Сначала зал замер, не привыкший к откровенной манере общения руководителя такого ранга с людьми. А потом стали прорываться голоса о том, что многие домохозяева пытались зацементировать дорожки вдоль своих усадеб и на подворьях, но в магазинах стройматериалов нет ни строго фондируемых водопроводных и канализационных труб, ни кирпича, ни цемента, ни других необходимых предметов типа водяных насосов и т. п.
Андропов всех выслушал, записал себе что-то в блокнот, а потом показал на меня и сказал: «Это мой помощник, он ведет мои депутатские дела. Я поручу ему помочь вам „выбить“ из Мособлисполкома все материалы, которые вам понадобятся для того, чтобы решить проблемы культуры быта».
Я действительно вел депутатские дела Юрия Владимировича и принимал в приемной КГБ на Кузнецком Мосту людей из его избирательных округов. Но часто «к Андропову», зная, что он поможет, шли не только его избиратели, но и ходоки из других городов и избирательных округов. Юрий Владимирович охотно подписывал все обращения от его имени к местным властям, которые я готовил по записям бесед в приемной и письмам людей, нуждавшихся в помощи. Нельзя не отметить, что к депутату Андропову обращались также люди, которых отвергли в приемной ЦК и Президиума Верховного Совета, в прокуратуре и Верховном суде. Народ верил ему не как своему формальному избраннику, а как душевному и строгому человеку, способному помочь в беде.
Что же касается просьб серебрянопрудцев, то, когда я пришел к нему с большим списком фондируемых стройматериалов, которые после выступления Юрия Владимировича попросили ходоки из Серебряных Прудов, он хитро посмотрел на меня и сказал: «Видишь! Наш народ живет неопрятно не потому, что не хочет культуры быта. Местные бюджеты должны уделять больше внимания и выделять больше средств и материалов для обустройства городов и деревень. Пока что мы, увы, беднее поляков, чехов, немцев и венгров…»
Затем он снял трубку «кремлевки», его соединили с первым секретарем Московского областного комитета партии Конотопом. «Василий Иванович! — сказал он ему. — Если ты не очень занят, то к тебе сейчас приедет мой помощник Синицин Игорь Елисеевич… Если ты можешь, то посмотрите, чем можно было бы помочь Серебряным Прудам в смысле материалов…»
После просьбы Андропова стройматериалы, конечно, нашлись. Не так много их было и надо. Но Юрий Владимирович в тот раз в нашей дальнейшей беседе не стал вдаваться в причины нашей бедности по сравнению с нашими союзниками. Он, очевидно, понимал их тогда значительно лучше меня. Это явно были непомерные усилия в милитаризации страны, гонке ядерных и ракетных вооружений, а также в бесхозяйственности, которая пожирала огромные ресурсы. Я вспомнил тогда, сколько километров водопровода, канализации и дорог можно было бы проложить в маленьких городках из тех «лишних» материалов, которые ушлые военные строители заваливали землей, чтобы о них не «споткнулся» глаз членов приемочных комиссий оборонки.
Об отношении Юрия Владимировича к просьбам избирателей ярко говорит еще один факт. Андропов был избран депутатом Верховного Совета СССР от Новомосковского избирательного округа Тульской области. Город Новомосковск — шахтерский, с тяжелой экологией и трудом горожан. Лет за пятнадцать до избрания Юрия Владимировича депутатом от новомосковцев несколько сотен шахтерских и других трудящихся семей получили от властей неподалеку от города непригодную территорию, по сути дела болото, для коллективного сада, где каждой семье было нарезано по четыре сотки. Некоторые поставили там шалаши, иные — фанерные домики и тому подобные легкие жилища. К середине 70-х годов там проживало несколько сотен пенсионеров с семьями, составлявшими в общей сложности несколько тысяч человек. Сады и огороды были ухожены, приносили большой урожай, и эти несколько тысяч могли кормиться собственными выращенными сельскохозяйственными продуктами.
Неожиданно ко мне в приемную КГБ, где я регулярно вел прием избирателей Андропова, приехала целая делегация садоводов из Новомосковска. Люди были крайне возмущены тем, что городской голова вместе со своими прихлебателями из горисполкома захотел согнать сотни семей с освоенных ими микроскопических участков, выкорчевать сады и развернуть на этом месте жилищное строительство. Делегация справедливо указывала на то, что в городе есть еще другие подходящие территории для застройки, а лишение садоводов и огородников их участков может физически убить многих пенсионеров, лишить их внуков мест летнего отдыха, сократить жизнь членов семей ветеранов-шахтеров в неблагополучном по экологии Новомосковске. Кроме того, такой шаг городских властей заставит довольно большую часть населения стоять в очередях и платить деньги из скромных семейных бюджетов за сельхозпродукцию, которую они могли бы вырастить сами.
Ходоки из Новомосковска сообщили мне, что уже обращались в Тульский облисполком и обком партии, к его первому секретарю члену ЦК КПСС Юнаку, но нигде их не желали слушать, в том числе и в обкоме КПСС, куда они попытались пройти на прием к партийному начальству. Жалобщиков, среди которых были старые члены партии, просто не пустили на порог обкома.
На следующее утро я доложил Юрию Владимировичу этот вопрос как весьма срочный и тревожный. Андропов мгновенно по-человечески вошел в положение новомосковцев, рассердился на городские власти и бюрократов из облисполкома. Хотя Юрий Владимирович по большому счету относился к частной собственности садоводов и дачников негативно, он распорядился, чтобы я немедленно выехал в Новомосковск, ознакомился на месте с положением садоводов, от его имени потребовал от городских властей принятия мер в пользу членов садоводческого товарищества.
На следующий день я был в Новомосковске. Прямо с вокзала, где меня встретил начальник городского отделения КГБ, я отправился в горисполком. Городскому голове, которому пришлось для неожиданной встречи с представителем Андропова прервать какое-то пустопорожнее совещание, я изложил суть дела садоводов и огородников. Затем вместе с ним тут же выехал на место готовящегося преступления против заслуженных и трудящихся людей.
Прекрасный пятнадцатилетний сад начинался почти от самой нынешней городской черты. Все крошечные участочки были разделаны и обработаны, словно в Китае. Картофель, овощи, ягодники, яблони, вишневые и сливовые деревья были заботливо ухожены и обещали дать высокий урожай. Среди зелени, но далеко не на каждом участке, стояли сооружения, которые лишь с большой натяжкой можно было назвать летними жилищами. Они были грубо сколочены из остатков строительных материалов и мусора, крыты кусками старого толя и осколками шифера. Около большинства этих «дач» играли маленькие дети. Старики и старухи, а кое-где и садоводы среднего поколения гнули спины среди грядок овощей и картофеля. Картина нищего жилья советских ветеранов войны и труда, похожего на латиноамериканские фавелы обездоленных рабов, среди ухоженного сада была удручающей для меня, но не для председателя горисполкома. Городской голова уперся и категорически отказывался от своей мысли выкорчевать весь сад, снести хибары, а на пустом и голом месте построить несколько пятиэтажек.
Мы вернулись в горисполком и продолжали переговоры там. Я поражался, как руководитель города и его приближенные партийные и государственные функционеры могли столь упрямо отстаивать неправое дело, затеянное им против пенсионеров и тысяч горожан. Ведь это население буквально кормилось от своих маленьких огородов и садовых деревьев. Единственные аргументы, которые смогли сломить этого советского чинушу, представили мне вызванный тут же прокурор города и начальник отдела торговли горисполкома. У первого из них я спросил, сколько потребуется по закону выплатить компенсации владельцам вырубаемых плодовых деревьев и кустарников. Прокурор назвал примерную цифру. Она составила по крайней мере несколько годовых бюджетов города, идущих на благоустройство. Затем я просил завторготделом подсчитать, сколько потребуется дополнительных фондов для города на картофель, овощи и фрукты, если несколько сот семей займут очереди в городских магазинах, которые и так поражали отсутствием каких-либо овощей и фруктов. Насыщены прилавки были лишь банками консервированных яблок и молдавской томатной пасты. Оказалось, что получить от областного управления торговли дополнительно к нынешним ничтожным фондам на сельхозпродукты для шахтерского города что-либо еще относится к области советской фантастики.
