
