Я огляделась. Со всех сторон башню окружал Вороний лес. Было тихо и спокойно. Внезапно откуда-то издалека послышался крик, походивший на крик падальщика, но более глубокий, как будто он вырвался из горла существа намного крупнее. А потом зеленый лик полумесяца на мгновение скрыла тень. Одна из ламий возвращалась в башню.
Она устремилась ко мне – четыре крыла, защищенная черной чешуей нижняя часть тела, сильные лапы с когтями, сжимающие какую-то добычу. Дважды облетев башню, ламия бросила то, что принесла, на стену, недалеко от того места, где в воздухе висела я. Груз упал с глухим стуком, и по каменной плите потекла кровь. Мертвая овца. Похоже, ламия вернулась с охоты. Но где ее сестра?
Она снова устремилась к башне, и я машинально потянулась за кинжалом. Но потом вспомнила, в каком состоянии пребываю. Впрочем, даже будь я в облачении из плоти, это место определенно было не самым лучшим для схватки со столь грозным противником.
Опустившись на сундук, ламия ухватилась кривыми когтями за крышку – дерево не рассыпалось, а значит, не сгнило. Выглядела эта тварь весьма устрашающе, и справиться с ней было бы нелегко, даже если бы она не летала. Размерами ламия превосходила меня, а если бы встала во весь рост, высотой была бы девять, а то и десять футов. Задние лапы заканчивались крепкими когтями и могли удержать упитанную овцу и даже корову. Что до передних лап, то они походили на человеческие руки и умели владеть оружием. Когти были чуть длиннее женских ногтей, но гораздо крепче и острее – ламия могла разорвать ими лицо или разрезать шею.
Внезапно ламия уставилась на меня, и я поняла, что она меня видит. Была ночь, но лунного света должно было хватить для того, чтобы я оставалась невидимой. Либо крылатая тварь обладала исключительно острым зрением, либо здесь не обошлось без сильной черной магии.
Ламия открыла рот и, продемонстрировав полный набор острых клыков, заговорила со мной хриплым, скрипучим голосом:
– Кто ты, ведьма? Что тебе здесь нужно?
Ответить я не смогла. Возможно, для бесплотных душ существовал какой-то способ общения, но этого уровня шаманского искусства я не достигла. А еще меня поразило, что дикая ламия вообще умеет говорить. Это могло означать, что она постепенно меняет форму на домашнюю; в этой форме ее истинную природу выдавала только желто-зеленая полоса чешуи вдоль позвоночника.
– Сестра, по-моему, у нас тут лазутчица. Отошли ее!
Дикая ламия больше не смотрела в мою сторону; склонив голову, она повернулась к двери.
Я проследила за направлением ее взгляда и увидела стоящую у двери женщину, которая, похоже, тоже меня видела. Присмотревшись внимательнее, я поняла, что она все еще скорее животное, чем человек. Процесс трансформации зашел достаточно далеко – она достигла прямохождения, у нее вполне развились руки. Однако зверя она все же напоминала больше. В первую очередь я отметила тяжелое, как у готового к прыжку хищника, дыхание и слишком длинные – ладони свисали ниже колен – руки. Лицо оставалось диким, но в глазах светился интеллект и в точеных чертах уже проступал намек на красоту.
– Прочь! – выкрикнула она с силой, ощутимой почти физически.
Слово было из Древнего языка и служило заклинанием. В темной магии альтернативой ему служит «Изыди». Ламия прогоняла меня, и я, пребывая в своей духовной форме, не могла сопротивляться.
Невидимая нить, связывавшая меня с моим умирающим телом, натянулась словно струна и сорвала меня с зубчатой стены башни. Но в последнее мгновение я все же успела кое-что увидеть.
Другая ламия держала в левой руке книгу в кожаном переплете. Уж не взяла ли она этот фолиант из сундука матери Тома?
Меня тянуло назад, я неслась над деревьями Вороньего леса. Все смешалось, а потом я хлопнулась в собственное тело и снова ощутила боль. Попыталась открыть глаза – и не смогла: не хватило сил. Я услышала еще один глухой стук и поняла – это мое сердце. Удар был медленный, тяжелый; казалось, оно сейчас остановится, устав перегонять кровь по умирающему телу. Моя жизнь подходила к концу. Но я хорошо подготовила Торн. Мое место не будет пустовать.
Я закрыла глаза и, принимая смерть, провалилась в глубокую тьму. Все кончилось, и я уже ничего не могла сделать.
Глава 6. Виселица ламий
Башня Малкинов – темный духовный дом нашего клана. Многие печалятся из-за ее утраты, но не я. Для меня дом – каждое место, где я дерусь. И у моих клинков тоже есть дом – сердца моих врагов.
Но на этот раз мне не суждено было умереть. Я очнулась и увидела Агнессу, промокавшую мне лоб.
Она улыбнулась и помогла сесть, подложив мне под спину подушки.
– Глубокий же был сон, – сказала я.
– Да. Кома длилась почти три дня.
– Я выздоровела? – Я ощущала слабость и легкое головокружение, но лихорадка ушла и дышалось свободно. Голова работала четко и ясно.
Улыбка на ее лице погасла:
– Не знаю, насколько верно слово «выздоровела». Методом проб и ошибок я в конце концов нашла противоядие, и оно спасло тебя от смерти. Оправишься ли ты полностью – говорить об этом пока рано.
– Что ты имеешь в виду? – сердито спросила я и, услышав злость и враждебность в своем голосе, торопливо добавила: – Прости. И спасибо, что спасла мне жизнь.
Агнесса кивнула и продолжила:
– Я сделала все, что смогла, но порой очистить тело от яда бывает недостаточно – вред организму уже нанесен. В некоторых случаях сохраняется постоянная слабость. Яд может воздействовать на легкие, сердце и другие внутренние органы. Иногда следы отравления остаются навсегда и периодически напоминают о себе обострениями, а иногда здоровье жертвы восстанавливается почти до нормального.
Я глубоко вдохнула, пытаясь понять, о чем она говорит. Сделать выводы было нетрудно. Занимать место ведьмы-убийцы может лишь тот, чье тело находится в идеальной физической форме. А я теперь стану уязвима для атак, которые прежде не представляли опасности.
– Так ты думаешь, я не поправлюсь?
Агнесса вздохнула. Я видела, что она осторожничает, подбирая слова.
– Думаю, такой исход вероятен. Я еще никогда не видела, чтобы кто-то, перенеся сильнейшее отравление, восстановился полностью.
Я кивнула:
– Спасибо за откровенность. Остается только надеяться, что я буду первой, у кого это получится. Постараюсь снова стать такой, как раньше. А теперь скажи, где Торн. Голова все еще у нее? Не пропала?
– Не пропала. Девочка в своей комнате. Спит – и мешок, как всегда, в левой руке держит. Но за этими четырьмя стенами угроз достаточно. Надолго задерживаться здесь небезопасно. Контролирующие кретча ведьмы потребовали доступа в Пендл, но получили отказ. Однако некоторые предложили им свою поддержку, и здесь уже произошли столкновения между соперничающими группами. Большой битвы не избежать. Если противники дьявола проиграют, кретч придет сюда и найдет тебя.
