– Сын – это хорошо, – улыбнулся Цезарь. – Это очень хорошо. Впрочем, что мы всё о вас, да о вас… Давайте, наконец, о деле… У меня есть пациентка для вас… Ева сказала вам, что лекарства нельзя использовать?
– Лиза работает с гипнозом, – прошептала Евангелина. – Я же говорила вам. Она лучший специалист по эту сторону границы.
– И по ту тоже, – всё тем же ровным голосом уточнила Елизавета Михайловна и добавила, осторожно подбирая слова: – В юности, ещё при прежней власти, меня звали работать в один из исследовательских институтов Сикра.
А затем троица свернула за угол, и мы потеряли их из виду.
– Откуда я её знаю? – проворчал Зверёныш, пока Ферзь переключал свои камеры. – Или, может, она просто похожа на кого-то… Север?
– Впервые вижу, – отмахнулся Арсений, бросая на меня тревожные взгляды. Наверное, боялся, что я снова начну плакать или волноваться. Не начну.
– Всё! – Ферзь с недовольным шипением оттолкнул от себя портативный компьютер. – Вышли из зоны, теперь уже я их не накрою.
Оставшуюся часть ночи мы строили предположения на тему, зачем Цезарю мог понадобиться гипнотизёр, просматривали прилегающую к цесорату территорию (хоть никто до конца не верил в то, что у нас появится возможность украсть невесту прямо со свадьбы). А ещё ждали вестей от Соратника, который в компании Берёзы отправился к старейшинам. Как бы дико это ни звучало, но место эпохальной встречи, на которой Цезарь должен был обменять меня на мир во всем мире, было в трёх километрах от того места, где я впервые познакомилась с дикими.
А утром, когда стеклянные крыши Кирса залило багровым огнём рассветное солнце, мы уже заняли свои места по периметру площади Влюблённых, где, несмотря на столь ранний час, было людно и шумно. Никакого конкретного плана мы так и не придумали, но сидеть в квартире и просто ждать новостей не согласился бы ни один из нас.
Основная масса народу толпилась у фонтана, в котором обнажённая мраморная русалка томно расчёсывала свои струящиеся волосы. Городская легенда гласила, что та пара, которая проведёт, бодрствуя, ночь у этого фонтана, ни разу не поцеловавшись и не обмолвившись ни словом, будет навеки вместе. Чушь, конечно, но я всё равно не смогла удержаться от того, чтобы покоситься на Севера. Интересно, что бы он сказал, предложи я переночевать в гостях у мраморной русалки.
Арсений заметил мой взгляд и немедленно склонил голову с явным желанием поцеловать.
– Не дёргайся, – пробормотал он, заинтересованно ощупывая ту мою часть, которая уже не спина, но ещё и не ноги. – А то все подумают, что мы два заговорщика, а не парочка влюблённых.
– Не подумают, – ответила я, сканируя площадь и краем глаза отмечая, что Зверёныш завис с ведром и шваброй для мытья окон на самом краю одной из крыш. – Ты слишком откровенно помечаешь территорию, чтобы у кого-то могли возникнуть сомнения.
Положила ладонь поверх его руки и заглянула в наглые чёрные глаза.
– Прости, ничего не могу с собой поделать, – без доли смущения и сожаления произнёс Северов. – И ты напрасно возмущаешься. Просто мне по душе моя роль, и я к её исполнению подхожу со всей ответственностью… Оля, что случилось?
К концу своего шутливого оправдания Арсений заметил, как я напряглась и проследил за моим взглядом.
А там, где улица Трёх Королевств вливалась в площадь Влюблённых, в арке синего дома, прислонившись спиной к одному из фонарей, стоял дядя Серёжа и улыбался, глядя на влюблённую парочку, что самозабвенно целовалась под одним из по-осеннему красных клёнов, что украшали площадь.
– Кто это? Ты его знаешь? – напрягся Арсений.
– Знаю, – ответила я и поспешила надвинуть на глаза кепку: не хватало ещё, чтобы он меня узнал. – Это тот самый мой родственник, о котором я тебе рассказывала.
– М… жертва твоей тяжёлой руки?
Взгляд Северова из тревожного стал задумчивым.
– Так ты говоришь, его Сергеем звать?
– Серёжей, ага. Видимо, он один из тех, кто должен будет меня забрать у Цезаря.
– Видимо, – согласился Арсений и добавил: – И не он один. Гляди – ещё два наших знакомых.
Он кивнул в сторону, привлекая моё внимание к паре, спешащей к дяде Серёже по кленовой аллее. Женщина мне только показалась отдалённо знакомой, а вот мужчину я узнала сразу. Во-первых, такого сложно забыть, а во-вторых, я успела досконально изучить его лицо, пока мы с Северовым волокли его из дворцового парка.
– Живучий какой, – пробормотала я, а Арсений весело хрюкнул. – Что?
– Как-то не заладились у нас взаимоотношения с твоей родней. Одного ты сама чуть не прибила, второго мы вместе вывели из строя…
– Они мне не родня, – напомнила я, и парень торопливо закивал. – И я не понимаю, что они здесь делают, когда должны быть совсем в другом месте.
Арсений, конечно, мог бы со мной поспорить, мол, с чего это я решила, что именно эти люди должны будут встретиться с Цезарем по истечении установленного времени, но он, видимо, как и я, понимал, что без дяди Серёжи там не обошлось бы. Поэтому парень ещё раз мазнул задумчивым взглядом по лицу моего недавно объявившегося родственничка и отвернулся.
– Пойдём к фонтану, – шепнул мне на ухо. – Оттуда сразу вся площадь видна.
– Пойдём, – не стала спорить я.
Мне не нужна была вся площадь, мне достаточно было широкой лестницы цесората, где должна была появиться моя сестра в сопровождении человека, которого я всю жизнь считала своим братом.
Довольно жёстким, если не сказать жестоким, строгим, придирчивым, но любящим. За его любовь я прощала ему многое, тем больнее было выяснить, что всё это было игрой. Ступенькой на пути к гипотетическому бессмертию, борьбой за власть.
Сашка, Сашка…
Я зажмурилась, внезапно осознав, как близко Цезарь был к тому, чтобы у него всё получилось. Ведь не окажись я той ночью в приёмной его кабинета, он точно нашёл бы способ убедить меня в том, что мы не родные брат и сестра. И добиться того, чтобы сегодня в цесорат вместе с ним, надев традиционно красное платье невесты, шла я, тоже не составило бы труда.
И я называю Тоську глупой, тогда как сама столько лет не замечала очевидных вещей.
– Ты в порядке? – встревожился Арсений, и я покачала головой.
– Нет. Не обращай внимания, просто я вдруг поняла, какая я всё-таки дура.
Северов сел на мраморный край бассейна, в котором плавали золотые рыбки, и усадил меня между своих широко расставленных колен. Я блаженно откинулась затылком на его плечо и, наполовину опустив веки, следила за зданием цесората.
А тем временем народу на площади становилось всё больше. Мы давно потеряли из виду и дядю Серёжу, и двух других инопланетных родственничков. Северов развлекался тем, что выхватывал из толпы знакомые лица и нашёптывал мне на ухо, кто из них и в каком звании состоит. Я сначала недоверчиво хмыкала, а потом заметила, что у всех мужчин, о которых говорил Арсений, были одинаковые чёрные лаковые ботинки, что пиджаки на широких плечах смотрелись как нечто инородное. Эти люди явно чаще носили военный китель, а не модные костюмы. То у одного, то у другого я замечала маленький кружок переговорника, приклеенный за левым ухом.
