На следующий день я улетел в Анаву, остальные офицеры оперативной группы продолжали работать в штабе батальона и в подразделениях. В гарнизоне Анава старшим от батальона был ст. лейтенант И. Комар, заместитель командира батальона, а в недалеком прошлом мой подчиненный. Основу гарнизона составляла усиленная парашютно-десантная рота, и был здесь настоящий военный порядок. Каждый офицер, сержант и солдат знали свою задачу и свой маневр в целом. Позиции прекрасно оборудованы в инженерном отношении. Наблюдательные посты обеспечены средствами наблюдения и связи, организована круглосуточная работа. Проверяя позиции, беседуя с десантниками, на душе становилось спокойнее.
Рота была усилена взводами 82-мм минометов и «АГС-17». Расчеты минометов и «АГС-17» были настоящими профессионалами своего дела. В этом я убедился, когда проводил проверку огневой подготовки. Взаимозаменяемость среди личного состава расчетов отличная. Не заглядывая в записные книжки, наизусть зная расстояние и направление, любой десантник-минометчик стрелял точно в цель. Какие бы цели для поражения я ни указывал на местности, через несколько секунд выпущенная из миномета мина поражала цель. Не отставали в своем мастерстве и расчеты «АГС-17». И я подумал, что эти парни выполнят любую задачу и не будут застигнуты врасплох.
В первую же ночь моего пребывания в гарнизоне с противоположного берега реки начался обстрел из стрелкового оружия позиций десантников. Я, было, сдуру подумал, что командир нарочно решил мои нервы пощекотать, потом сплюнул через левое плечо и отогнал эту дурацкую мысль. С командно-наблюдательного пункта насчитали более десяти вспышек, и через несколько секунд в их районе стеши рваться мины, выпущенные из минометов, и фанаты «АГС-17». Все сразу стихло, и так до следующей ночи. И. Комар сказал: «Такая обстановка с наступлением темноты стала для десантников уже привычной, наблюдается почти каждый вечер. Одним словом, духи держат в напряжении, но мы каждую ночь по два-три человека отправляем в гости к их Аллаху». Утром проверили результат, точно — два трупа и две винтовки.
После нескольких дней работы в лагере десантников я, как бы не оставляя без внимания афганское подразделение, ради приличия заглянул к ним и также проверил их расположение и позиции. Командир афганского батальона специального назначения знал о приезде инспектора к десантникам и чувствовал, что к нему на позиции я обязательно зайду. Прямо скажем, разница между нашим и афганским подразделениями огромная. Сравнивать их между собой невозможно. Везде хаос, беспорядок, позиции обозначены лишь присутствием на них солдат. Во время вечерних обстрелов стреляют просто так. Пришлось немножко и довольно вежливо кое-что подсказать афганскому командиру, чтобы не обиделся. Афганец оказался нормальным офицером, да еще окончил наше военное училище, хорошо разговаривал по-русски. Он заверил, что сделает все как у советских десантников.
Ближе к вечеру И. Комар, как-то стесняясь, передал мне приглашение афганского командира поужинать у него дома. Лично я ничего противозаконного в этом не усматривал, и приглашение было принято. Комар предупредил, что афганец самолично делает водку из винограда и она вполне пригодна к употреблению, только здорово пахнет сивухой. Ужин проходил в советско-афганских традициях. Попробовали домашнюю афганскую водку и прекрасный плов. Это угощение напомнило мне службу в Фергане. Внезапно начался обстрел, и, конечно же, ужин был испорчен. Наспех поблагодарили командира за гостеприимство и быстро ушли к своим войскам. Афганские солдаты тоже засуетились на своих позициях и стали обстреливать противоположный берег. Минометчики и расчеты «АГС-17» уже вовсю обрабатывали берег, откуда душманы вели обстрел наших позиций. Пока добежали до командно-наблюдательного пункта, противник на том берегу был подавлен, и стрельба прекратилась.
С рассветом взвод десантников переправился на другой берег и прочесал участок, откуда мятежники вели обстрел наших позиций. В камышах обнаружили два трупа, английскую винтовку и автомат. Камыши очень высокие и густые, поэтому моджахеды в спешке не смогли в темноте найти погибших подельников, да к тому они еще были немного притоплены. Уходя с противоположного берега, десантники в камышах оставили несколько растяжек с ручными гранатами. Вечером во время очередного обстрела одна из них сработала. Эти вечерние обстрелы для десантников стали обычным делом. И если бы в один из вечеров не было обстрела, мне кажется, нарушился бы привычный ритм в маленьком гарнизоне. Поздно вечером я с Масловым переговорил по закрытой связи и попросил его прислать за мной «вертушку». Рано утром меня разбудил Комар и доложил, что на растяжке подорвался дух, а еще двоих уничтожили минометчики и агээсники. После завтрака я подвел с офицерами-десантниками итоги нашей совместной с ними работы, поговорили на обыденные темы, но как итог я попросил их беречь себя, своих солдат и сержантов. Не забыл поговорить и с афганским командиром. Пожелал удачи ему и благополучия его солдатам, а также пожелал, чтобы они побыстрее навели порядок в своей стране. Как мне казалось, я свой план работы в Анаве выполнил полностью.
На следующий день за мной прибыл вертолет, и на этом недельная командировка в самый дальний гарнизон десантников закончилась. В Лашкаргахе провели разбор проверки и оказания помощи командованию батальона, пожелали успеха в боевых действиях. На разборе присутствовали также офицеры КГБ и ГРУ. Утром улетели в Кандагар, а оттуда попутным рейсом на аэродром в Кабул. К исходу дня мы прибыли в столицу, а там до штаба дивизии рукой подать. По пути я зашел к разведчикам, передал им привет от бывшего командира роты, поговорил с офицерами о службе, быте, о том, что нового произошло в зоне ответственности за мое отсутствие, и только вечером ушел к себе в казарму на отдых. Петряков в это время был занят делами, и я не стал его утомлять своим докладом. Эта ночь на удивление была спокойной, а самое главное без привычной стрельбы.
После завтрака мной был представлен обстоятельный доклад начальнику штаба дивизии о проделанной работе в батальоне. Петряков поинтересовался командованием батальона и конкретно первым заместителем И. Комаром. Кстати, забегая несколько вперед, после убытия подполковника Маслова в академию командиром батальона был назначен И. Комар. Равных ему по командирским качествам и опыту боевых действий в 317-м гв. пдп, да и в дивизии, не было. Под его руководством батальон провел ряд успешных боевых операций с минимальными потерями личного состава и техники. Боевым действиям всегда предшествовала тщательная и всесторонняя подготовка личного состава и вооружения. Особое внимание уделялось проведению разведки. Все агентурные данные неоднократно перепроверялись различными не зависимыми друг от друга источниками, и только после этого принималось решение на действия по реализации разведывательных данных. Принимались все меры маскировки, скрытности и обмана противника. Через различные каналы в бандитские формирования запускалась дезинформация о планах батальона на ближайшую перспективу. Постоянно проводились ложные, отвлекающие действия парашютно-десантных подразделений. На базе до всего личного состава и военных советников боевая задача не доводилась. О ней знали только командир батальона и начальник штаба. Конкретная постановка боевых задач всем исполнителям происходила только после выхода батальона в пустыню, далеко от района предстоящих боевых действий. Душманы никогда заранее не знали, куда, с какой задачей уходит в пустыню батальон и где он появится спустя несколько часов. Личный состав подразделений был настолько натренирован, что все военнослужащие понимали друг друга с полуслова. Детальная организация всестороннего обеспечения, управления и взаимодействия не требовалась. Каждый знал свой маневр в бою, знал, что необходимо брать с собой для победы над противником. Стиль и метод работы, приобретенные в разведроте, сослужили ему службу и в батальоне, только здесь были ширь и масштабность несколько другие. Ему, единственному из всех комбатов 40-й армии, было оказано доверие выступить на партийно-хозяйственном активе армии, который проводил маршал Соколов, и поделиться опытом ведения боевых действий по уничтожению мятежников.
