В конце концов получила предложение:
– Не согласится ли молодая леди встретиться с лектором? Она поднялась, и завязалась беседа. По-видимому, взгляды совпали, и утро их застало помолвленными. Узнав все, семья Скиап бросилась в Лондон, чтобы попытаться помешать этому браку. Тщетно – он уже состоялся – в мэрии, без пышности и белого платья.
Пикадилли в тот день запрудили суфражистки
[16] и ужасные фурии мужиковатого вида, поодиночке и группами. Возглавляемые Сильвией Панкхерст
[17], они визжали, требуя избирательных прав для женщин. Получили, но к ним в придачу и другие заботы! Мужчины восхищаются сильными женщинами, но не любят их совсем. Некоторым удается сочетать нежность с силой, но многие решившиеся идти по жизни в одиночку потеряли в этой игре счастье.
Глава 3
После церемонии бракосочетания, вернувшись в малюсенький домик, который мы сняли в конюшнях, трехэтажный, одна комната на этаж, я заметила, что семь зеркал разбиты. Как это случилось, мы так и не узнали, но предзнаменование было зловещим. В попытках улучшить наш интерьер я отправилась на Каледонский рынок
[18], где можно было отыскать что угодно. Позже, когда сочла, что почти все приведено в порядок, я решила устроить небольшой обед.
Как только мы уселись, сосед, которого я решила поразить, внезапно меня спросил:
– Где вы нашли эти занавески?
– А, это удачная покупка – на Каледонском рынке! – ответила я с гордостью.
– Они украдены у меня два месяца назад, – ледяным тоном пояснил сосед.
Увы, пришлось вернуть занавески прежнему владельцу; моя удачная покупка обернулась полным крахом.
Пока мы старались обустроить свое жилье, разразилась война 1914 года. Но я слишком хорошо понимала, как обстоят дела, ведь при всем этом мой муж вел себя подобно летучему облачку в небе. И мы решили отправиться в Ниццу, где жила его семья, может быть, я там обоснуюсь и что-то меня привяжет… На всю жизнь у Скиап осталось воспоминание об этом путешествии, о красном, как кровь, небе. В Ницце мы поселились в маленькой квартирке над садами, окна выходили на море. Вот что сохранилось в памяти: муж куда-то исчезал, день за днем она часами ждала его. Затем уехала в Монте-Карло с небольшими деньгами и, разумеется, тут же их проиграла. Вернули ее в Ниццу без единого су в кармане, с запиской такого содержания: «С комплиментами от казино». С тех пор она обречена играть всю жизнь, но никогда больше – на зеленом сукне. Не скажу, на что в те времена походила Ривьера, какие принцы, махараджи, миллионеры жили в этой элегантной зимней резиденции. Позже она превратилась в модное место летних удовольствий и площадку для игр, шумную, перенаселенную и разнородную.
А тогда Ривьера была изумительной. Я подружилась с филиппинцами очень маленького роста, они предвосхитили моду будущего – одевались в стиле, названном впоследствии «нью лук»
[19]. Они часто приходили к нам, готовили пряные, ароматные блюда, и мы проводили долгие вечера в саду. У меня создалась иллюзия мира – ни за что не покинула бы Ниццу; но муж решил отправиться в Нью-Йорк. Мы поплыли в сторону Америки в маленькой темной каюте, совершенно не представляя, что будем делать в этой стране. Америка, всемирная мечта, пробуждает все иллюзии – сверх того, надежды. Сразу по приезде нам пришлось принять решение. Какой-то журналист, страдающий от отсутствия новостей, подошел ко мне наугад и сообщил:
– Я из «Бруклинского орла»!
– Что такое «бруклинский»? – осведомилась я.
Позднее узнала, конечно, что Бруклин – Золушка Нью-Йорка, но менее блестящая и очень на этот счет чувствительная. Мы остановились в солидном центральном отеле, рядом с Мэдисон-авеню, из разряда так называемых приличных адресов. Нью-йоркская жара – это ужасно…
Утром первого дня, проснувшись, я позвонила заказать завтрак; когда его принесли, вежливо сказала:
– Спасибо.
Молодой портье посмотрел на меня так, будто я оса:
– Я работаю не за «спасибо», а за деньги!
Я еще не привыкла к американской системе чаевых, выдаваемых сразу, и это явное нахальство меня оскорбило, дав повод судить обо всем остальном в этой стране.
Мы переехали в старый отель «Бревурт» в Латинском квартале Нью-Йорка, самый французский в мире, более французский, чем многие отели во Франции. Там все относились к нам доброжелательно, казалось, понимали наши трудности и выделили за более умеренную цену очень хороший номер.
До сих пор мы проживали мое приданое, и вначале-то не очень солидное. Средства таяли, а муж все время витал в облаках и оказался неспособным акклиматизироваться в суровой нью-йоркской атмосфере. Наша маленькая комната не предназначалась для длительного проживания, а постояльцы отеля, большей частью люди солидные, ценили добрую репутацию. Муж проводил все время в прогулках; когда мы поженились, он, вегетарианец, не пил спиртного, но нью-йоркская суета, всеобщий ажиотаж подействовали на него, и он не устоял перед искушениями этого города, и это сказалось на нем самым разрушительным образом.
Кроме того, его вознамерилась соблазнить Айседора Дункан
[20]. В маленькой комнате скинула с себя одежды и принялась танцевать перед ним. Лично я не одобряла подобных представлений; но, возможно, мое мнение изменилось бы при чужом муже.
Тем временем наша борьба за жизнь принимала крутой оборот. Как найти деньги, чтобы оплатить нескончаемые счета отеля? Ни он, ни я, независимые и гордые, не принадлежали к тем, кто живет приглашениями, даже если они исходят от особ любезных и благожелательных.
Кто-то рассказал мне об удивительном открытии – цветном кинематографе, и я заполучила роль в массовке в одном фильме. Совершенно искренне говорю, не запомнила ни названия компании, ни фильма, но хорошо помню, так жгло глаза, что на несколько дней ослепла.
Именно в это время произошло перемирие. Во время военного парада 11 ноября на Пятой авеню, высунувшись из окна, я ничего не могла разглядеть из-за своего нарушенного зрения, но пила вино Победы, по крайней мере в нее верила. А муж тем временем окружил себя млеющими от любви дамами, и все чаще я оставалась одна, покинутая…
