К. С.: То есть вы хотите сказать, что независимо от того, какой разбирается вопрос, бремя доказательства или опровержения равным образом распределяется между утверждающими и опровергающими?
Автор вопроса: Да, именно так.
К. С.: А вы не думали о том, как это будет выглядеть в политике?
Автор вопроса: Так это же не политический вопрос.
К. С.: Нет, но мне показалось, вы подразумеваете общий принцип.
Автор вопроса: Если взять физические гипотезы, вы скажете, что во всех случаях бремя доказательства состоит в том, чтобы доказать либо утверждение, либо его противоположность?
К. С.: Бремя доказательства всегда лежит на том, кто выдвигает гипотезу.
Автор вопроса: Да, правильно. Да. Но только в том смысле, что она опровергает противоположную.
К. С.: Нет-нет. Она может выдвигаться в такой области, где никаких оппонирующих гипотез нет.
Автор вопроса: Ну, да…
К. С.: Это мне кажется правильным. Потому что в противном случае мнения сыпались бы направо и налево, если бы на выдвигающем не лежало бремя доказательства их истинности. Вот вам список предположений из тридцати одного пункта, и до свидания. Тогда наступила бы полная неразбериха.
Автор вопроса: Да, хорошо. Ясно. Я понял вашу точку зрения. Да.
К. С.: Вот слушатели смеются. Я бы сказал, на мой взгляд, здесь… здесь есть очень верные замечания, и такого рода беседы я приветствую и получаю от них удовольствие.
Автор вопроса: Я не соглашался с тем, как вы представили некоторые доказательства существования Бога. И хотел выдвинуть противоположное. Я бы не назвал это доказательством, скорее доводом, поскольку существование Бога чисто логическими средствами, по моему мнению, не доказать.
К. С.: И здесь мы с вами единодушны.
Вопрос: Был такой выдающийся ученый, сэр Джеймс Джинс, член нашего Королевского общества в 1930-х гг. Он написал книгу «Загадочная Вселенная» (The Mysterious Universe), в которой подробно изложил новые открытия в области физики. И он приводит весьма изящный аргумент в пользу существования Бога, основанный на очень простом почти негласном законе: если два объекта взаимодействуют, значит, у них имеется какое-то сходство. Он пишет, что человеку, который чудесным ясным утром наблюдает восход солнца, вполне может прийти на ум что-нибудь поэтическое. И он рассматривает причинно-следственную цепочку, ведущую к этой поэтической мысли. Солнце испускает свет, тот проходит через космическое пространство, через верхние слои атмосферы, преломляется и наконец достигает роговицы глаза, фокусируется на сетчатке, затем в виде нервного импульса попадает в мозг и порождает мысль.
Так вот, он говорит, что на это можно смотреть с двух сторон. Либо утверждать, что мысль — это какая-то форма энергии, раз она способна с энергией взаимодействовать, либо — что энергия являет собой какую-то форму мысли.
К. С.: Это лишь две точки зрения из огромного множества.
Автор вопроса: Две из множества. Да. Так вот, ученые, которые ограничивают себя сугубо рациональными рамками, скажут, что в таком случае очевидно: мысль — это форма энергии.
К. С.: Нет, это неубедительно. Это из 1950-х гг., до появления современной нейронауки. «Мысль — это форма энергии».
Автор вопроса: Точно так же справедливо утверждение, что существующая во Вселенной энергия как-то связана с мыслью.
К. С.: Какая-то связь между ними, возможно, есть.
Автор вопроса: Если да, то для существования одной Вселенной, которую все видят одинаково, мысль должна исходить от одной сущности.
К. С.: Почему? Как так? Почему естественный отбор не может приспособить к одним и тем же законам природы множество не связанных между собой организмов?
Лекция седьмая
К. С.: Я получил письмо, заканчивающееся так: «Иногда ваши взгляды кажутся мне несколько наивными и незрелыми, но надеюсь, на этой неделе будет получше». Хочется верить, что надежды оправдались. Процитирую одно замечание этого глубоко неравнодушного человека, пожелавшего остаться неизвестным. Он пишет: «В некоторых случаях мне казалось, что вы пытаетесь количественно измерить качественный опыт. Духовный и психический мир как будто напластован на физический. Миры внутри миров. Человек — это не только физическое существо, но и духовная и психическая сущность».
Единственное, что могу на это ответить: данное утверждение, на мой взгляд, нужно еще доказать. «Где доказательства того, что мы — нечто большее, чем материальные организмы»? — спросил бы я. Думаю, ни у кого нет сомнений, что мы состоим из материи. Вопрос в том, где убедительное доказательство, что мы состоим из чего-то кроме нее.
Вопрос: Сэр, у меня ощущение, что нам еще расти и расти. Ученые, возможно, пока еще не знают, как вписать более совершенную сущность в картину, а тут внезапно обнаруживаются духовные, мистические вещи. Вы пытаетесь опровергнуть мистический элемент совершенно не теми средствами. Нужно пользоваться родственными ему, из того же разряда. Поэтому пройдут еще сотни лет, прежде чем ученые найдут доказательства для мистической области жизни.
К. С.: А вы допускаете вероятность того, что мистической области не существует?
Автор вопроса: Нет.
К. С.: Даже вероятности? У вас на этот счет нет ни тени сомнения?
Автор вопроса: Я из тех, кто одной ногой там, другой здесь. Одной — в мистической области, другой — в самой что ни на есть практической, поскольку я деловая женщина. Я для себя все доказала.
К. С.: И как нам в принципе поддерживать такую вот беседу? Вот, допустим, я. Я говорю, что открыт для любых идей. Я буду рад рассмотреть доказательство, но иногда в ответ получаю: «У меня был вот такой опыт. Меня он убедил. Но передать его вам я не могу». Не перечеркивается ли подобным ответом любой дальнейший диалог? Как нам общаться?
Автор вопроса: Мне кажется, вы останавливаетесь на имеющихся у вас умственных способностях и говорите: «Я таков. Остальное неверно». Однако есть способности, которые никак нельзя создать, поскольку они уже заложены в сознании, это духовные способности.
К. С.: Видите ли, я всего лишь говорю, что они не… что они не доказаны, что нет свидетельств их существования. Сперва нужно доказать, что они существуют, а потом уже выстраивать масштабную программу их развития.
Автор вопроса: Я думаю, о способности играть на фортепиано можно знать, и не играя на нем.
К. С.: Да. Но, прежде чем учиться играть на фортепиано, я должен по крайней мере увидеть, что оно существует, увидеть, как кто-то садится за него, перебирает пальцами, рождает музыку. Так я убеждаюсь в существовании такого предмета, как фортепиано, такого явления, как музыка, и в том, что создавать музыку с помощью этого инструмента — это не запредельная способность для человека. Но когда я прошу чего-то аналогичного применительно к мистической области, мне этого предъявить не могут. Почему-то никто не приходит и не выдает, не знаю, скажем ментального дракона в шесть метров ростом. Никто не приходит расписать на доске доказательство теоремы Ферма. Просто не за что уцепиться. Понимаете, почему меня это несколько удручает?
