И так далее, по накатанной. Разделов было всего четыре, помимо названных присутствовали ещё «Политика» и вообще редкий для Корпуса зверь – «Экономика». «Экономика» грустно пылилась в самом низу экрана, и за целый день я открыла её всего один раз. А вот «Социум» в Корпусе бурлил, как клубничный кисель, издавая временами довольно неприличные звуки.
В общем, работалось легко, весело, а временами даже познавательно. Я на какое-то время полностью отключилась от внешнего мира. Пока внешний мир не вломился в мой мозг внезапно выхваченной из общего вороха сообщений записью от Травушки-муравушки: «Ставлю три эла на новую фотку на Северовской доске до конца месяца». И под ней зашкаливающее количество лайков и комментариев.
Я покосилась на Северова, тот с хмурым видом вчитывался в текст, занимающий весь экран. Ладно. Попробуем разобраться без посторонней помощи. Однозначно, «Социум». Что дальше? «Отношения»? «Слухи»? «Спорт»? «Развлечения»? Попробуем «Развлечения»… Я провела пальцем по экрану и довольно улыбнулась, обнаружив папку «Доска Почёта». Ну, наконец-то! Хоть с одной проблемой получится разобраться уже сегодня!
В «Доске Почёта» все подпапки были именными. «Светофор», «Ферзь», «Горец», «Котик», «Север» и многие другие. Не в алфавитном порядке. Папка «Север» занимала в списке лидирующую позицию и я, не устыдившись ни на секунду, ткнула в неё пальцем, открывая.
Здесь были только фотографии. Много женских фотографий, разных возрастов, расцветок и размеров. А под каждым изображением были цифры, которые я сразу приняла за даты рождения и смерти девушек, но, ещё не успев испугаться, сообразила, что ни одного младенца на фотках нет, а любая из дат включала в себя не более нескольких месяцев. А точнее, от пары дней до полугода.
Осознание ситуации неспешным приливом докатилось до моего мозга, когда я увидела фотографию Светланы и дату Северовской показательной порки на Облезлой площади. Бессмысленно хватанув кислорода, я испуганно огляделась по сторонам и прошептала:
– Северов, иди сюда!
Он удивлённо посмотрел на меня, а я вдруг вспомнила предостережения Зверя и Котика. Только лишнего внимания к моей скромной персоне мне и не хватало для полного счастья. Нет, я не боялась, что кто-то из жителей Корпуса посчитает, что Цезаря может заинтересовать количество зарубок на ножках кровати Арсения Северова. Но вот если одна из этих зарубок будет причудливым образом походить на цесаревну…
– Нет, я передумала! Отсядь от меня как можно дальше!
– Что? – недоумение на его лице переплелось с обидой. – Оля, что происходит?
– Немедленно! – я ещё раз проверила, не смотрит ли кто в нашу сторону, шикнула на любопытствующий Лёшкин взгляд, после чего постучала ногтем по экрану. – Ты чем вообще думал?
Да, чем он думал, когда заигрывал со мной в душе? И когда затаскивал в свою капсулу? И когда… когда целовал в лесу перед нападением диких, в спортзале, а сегодня утром? Полкорпуса видело, как он тащил меня в Дом на руках!
– Да что такое-то?
Не поднимаясь, он подъехал к моему столу на своём кресле и мельком глянул на причину неправедного, с его точки зрения, возмущения. Поморщился.
– Светка… Не волнуйся по этому поводу.
После чего похлопал меня по коленке, мило улыбнулся и отъехал назад, с серьёзным видом углубившись в чтение какого-то документа.
Я почувствовала, как дёрнулся уголок глаза, и посмотрела на запись, которая привлекла моё внимание.
– Северов, – позвала я снова и через секунду встретилась с его недовольным взглядом. – Скажи мне, что это не на меня сейчас целый Корпус делает ставки!
Он снова подъехал ко мне, используя кресло как транспортное средство, и попытался обнять, за что немедленно получил по рукам.
– Не весь Корпус, – он сделал брови домиком и заискивающе заглянул мне в глаза. – Никто из наших не посмеет…
Я услышала пугающий звук, а потом поняла, что это скрипят мои собственные зубы.
– Север…
– Обещаю, твоей фотографии на этой чёртовой доске не будет, – поклялся он и предпринял ещё одну попытку провести стыковку.
– Конечно не будет!
Теперь за нами наблюдала не только Лёшка, я успела поймать несколько заинтересованных взглядов прежде, чем Север просканировал пространство, движением брови заставив всех вернуться к работе.
– Ну, не злись, а? Честное слово, не я это придумал!
Я подумала, что не стану обзывать его бабником. Потому что, во-первых, если верить рейтингу – это комплимент. А во-вторых, просто стало обидно.
– Да мне всё равно, правда! – я искренне прижала руку к груди и, оглядевшись, склонилась к парню: – Но ты… ты же при всех меня…
– Что? – он заинтересованно посмотрел на мой рот тем самым своим взглядом.
– Лапал! – прошептала я, снова косясь по сторонам. – Ты же ни на секунду не подумал… И не предупредил… – продолжила я обиженным тоном. – И знаешь, что?
– Что? – он упрямо не сводил взгляда с моих губ и, вдруг улыбнувшись, попытался притянуть меня к себе поближе.
– Руки убрал и отъехал от меня за свой компьютер вообще! – я просто вскипела от такой наглости. Я тут пытаюсь объяснить ему, что балансирую на лезвии бритвы, а он…
– Оля… – он чертыхнулся сквозь зубы, попробовал было завести уже успевшую мне надоесть песенку о доверии.
А потом всё-таки отъехал, осознав, что я абсолютно не настроена на диалог, и предупредил напоследок:
– Ладно. Потом поговорим. Без свидетелей.
А вот этому не бывать. Никаких больше встреч с глазу на глаз! Запрет на поцелуи в частности и на всего Арсения Северова в целом.
Недолго думая, отправила запись Травушки-муравушки в «Шлак». Мелочно, глупо и бессмысленно, но мне немного полегчало.
– Лёка, с тобой всё в порядке? – прошептала Лёшка, глядя на меня перепуганными, полными слёз глазами. – Он что, он тебе что-то сделал?
Видимо, наша перепалка была воспринята моей младшей сестрёнкой неправильно и болезненно.
– Нет, что ты! – я поторопилась уверить её в обратном. – Всё хорошо! Я сама кому угодно что угодно сделаю. Веришь?
Девчонка криво улыбнулась и хмуро посмотрела на Севера, прошептав:
– Ненавижу его!
Я чуть со стула не свалилась от таких заявлений.
– Да с чего бы?
– С того, – Лёшка повернулась к своему экрану и пробормотала невнятно: – Как бы славно всё было, если бы не этот…
Перемены, произошедшие с моей названой сестрой за время моего отсутствия, мне совсем не нравились. И я решила, что обязательно должна найти первоисточник этой непонятной агрессии по отношению к Северу. А заодно причину её ночных кошмаров и истерик. Не прямо сейчас, но в обозримом будущем.
С чего начать, если разговаривать она не хочет? Как объяснить, что мне можно сказать всё, как на духу? Чем доказать, что я желаю ей исключительно добра? И почему так сложно общаться с детьми? Разница в возрасте у нас с Лёшкой меньше десяти лет, а я чувствую пропасть поколений между нами.
