Писателя Максима Горького некоторые считали тайным почитателем и вульгарным последователем Ницше, отчасти из-за внешнего подражания: Горький носил длинный сюртук, почти как у Ницше, и такие же пышные усы, явно не облегчающие прием пищи
Ницше не приехал на свадьбу. Вместо этого он написал сестре полное гнева и одновременно сожаления письмо, подчеркнув, как чуждо ему все то, что стало вдруг жизнью и идеологией Элизабет: «Ты стала спутницей моего антипода! Уберечь Тебя от этого шага должен был инстинкт Твоей любви. „Германство" вызывает, разумеется, мало энтузиазма, но еще меньше у меня желания печься о чистоте этой „великолепной расы". Наоборот, наоборот». Два последних слова очень точно и емко характеризуют то, что позднее сделала Элизабет с философией и памятью самого Ницше.
Возвращение сестры
К 1890 году проект «Новая Германия» окончательно провалился, муж Элизабет покончил с собой, и ей пришлось вернуться домой. Брат к этому времени уже был в сумасшедшем доме.
Но незадолго до помешательства его дела, казалось, пошли в гору: произведения Ницше стали читать и издавать, притом не прежними, жалкими, а вполне приличными тиражами.
За это-то и ухватилась Элизабет, увидев в творчестве брата золотую жилу. Она взяла в свои руки творческое наследие еще не умершего Ницше, угрожая судом убедила мать передать ей все права на написанное Фридрихом, создала архив Ницше, из которого стремилась опубликовать по возможности все, даже совсем сырые наброски.
«Я сам, рожденный в день рождения названного короля, 15 октября, получил, как и следовало, имя Гогенцоллернов – Фридрих Вильгельм. Одну выгоду во всяком случае представлял выбор этого дня: день моего рождения был в течение всего моего детства праздником»
(«Ecce Homo»)
Элизабет забрала брата из психиатрической лечебницы и поместила его в комнатке на своей новой вилле в старейшем культурном центре Германии – Веймаре. Можно было бы счесть это продолжением заботы о больном Фридрихе, но многим здесь видится простой коммерческий расчет: работы философа лучше продаются, если известно, что он живет дома, а не в психбольнице. Из разрозненных записок Ницше она сама составила одну из самых известных книг философа – «Воля к власти». Вся ее деятельность постепенно стала вызывать недоумение и даже возмущение некоторых интеллектуалов, знакомых с мыслями Ницше «в оригинале», но политика «весь Ницше на продажу» продолжалась.
«Я – перила моста на стремительном потоке: держись за меня, кто может за меня держаться. Но вашим костылем не служу я»
(«Так говорил Заратустра»)
Все это могло бы быть не так уж плохо – ведь несмотря ни на что стараниями Элизабет с произведениями Ницше ознакомилось огромное количество людей – гораздо больше, чем было бы без нее. Тем не менее основная претензия исследователей к Элизабет состоит в том, какого Ницше они прочитали. Дело не в коммерциализации, а в искажении – до прямой противоположности – некоторых работ философа.
Другой Ницше
Обрабатывая и исправляя труды брата, Элизабет зачастую вкладывала в его еще живые уста мысли свои и своего покойного мужа: о величии всего немецкого, о немцах как расе господ, о засилье евреев в немецком обществе и необходимости его от них очистить – то, что потом было в буквальном смысле слова из рук Элизабет взято нацистами для своей идеологии.
Было ли это столь глубокое непонимание, отмеченное в Элизабет еще Штайнером? Вряд ли. Больше это похоже на сознательное искажение в личных мировоззренческих целях, поскольку на коммерции никак не сказывалось – в то время покупали бы любого Ницше.
Истинного Ницше постепенно забывали, получая взамен него тот образ, что известен нам сейчас. А ведь еще в 1887 году Фридрих писал сестре, словно предвидя грядущие метаморфозы: «Ты абсолютно ничего не поняла?.. После того как я встретил в антисемитской переписке даже имя Заратустра, терпение мое иссякло – я теперь в состоянии необходимой обороны против партии Твоего супруга. Проклятые антисемитские рожи не должны прикасаться к моему идеалу!!»
В кино у «рыцарей плаща и кинжала» встречается такой аксессуар, как трость со шпажкой внутри. У Ницше была такая трость, скорее всего, для самоуспокоения. Именно эту трость престарелая Элизабет Фёрстер-Ницше преподнесла Адольфу Гитлеру во время его визита в веймарский архив Ницше
В 1913 году вышла биография Фридриха Ницше, написанная Элизабет. Созданный ею образ брата почти мифологичен. К примеру, в одном из эпизодов там рассказывается, как юный Фриц едва не утонул в реке, но вытащил сам себя за волосы! Дело барона Мюнхгаузена живет и побеждает – книга имела большой коммерческий успех.
Сестра бурно радовалась начальным успехам немецкой армии в Первой мировой войне, видя в них сбывающееся пророчество Ницше (ею же приписанное) о величии Германии, а потом тяжело переживала поражение своей страны.
Венцом и кульминацией жизни Элизабет Фёрстер-Ницше стали последние годы ее жизни. В семидесятипятилетнем возрасте ей было присвоено звание почетного доктора философии Йенского университета. Ее дважды номинировали на Нобелевскую премию (правда оба раза безрезультатно), а незадолго до смерти ей было суждено увидеть «воплотителя» идей Ницше (в ее трактовке): ее веймарский архив 2 ноября 1933 года посетил Адольф Гитлер, высоко оценивший заслуги старой дамы. Она торжественно передала ему трость Ницше и текст одного из антисемитских манифестов ее покойного супруга, что окончательно привело их к полному взаимопониманию.
Впрочем, о катастрофически превратном восприятии мыслей Фридриха Ницше мы поговорим несколько позже.
Ганс фон Бюлов (1830–1894) – немецкий композитор и дирижер, чья критика фактически положила конец музыкальному творчеству Ницше (фото ок. 1889 г.)
Лу Саломе (1861–1937) – писатель, философ и психолог, дочь русского дворянина, роковая женщина, повлиявшая на жизнь Ф. Ницше, 3. Фрейда и Р. М. Рильке (фото до 1907 г.)
Друг Ницше Пауль Рэ (1849–1901) – немецкий писатель и врач
