Большинство мертвых ведьм медлительны и неуклюжи, и я знала, что смогу опередить их. Опасаться стоило лишь нескольких. Одну из них звали Гертруда Страшная – из-за ее жуткой, отвратительной внешности. Умерла она больше ста лет назад, но оставалась сильной и проворной. Бродила по лощине и окрестностям, охотилась за кровью. Но в ту ночь Гертруда никуда не ушла, потому что была ближайшей сообщницей Кернольд и за помощь в каждой битве получала щедрое вознаграждение кровью.
Я ждала минут пятнадцать или около того – вполне достаточно, чтобы до меня дотащилась даже самая неловкая ведьма. И я уже учуяла Гертруду. Некоторое время она держалась у края лощины, но выйти на открытую местность не решалась – ждала своих тихоходных сестер, чтобы они выступили против меня первыми. Я слышала шорох листьев, слышала, как потрескивают веточки под ногами. Да, они медлительны, но недооценивать мертвых ведьм не стоит. Сил им не занимать, а если ухватятся за плоть – легко их не оторвешь. Они присасываются и начинают пить кровь, пока ты не ослабеешь так, что и сражаться уже не сможешь. Некоторые, бывает, прячутся на земле, под палыми листьями, и только выжидают момента, чтобы высунуть руку и схватить тебя за лодыжку.
Я побежала в рощу. Кернольд была именно там, где я и рассчитывала ее найти – стояла под ветвями самого старого в лощине дуба. Это было ее дерево, то, в котором она хранила свою магию, место ее силы…
Мне нравилось рассказывать Торн эту историю, заново переживая бой, после которого я стала ведьмой-убийцей. Потом я одержала верх еще во многих сражениях, но та первая победа доставила мне самое большое удовольствие. Ведь именно тогда и родилась настоящая Грималкин.
– Из-под листьев ко мне потянулась рука, – продолжила я свой рассказ. – Не сбавляя шага, я вынула кинжал из ножен на левом бедре и пригвоздила мертвую ведьму к шишковатому корню дерева. А теперь, Торн, вот тебе полезный совет: никогда не бей мертвую ведьму в ладонь – она запросто освободит руку. Всегда загоняй лезвие в запястье. Именно так я и сделала. Справа ко мне брела другая мертвая ведьма. В какой-то момент ее омерзительное лицо попало под лунный луч. Стекавшие по подбородку струйки слюны падали на заляпанное темными пятнами рваное платье. Жаждая моей крови, она осыпала меня проклятиями, но вместо крови получила кинжал – я выхватила его из ножен на правом плече и метнула ей в горло. Ведьма пошатнулась, а я побежала еще быстрее.
Еще четыре раза мои клинки пронзали мертвую плоть. Остальные ведьмы отстали – одни покалеченные, другие слишком нерасторопные. Но Кернольд и ее старая сообщница ждали где-то впереди. В ту ночь я взяла с собой восемь ножей, теперь их осталось только два.
Я перепрыгнула через один капкан, потом через другой. Знала, где они находятся, потому и не попалась, хотя они были замаскированы и присыпаны землей и листьями. Наконец путь мне преградила Гертруда. Я остановилась, приглашая ее атаковать. Прозвище ей дали не зря – спутанные волосы свисали до колен, из левой ноздри выбрался и упал червяк. В липкой слизи, покрывавшей все лицо, за исключением единственного злобного глаза, шевелились личинки и копошились жучки. Выступавший из нижней челюсти длинный черный зуб тянулся к левой ноздре.
Она побежала ко мне, разбрасывая листья и вытянув руки, чтобы сжать мое горло или вцепиться в лицо. Для столетней мертвой ведьмы Гертруда двигалась быстро. Очень быстро. Но все же недостаточно… Левой рукой я выхватила из ножен на бедре самый длинный клинок. Ты знаешь – для метания он не предназначен и больше напоминает короткий меч с острыми как бритва краями. В последний миг я прыгнула навстречу Гертруде и одним ударом срезала ей голову. Голова ударилась о корень и откатилась в сторону. Оглянувшись на бегу, я увидела, что ведьма роется в куче гнилых листьев – ищет там свою потерю.
– Гертруда до сих пор в лощине? – спросила Торн. – Ее можно там встретить?
– В последние годы ее встречали не часто, – ответила я. – Она слабеет, ее разум ветшает быстрее, чем тело. Нет сомнения, этому поспособствовала и я. Но вернемся к моей истории. Разделавшись с Гертрудой, я приготовилась к встрече с Кернольд. Она ждала под своим деревом, с ветвей которого свисали веревки, чтобы связать и подвесить меня. Ждала, тершись спиной о кору, набираясь сил перед схваткой. Но я не боялась. Мне она напоминала скорее старую медведицу, пытающуюся избавиться от блох, чем наводящую на всех ужас ведьму-убийцу. Не сбавляя скорости, я выхватила последний из метательных ножей и бросила ей в горло. Кувыркаясь в воздухе с острия на рукоять, он устремился к цели, но она отбила его одним небрежным движением руки. Меня это не смутило. Я прибавила шагу и приготовилась воспользоваться длинным кликом, но тут вдруг земля ушла из-под ног, сердце екнуло, и я провалилась в волчью яму.
До сих пор помню, какой это был для меня шок. Я же все проверила! В тот миг я поняла, что недооценила противника. Быстрой победы не получилось, но сил и решимости, чтобы выжить и драться, мне хватало.
Луна стояла высоко, и, падая, я увидела ожидающие меня внизу заостренные колья. Я изогнулась как только могла, пытаясь увернуться, но это было невозможно. Все, что получилось – это изогнуться так, чтобы пострадать как можно меньше.
Я сказала «как можно меньше»? Заостренный кол пробил бедро с внешней стороны – шрам виден и сейчас. Съехав по колу, я грохнулась на дно ямы. Дух вылетел из груди, клинок из пальцев. Я лежала, стараясь отдышаться и приглушить боль в ноге. Колья были острые, тонкие и длинные – больше шести футов, – так что освободиться, просто подняв ногу, было невозможно. Я проклинала себя за глупость и легкомыслие. Думала, что все просчитала, а Кернольд просто-напросто выкопала еще одну яму, возможно прошлой ночью. Она, конечно, знала о моих вылазках в лощину и ждала до самого последнего момента, чтобы добавить еще одну западню.
Ведьма-убийца должна постоянно совершенствоваться, приспосабливаться и учиться на ошибках. Лежа на дне ямы в ожидании неминуемой смерти, я признала собственную глупость и чрезмерную самонадеянность. И пообещала, что, если выживу, обязательно умерю уверенность дозой осторожности.
Вверху появилось широкое, круглое, как луна, лицо Кернольд, которая посмотрела на меня молча, не произнеся ни слова. Я была быстра и прекрасно владела оружием. Я была сильна, хотя и не настолько, как Кернольд. Не зря же некоторые называли ее Душительницей. Одержав победу, она обычно подвешивала жертву за пальцы, а потом медленно душила. Обычно, но не в тот раз. Кернольд видела, на что я способна, и не рисковала. А значит, умереть мне предстояло здесь.
И вот она начала спускаться в яму, чтобы взять меня за горло и выдавить из тела воздух и жизнь. Я была спокойна и готова, если придется, умереть, но вместе с тем уже кое-что придумала. Пусть и крохотный, шанс на спасение все же появился.
Спустившись на дно ямы, Кернольд направилась ко мне, лавируя между кольями и разминая руки. Я между тем готовилась претерпеть боль – не ту боль, которую могла причинить Душительница, а ту, которую выбрала сама. Руки и плечи у меня были очень сильные. Колья – тонкие, но прочные, упругие и не ломкие. Но я все же решила попробовать и, схватив тот, что пронзил мое бедро, начала его расшатывать. Вперед-назад, вперед-назад. Каждое движение отдавалось болью и в ноге, и во всем теле, но я стиснула зубы и продолжала расшатывать кол, пока деревяшка не выдержала и не сломалась у меня в руках.
