– Какая работа?
– Наша, – парень пожал плечами. – Или ты думала, что в наше отсутствие Колесо запускать не станут? Подождут, пока вернемся?
Я качнула головой. Если честно, я про Колесо фортуны напрочь забыла. И Северов, судя по тому, как помрачнел его взгляд и как сошлись брови над переносицей, понял, какой оборот приняли мои мысли. Он посторонился, пропуская Лёшку, затем взял меня за руку и решительно произнёс:
– Ёлка, если ты будешь оплакивать каждого погибшего, ты очень быстро сойдёшь с ума. И меня это категорически не устраивает.
Мы шли по коридору в сторону лестницы, а глава Фамилии по-прежнему не выпускал моей ладони из захвата своих пальцев.
– Можешь обругать меня жестокой и равнодушной сволочью, но не думать – это лучший выход в данной ситуации. Принять, оплакать и отпустить. Всё. Конец истории.
Я подумала о молчаливом и заботливом Соратнике. Вспомнила, как он прикладывал полотенце к израненной спине Севера, и решительно отобрала у парня свою руку. Он так же решительно поймал её обратно и мрачно произнёс:
– Мой тебе совет: не подпускай к себе людей. Смерть чужих не так больно по тебе бьет. Оля… – он неуверенно поджал губы и за стремительно опущенными веками попытался скрыть сожаление. – Оля, – повторил ласковым голосом и нежно поцеловал кончики моих пальцев, – у тебя такое большое сердце, не рви его на куски, пожалуйста.
– Я не могу, – я снова смутилась из-за его странного взгляда и из-за этого стремительного перепада его настроения. – Я просто… такая.
– Это я уже понял… – он вдруг обернулся к Лёшке и подмигнул ей снова, – Нюнечка, ты же ведь ещё не сказала своей любимой сестрёнке, где нам предстоит работать до вечера пятницы?
– Нет, – односложно ответила Лёшка и поглубже засунула руки в карманы. – Решила предоставить эту возможность тебе.
Мы с Севером удивлённо переглянулись. Он был восхищен её смелостью, а я шокирована несвойственной наглостью и явной агрессией, которая проявлялась на её лице, когда она смотрела на парня.
И это почему-то тревожило безмерно.
– Ну, мне так мне, – усмехнулся Север. – Ёлка, будем бороться с твоими страхами. Колесо отправило нас в Дом.
Сердце упало в колени и там, разбухнув, лопнуло.
– Помнишь, о чём мы говорили?
– Когда? – я посмотрела на него, как на безумного.
– Вчера ночью, – он улыбнулся так, словно прогулка в Дом для него – это такое же весёлое мероприятие, как участие в еженедельной пятничной вечеринке. – Мы говорили о доверии, да? И если я настаиваю, что переживать не из-за чего, значит, действительно, не из-за чего.
– Ты и в прошлый раз утверждал, что всё будет хорошо, – подло напомнила я, но он даже глазом не моргнул. – И ничего хорошего не вышло. Пусти! – напрасно попыталась отобрать свою руку. Наградила Севера злым взглядом, когда он улыбнулся шире, глядя на мою возню. – Так что, ты как хочешь, назначай штрафные санкции или что там у вас в вашем дурдоме ещё положено за отказ от работы, а меня в этот Дом детей и молодёжи внесут только вперёд ногами. И исключительно после того, как под горой рак свистнет.
Кто бы мог подумать, что рак свистнет уже через пятнадцать минут, и Север на этот свист не обратит ни малейшего внимания, как, впрочем, и на моё сопротивление.
Он внёс меня в здание Дома на руках. Спасибо, хоть не через центральный вход. Не знаю, выдержала бы это моя психика или нет. С момента моего появления в Корпусе и по сей день странные сны наяву с моим участием и с элементами окружающей действительности случались всё чаще и чаще.
Посмеиваясь, Север усадил меня за один из мониторов в большом компьютерном зале и прошептал, щекотно касаясь губами моего виска:
– Ну, видишь? Совсем ничего страшного. А ты боялась.
Я наградила его злобным взглядом и вытерла вспотевшие ладони о брюки.
– И что от меня требуется? – я наклонилась немного вправо в надежде отодвинуться от слишком навязчивого соседа. Он, вместо того чтобы избавить меня от своего общества, упёрся левой рукой в компьютерный стол, а правой потянулся к моему экрану, таким образом, окружив меня почти со всех сторон и просто не оставив места для побега. После чего, споро переключая сенсоры на экране, стал объяснять:
– А ничего сложного. Работа – не бей лежачего. Систематизируй данные, группируй в папки. Если будет что-то интересное – зови меня.
– Ладно.
Значит, в Корпусе самоубийц всё и в этом вопросе вывернуто наизнанку. И если всюду систематизацией данных всегда занимались Мастера Ти, то здешние традиции и Колесо Фортуны предлагали овцам пасти себя самим.
– Ладно, – он всё ещё не уходил, стоя за моей спиной и щекоча дыханием мои висок и щёку.
– Хотел что-то ещё?
– Очень, – он сокрушённо выдохнул и, наклонившись, уточнил: – Мне очень сильно не хватало тебя сегодня ночью. Мне кажется, я становлюсь абсолютно ёлкозависимым.
Ладони немедленно вспотели вновь и я спрятала их, зажав между коленей. Северов немедленно отметил коротким смешком этот жест, так громко кричащий о моей слабости. Потом отступил, устроившись за соседним столом.
– Зови, если что. Я рядом.
Мне понадобилось несколько секунд для того, чтобы привести свои мысли в порядок и сообразить, что он говорил о работе, а не о чём-то другом…
Что творится с моим организмом? То я вдруг чувствую себя в незнакомых местах так, словно уже ранее здесь бывала, то понимаю незнакомый язык, то вспыхиваю, как спичка, под взглядом чёрных глаз. Это симптомы какой-то одной болезни или я подхватила сразу несколько?
Вдох. Выдох. Вдох.
И я повернулась к монитору, оторвавшись от созерцания чужого профиля, чтобы окунуться в работу, которая на первый взгляд оказалась и вправду простой. Надо было просто разбирать записи из Книг обитателей Детского корпуса для ежедневной отправки лучших в общую Книгу Яхона. Как это работает, я знала ещё со времени своего пребывания в Башне. Не то чтобы мне приходилось когда-либо участвовать в самой сортировке информации – у Сашки бы корона свалилась, если бы он позволил своей любимой сестрёнке замарать белые ручки чёрной работой. Но присутствовать при обсуждении результатов мне приходилось.
На практике всё выглядело так.
Возьмём, к примеру, запись некоего Авы. Она ничего не сообщает, а просто показывает нам, что у Авы волосатые ноги и сорок восьмой, навскидку, размер стопы. Не знаю, чем думал Ава, когда фотографировал свои нижние конечности, и для чего он забросил эту фотографию в Книгу, но факт остается фактом. А жаль. Итак, берём конечности Авы, открываем раздел «Душа», как ни прискорбно, находим папку «Картинки», пропускаем подпапки «Котики», «Собачки» и прочую мимимятину и помещаем Авины ноги прямо в отделение «Шлак». Прости меня, Ава.
Или, например, другое сообщение, о том, что Сёма в душе дрочил на фотографию Вилки. Не уверена, что эта информация как-то обогатила мой внутренний мир: ни с Вилкой, ни, тем более, с Сёмой я знакома не была, но открываем раздел «Социум», заходим в папку «Отношения», а там уже находим подпапку «Брак и пр.»
