Дача «Ваза» имела, между прочим, свою историю, на которой имеет смысл остановиться. Неуютная, но большая, она давно стала пристанищем революционеров — перед тем как там поселился с семьёй Лейтензен, на даче жили эсеры, изготовлявшие бомбы.
Вначале Ленину выделили комнату, куда вскоре перебралась и Крупская, державшая связь с Петербургом. Потом Лейтензены уехали, Ульяновы заняли весь низ, и к ним приехала мать Крупской. Наверху поселился А. А. Богданов с женой, одно время жил «Иноккентий» Дубровинский. Наезжал и Лейтензен…
Как уже сказано, дача превратилась в большевистский центр, в комнатах постоянно толклись люди — приезжали, уезжали. Крупская вспоминала, что входная дверь никогда не запиралась, в столовой на ночь ставилась крынка молока и хлеб, на диване стелилась постель, на случай, если кто-то приедет ночным поездом.
Забавный момент — как писала Крупская, «другой раз нападало такое настроение, что хотелось чем-нибудь перебить мысли», и тогда обитатели «Вазы» садились играть в… «дурака»!
По словам Крупской, «расчётливо играл Богданов, расчётливо и с азартом играл Ильич, до крайности увлекался Лейтензен»… Иногда приезжал из какого-нибудь районного комитета Питера человек с поручением и с недоумением заставал руководящих товарищей за таким несерьёзным занятием. «Впрочем, — заключала рассказ Крупская, — это только такая полоса была»…
[86]
Упомянув этот эпизод в своих воспоминаниях, Крупская, конечно же, не имела в ввиду потрафить обывателю — вот, мол, и Ленин не только в шахматы играл, но и в «дурака»…
Не для этого привёл этот эпизод и я.
Маяковский, обращаясь к Пушкину в своём стихотворении «Юбилейное», признавался: «Я люблю вас, но живого, а не мумию»… Так вот, из Ленина — стараниями лицемерных будущих иуд из аппарата хрущёвско-брежневского ЦК — настолько настойчиво делали позлащённую мумию, что живой человек в массовом восприятии исчезал. А Ленин был живым человеком! Он, говоря словами того же Маяковского, «и теперь живее всех живых»…
К слову, хозяин дачи «Ваза» — Г. Д. Лейтензен (1874–1919) был в партии не случайным человеком. Он вёл партийную работу с девяностых годов XIX века в Екатеринославе и Туле, в начале 1900-х годов эмигрировал, познакомился с Лениным, стал большевиком, сотрудничал в большевистских изданиях. В январе 1919 года он погиб на Восточном фронте гражданской войны.
В череде важных дел, изредка перемежаемых отдыхом, проходило время… Наконец, в апреле 1906 года в Стокгольме собрался тот съезд, на проведении которого Ленин настаивал осенью 1905 года… Съезд проходил с 12 (25) апреля по 27 апреля (10 мая). Четвёртый по формальному счёту и третий фактически, IV съезд РСДРП был назван Объединительным, потому что его задачей было провозглашено объединение двух частей партии.
Ничего путного из этого, правда, не вышло… Меньшевики на съезде оказались в большинстве, в ЦК были избраны только три большевика (В. А. Десницкий, Л. Б. Красин и А. И. Рыков, которого позднее заменил А. А. Богданов) и семь меньшевиков (В. Н. Розанов, Л. И. Гольдман, Л. Н. Радченко, Л. М. Хинчук, В. Н. Крохмаль, Б. А. Бахметьев и П. Н. Колокольников)
[87].
В редакцию «Искры» были избраны только меньшевики.
Как же так вышло?
Ну, одним из объяснений произошедшего в Стокгольме может быть следующая пикантная деталь…
Петербург — это промышленный пролетариат, Тифлис — это мелкие ремесленники. Однако Тифлисская организация, традиционно меньшевистская, послала на съезд столько же делегатов, сколько столичная. Делегаты съезда избирались от определённого числа членов партии, а меньшевики были склонны принимать в РСДРП кого ни попадя… И IV съезд РСДРП оказался «проходным», лишь выявившим противоречия между ленинской частью партии и той частью, которую уже можно было называть антиленинской.
Чтобы понять атмосферу IV съезда, достаточно упомянуть следующее… При 122 делегатах с решающим голосом Ленин при выборах бюро съезда не получил абсолютного большинства голосов, а вместе с меньшевиком Ерманским («Руденко») получил относительное большинство голосов (60 — Ленин, 58 — Ерманский). И вопрос о признании одного из них членом бюро съезда ставился на отдельное голосование, утвердившее членом бюро Ленина
[88].
О. Е. Ерманский (Коган) (1866–1941) известен в истории партии как вполне рядовой персонаж: в движении с восьмидесятых годов, в 1905 году работал в Петербурге и затем в Одессе, после поражения революции — ликвидатор, после Октября — член ЦК меньшевиков, в 1921 году из партии меньшевиков вышел и занимался научной работой в Москве. Но в 1906 году Ленин в руководящем активе РСДРП, как видим, котировался на одном уровне с каким-то Ерманским… Ленина это, конечно, не умаляет, зато показывает, как мелко плавали тогда «вожди» пока ещё «единой» РСДРП.
Из Стокгольма Ленин через Финляндию возвратился в Петербург — на полулегальном положении. 9 (22) мая 1906 года он под именем Карпова выступил на митинге в Народном доме Паниной. Анатолий Васильевич Луначарский пишет об этом выступлении Ленина как о единственном его открытом выступлении перед широкой публикой. Сам Луначарский на этом митинге не был, но бывшие там товарищи рассказывали, что по залу мгновенно пронеслось, что этот никому не известный «Карпов» — знаменитый Ленин, и «Карпова» встретили овацией, прерывали аплодисментами и овацией же проводили.
Однако нормой были деловые ленинские выступления на закрытых собраниях в партийной среде. Через два дня после «панинского» триумфа Ленин принимает участие в собраниях социал-демократов Московского и Франко-Русского районов Петербурга… Чуть позднее читает лекцию на собрании рабочих столичного Сан-Гальского подрайона. В июне 1906 года под именем опять-таки Карпова выступает с докладом по аграрному вопросу в зале Тенишевского училища перед группой делегатов Всероссийского съезда народных учителей…
С начала августа 1906 года Ленин опять в Финляндии, в Выборге, где готовит выпуск первого номера новой нелегальной, уже чисто большевистской газеты «Пролетарий»… Позднее он переехал на знакомую ему дачу «Ваза» к Лейтензенам в Куоккалу, а оттуда периодически наезжал в Териоки — по партийным делам и на дачи большевиков В. Д. Бонч-Бруевича и Л. Б. Красина…
Как видим, большевики далеко не всегда были людьми без определённого достатка. Были среди них и те, кто имел в обществе вполне прочное положение. Сам характер партии, рассчитанный на политическое просвещение масс как верный способ перехода власти к народу наименее болезненным образом, привлекал к Ленину наиболее толковых прогрессивных людей в России, и наиболее толковые становились именно большевиками.
