Во-первых, мелкопоместный шляхтич, то есть нищий польский дворянин, Дзержинский вступил в революционное движение в российской части Польши, но… в ряды русофобской польской партии социалистов. Ее возглавлял друг, единомышленник и вождь Феликса Дзержинского Юзеф Пилсудский, будущий маршал послеверсальской Польши. Он руководил своим боевым отрядом из австрийской Польши, из местечка Закопане. Пан Пилсудский щедро получал на антироссийскую деятельность субсидии от генеральных штабов Австро-Венгрии и Германии и, со своей стороны, крупные суммы передавал на подрывную работу российским эсерам и большевикам.
Кроме того, в Токио во времена Русско-японской войны 1904 года для проведения шпионской и диверсионной активности в тылу русской армии, в собственные руки пана Пилсудского были выданы 20 тысяч фунтов стерлингов (около 200 тысяч золотых рублей)
[8].
Кстати, когда большевик Ульянов-Ленин во времена своей эмиграции в 1912 году обосновался на курорте Закопане рядом с Пилсудским, то получил от щедрот австрийских спецслужб через будущего маршала Польши довольно крупную сумму на подрыв России изнутри. По недоразумению австрийская полиция в первые дни после начала мировой войны посадила Ленина в тюрьму якобы как русского агента. Но Пилсудский и австрийская разведка с легкостью доказали обратное и переправили Ульянова в нейтральную Швейцарию.
После раскола ППС Дзержинский примкнул к социалистическому крылу интернационалистов Розы Люксембург, но и от русофобии ляхов не отказался.
Что касается послереволюционной работы первого председателя ВЧК, то Хрущев, наверное, не знал того, почему Сталин, при всей энергии и отменных организаторских качествах «железного Феликса», не пускал его в политике дальше исполнения карательных функций ВЧК, экономической самодеятельности в Высшем совете народного хозяйства и репрессий для налаживания работы железнодорожного транспорта в Наркомате путей сообщения. Сталину, видимо, хорошо были известны факты о взаимоотношениях в верхушках двух совместно правящих в России до 1918 года большевистской и эсеровской партий.
К числу общеизвестных и раньше, до начала 60-х годов XX века, исторических эпизодов относится, например, такой, что перед X съездом РКП(б) левый коммунист Дзержинский подписал составленную Троцким «платформу о профсоюзах», против которой был Сталин. Коба уже тогда вел с Троцким борьбу не на жизнь, а на смерть. Память Сталина, в том числе и злая, была феноменальна. Председатель ВЧК, как лицо весьма могущественное, но поддержавшее хоть раз идеи Троцкого и других противников будущего главного вождя, до конца жизни становился его личным врагом. Дзержинский не раз и не два оказывался во внутрипартийной борьбе на стороне врагов, недоброжелателей и противников Сталина, его «учителя» Ленина.
Только в конце 80 — начале 90-х годов стали приоткрываться партийные и чекистские архивы, скрывавшие мрачные тайны большевистской верхушки. Некоторые документы изучил российско-американский историк Юрий Фельштинский.
В его книге «Вожди в законе», вышедшей в 1999 году, в одной из глав — «Убийство Мирбаха» — сообщается о том, как противники печально знаменитого Брестского мира Германии и России, который был заключен только по настоянию Ленина и отстаивался им в жестокой борьбе со своими коллегами по ЦК РКП(б) и верхушки партии социалистов-революционеров, организовали убийство германского посла в Москве графа Мирбаха для того, чтобы спровоцировать Германию на разрыв Брестского мирного договора. В ВЧК под руководством Дзержинского работала большая группа союзников большевиков во власти — левых эсеров. Глава ВЧК, как и соперники Ленина Троцкий и Свердлов, тайно поддерживал противников Брестского мира. Поэтому за спиной чекиста левого эсера Блюмкина, устроившего провокационное покушение на германского посла в Советской России, маячила фигура члена ЦК РКП(б), председателя ВЧК Дзержинского.
Правда, для большевиков-ленинцев это убийство оказалось худом не без добра. Воспользовавшись террористическим актом, который совершил левый эсер, Ленин, Троцкий и Свердлов объединились, разгромили верхушку очень популярной в народе партии левых эсеров и удалили ее из всех органов власти. Тем самым они на семь десятков лет установили в РСФСР однопартийную диктатуру большевиков.
В другой главе Ю. Фельштинский высказывает весьма аргументированное предположение о том, что председатель ВЧК Дзержинский и фактический генеральный секретарь РКП(б), номинальный глава РСФСР Свердлов после неудавшейся попытки разорвать Брестский мир организовали так называемое «покушение Фани Каплан» на Ленина, в результате которого Председатель Совнаркома был ранен. В вождя якобы по команде Дзержинского, тесно связанного в этом покушении со Свердловым, стреляли два сотрудника ВЧК — Семенов и Коноплева. Ленин об истинных организаторах узнал от «своих» людей в Кремле, в частности близкого сотрудника, не брезговавшего сыском, Бонч-Бруевича.
В отместку вскоре последовала скоропостижная смерть Якова Свердлова якобы от гриппа-испанки, гулявшего тогда по России. Параллельно с этим в стране был развязан большевиками «красный террор», унесший жизни десятков, а может быть, и сотен тысяч заложников, взятых чекистами в среде демобилизованного офицерства, профессуры, других представителей интеллигенции и торгово-промышленного сословия
[9].
В СССР, со времен «оттепели», ходили слухи о том, что Ленин умер не своей смертью, а был отравлен. Ю. Фельштинский подтверждает этот факт своим блестящим анализом источников. Он полагает, что ответственным за убийство вождя был вовсе не Сталин, как считалось ранее, а ближайший сотрудник и «человек» Дзержинского Генрих Ягода, будущий шеф ОГПУ, один из главных создателей и наполнителей ГУЛАГа, убийца великого писателя Максима Горького, его сына — функционера внешней разведки Коминтерна Максима Пешкова…
По материалам, собранным российско-американским историком, выходит также и то, что и Дзержинский умер не своей смертью. Из переписки осведомленных эмигрантских разношерстных партийных деятелей от 30-х до 60-х годов прошлого века следует, что первый председатель ВЧК был отравлен. Ю. Фельштинский приводит важное документальное свидетельство причины этого. 2 июня 1937 года Сталин выступил на расширенном заседании военного совета при Наркомате обороны с обширной речью о раскрытии военно-политического заговора. По поводу Дзержинского Сталин сказал следующее: «…Часто говорят: такой-то голосовал за Троцкого. …Дзержинский голосовал за Троцкого, не только голосовал, а открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог бы оставаться пассивным в чем-либо. Это был очень активный троцкист, и весь ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось»
[10].
В свете этого высказывания Сталина становятся понятны массовые репрессии, которые обрушил вождь на работников спецслужб, когда он обрел всю полноту власти. В них были уничтожены к 1939 году почти поголовно все создатели и руководители внешней разведки, репрессирован весь верхний слой ОГПУ— НКВД. Карающие руки Сталина дотянулись не только до Лубянки и Разведывательного управления Красной армии, но и почти до всех закордонных резидентур советских спецслужб, обезлюдив их. На рубеже 1938 и 1939 годов внешнюю разведку и внутреннюю контрразведку в СССР пришлось создавать почти что с нуля. Таким оказалось на самом деле наследие Дзержинского и его соратников по ВЧК— ПУ — ОГПУ— НКВД…
