Это ведь свидетельство о естественно мирном характере ленинской внешней политики с другой стороны баррикад, исходящее от крупнейшего политика буржуазного Запада! Какой, казалось бы, выигрышный, богатый факт для массовой советской пропаганды! Однако отрывки из «ленинской» главы книги Ленсбери были опубликованы в хрущёвском СССР в 1963 году лишь в журнале «Новое время» и тут же преданы забвению.
Думаю, это было не случайным…
Вот ещё одно важнейшее свидетельство Ленсбери:
«Он сказал мне на прощанье несколько слов, которые следовало бы запомнить всем руководителям масс… Ленин сказал:
— Ленсбери, вы хотите лёгкой жизни?
Я ответил:
— Нет.
— Это хорошо, — сказал он, — мы никогда не должны позволить рабочим думать, что социальная революция означает лёгкую жизнь. Напротив, она может означать ещё больший труд, потому что нужно будет сделать очень многое для исправления мерзостей капитализма. Но мы должны учить рабочих, что они будут работать на себя и каждый час труда будет приближать их к благосостоянию».
Сам Ленин лёгкой жизни не искал, не имел и не знал — за исключением тех суммарно нескольких месяцев, когда он ещё мог позволить себе почти беззаботно колесить с Крупской по Европе, идти по горным тропам Швейцарии и…
И мечтать о времени, когда у него абсолютно не будет свободного времени, потому что он будет практически заниматься социалистическим преображением мира.
АНГЛИЙСКИЙ скульптор Клэр Шеридан (1885–1970) приехала в Россию в сентябре 1920 года, чтобы создать скульптурный портрет Ленина, и провела в Москве около двух месяцев… Позднее она написала о Советской России две книги, одна из которых называлась «Nuda veritas» («Обнажённая правда»). Написала она и о Ленине.
Ленин согласился позировать Шеридан. Точнее, не позировать, конечно. Он просто позволил Шеридан работать по нескольку часов в день в его кабинете во время его собственной работы… Возможность, предоставленная англичанке, была, фактически, уникальной — кроме неё лишь Натан Альтман, тоже работавший над скульптурным портретом Ленина до Шеридан, имел возможность полтора месяца часами наблюдать Ленина за работой… (Именно наблюдать, так что все эмигрантские россказни художника Юрия Анненкова о якобы его беседах с Лениным об искусстве во время позирования — не более чем мистификация, на которые Анненков был горазд. Скажем, родившийся в казахстанском Петропавловске Акмолинской области, он указывал в своих автобиографиях местом рождения Петропавловск-Камчатский…)
Шеридан не то что коммунисткой не была, она вообще ничего не понимала, по её же признанию, ни в экономике, ни в политике. Герберт Уэллс сказал ей однажды: «Какая жалость, Клэр, что вы не образованны»… Что ж, для Шеридан её эмоциональные порывы были действительно важнее формального знания, но тем ценнее то, как увидела и поняла Ленина она — человек чувства, а не мысли, но человек профессионально наблюдательный.
Благодаря Шеридан мы знаем кое-что о «технологической» стороне повседневной кремлёвской работы Ленина:
«В комнате всё дышало покоем, и Ленин углубился в книги… Даже когда я кружила около него, пытаясь измерить расстояние от уха до носа, он, казалось, совсем не замечал моего присутствия. Он сразу же как бы совершенно выключился, сосредоточился на своей работе и был уже целиком поглощён ею.
Я работала до без четверти четыре (с 11 утра. — С. К.). Ещё никогда я не работала так долго без перерыва. В течение всего этого времени Ленин не ел, не пил и не выкурил ни одной папиросы (он вообще не курил. — С. К.). Входили секретари с письмами. Он распечатывал их, клал письмо перед собой, а на конверте, не глядя, механически делал пометки и возвращал обратно. Его лицо несколько оживлялось, лишь когда раздавалось тихое жужжание телефона и над столом одновременно загоралась маленькая электрическая лампочка…
Ленинская способность сосредотачиваться впечатляла, пожалуй, больше всего. Такое же сильное впечатление производил и его огромный лоб…
Лицо его выражало скорее глубокую думу, чем властность. Мне он представлялся живым воплощением мыслителя (но не роденовского)…»
Для скульптора динамика лица того, кого он портретирует, очень важна, а Клэр видела Ленина постоянно сосредоточенным. Она сокрушалась: «Его лицо в состоянии покоя — совсем не то, что я хотела запечатлеть». Но однажды в кабинет вошёл «президент Калинин», и лицо Ленина, повернувшегося к окну, Клэр увидела в совершено ином освещении. Оживлённо разговаривая с Калининым, Владимир Ильич высоко поднимал и хмурил брови. «Казалось, — писала англичанка, — что Ленин погрузился в глубокие размышления, выражение его лица было одновременно суровым и полным юмора…»
Шеридан вспоминала, что её «попытки завязать с Лениным разговор не встретили одобрения», и она «не посмела настаивать». «Ему не о чем было говорить со мной», — писала Клэр, однако это было, пожалуй, не совсем так. Со временем Ленин стал сам заговаривать с Шеридан, и, как выяснилось, не без пользы для себя. Примерно через полгода, 15 марта 1921 года, Ленин, выступая на X съезде РКП(б), заявлял:
— Мы боремся против международного капитала, который, увидя нашу республику, сказал: «Это разбойники, крокодилы» (эти слова мне буквально переданы одной английской художницей, которая слышала это выражение от одного самого влиятельного политика)…
Под «английской художницей» имелась в виду, конечно, Шеридан, но здесь присутствовал тонкий момент… Шеридан была племянницей Уинстона Черчилля, и сравнение большевиков с крокодилами слышала, конечно, от дяди. Ленин счёл для себя возможным использовать её сведения публично, но — без прямой ссылки на информатора, что лишний раз свидетельствует о такте Ленина. Однако особая деликатность Ленина проявилась в том, что он и о Черчилле не сказал прямо! Ведь это было бы неэтично по отношению к простодушной собеседнице…
Тем не менее подсказанный Шеридан образ Ленин обыграл в съездовской речи до конца, продолжив мысль так:
— А раз крокодилы, то их можно только презирать. Это был голос классового врага, и, с его точки зрения, правильный. Однако правильность таких заключений требует проверки на деле. Если ты — всемирная, могущественная сила… если ты говоришь: «крокодил», а у тебя вся техника в руках, — то попробуй, застрели! А когда он попробовал, то вышло, что ему же от этого больнее…
[244]
Что же до Шеридан, то по её возвращении в Лондон она стала сенсацией, но в своей среде подверглась остракизму. Черчилль заявил, что никогда больше не будет с ней разговаривать, тётки осыпали упрёками и досаждали колкостями о «кровавых друзьях-большевиках» Клэр… «Этот период был поворотным в моей жизни», — написала она позднее.
А В ЗАКЛЮЧЕНИЕ главы приведу — полностью — статью о Ленине из современной Оксфордской иллюстрированной энциклопедии:
«Ленин Владимир Ильич (Lenin, Vladimir Ilyich) (1870–1924), русский революционный и государственный деятель. Настоящее имя — Владимир Ильич Ульянов. Решающее влияние на формирование его взглядов оказала, возможно, казнь старшего брата (1887) в возрасте 19 лет в обвинению по заговоре против императора. Сам Ленин был арестован в 1895 г. за пропаганду учения Карла Маркса среди рабочих Санкт-Петербурга и на несколько лет сослан в Сибирь. Находясь в эмиграции с 1900 г., стал лидером партии большевиков, сыграл огромную роль в организации социалистического движения и пропаганде социализма в годы перед Первой мировой войной. Вернулся в Россию с началом Русской революции 1917 г. и вскоре добился установления власти большевиков, став председателем Совета народных комиссаров и фактическим диктатором в новом государстве. Вывел Россию из войны с Германией, организовал успешное сопротивление контрреволюционным силам во время Гражданской войны в России (1918–1921). Его первоначальная экономическая политика (политика военного коммунизма), включавшая национализацию основных отраслей хозяйства и банков, а также контроль над сельским хозяйством, была политикой чрезвычайной, вызванной требованиями гражданской войны, её сменила новая экономическая политика (нэп), разрешившая частное производство и торговлю, в первую очередь сельскохозяйственными продуктами. Но введена она была слишком поздно, чтобы предотвратить жестокий голод (1922–1923). Ленину не довелось увидеть очевидного роста сельскохозяйственного и промышленного производства. Взгляды Ленина и его характер оказали глубокое влияние на ту форму, которую приняла революция; он показал пример аскетизма в личной жизни и беспристрастности в политике, который долгое время оставался эталоном для членов партии. Ленин был, может быть, величайшим революционером всех времён, и последующие коммунистические лидеры продолжали обращаться к его трудам в поисках вдохновения»
[245].
