– Да все уже давно всё поняли, – Зверь зевнул и перебрался на свою кровать. – Страсти какие!
Арсений упал на ближайшую к нему тумбочку, и та жалобно скрипнула под его весом, окинул уставшим взором спальню и пробормотал:
– Платформа через тридцать минут. Корпус переводят на чрезвычайное положение. Боюсь, это были наши последние каникулы.
Кто-то несдержанно вскрикнул, Берёза зажала рот рукой, а я тяжело вздохнула.
– Официально это ещё не объявили, – негромко проговорил Север, – но Колеса Фортуны с завтрашнего дня не будет. И вообще, – вздохнул, – если не случится чуда, жить нам осталось не очень долго.
Народ зашелестел возмущённо и испуганно.
– Да что случилось? – Ферзь опёрся двумя руками о спинку своей кровати. – С чего столько шуму? Неужели кто-то решился обокрасть Цезаря?
– Язык не распускай, – беззлобно бросил Север и выбил на наладоннике команду, очевидно, ту самую, которая позволяла «говорить без метафор». – По официальным данным, сегодня ночью пропала цесаревна.
– Да неужели! Быть этого не может! – проворчал Зверь, не сводя с меня задумчивого взгляда.
– А по неофициальным, – Арсений повысил голос, и мальчишка изобразил пантомиму, которая называлась «Мой рот на замке, ключ спрятан в кармане». – По неофициальным, цесаревна была похищена, как бы странно это ни звучало, дикой агентурой.
Кто-то охнул.
– И когда я говорю «дикая агентура», я цитирую одного несдержанного на язык начальника Службы безопасности.
– Мамочки… – раздалось откуда-то справа от меня. – Что ж теперь будет?
Северов потёр лицо руками и устало поднялся с тумбочки.
– А будет вот что. Сейчас вы все быстренько соберёте свои манатки, и пока их злодейство не передумало нас отпускать, ближайшей же платформой отправитесь в Корпус, – и пока я думала над тем, кого Север туманно обозвал злодейством, моего братца или его лучшего друга, парень продолжил: – Сёма за главного. Отчитаешься Светофору по синему коду.
Про синий код я слышала впервые, но благоразумно решила не задавать вопросов.
– Понял, – Сёма кивнул и записал что-то в наладоннике. – А ты сам что?
– А мы с моей командой останемся ненадолго. Дело есть. Оля, ты, конечно, со мной.
«С тобой», – мысленно улыбнулась я и отошла к окну, чтобы не мешаться под ногами, пока Фамилия экстренно собирается домой.
Домой.
Давно ли я стала считать Корпус самоубийц своим домом?
Восемь часов спустя я шла по узкому тротуару под руку с Арсением Северовым и умирала от волнения и страха.
– Ничего не бойся, – шепнул он и по-хозяйски опустил руку на моё бедро. – Всё идёт строго по плану. Готовься.
Прямо сейчас мы воплощали в жизнь не мой план, который, собственно, и планом назвать было бы неправильно. А так, по словам Берёзы, всего лишь идеей к размышлению.
– Нельзя так просто взять и прийти на королевский маскарад, как бы тебе этого ни хотелось, – поучал меня Зверь. Я не нашлась, что на это ответить, потому что фраза: «Почему нельзя, я же знаю пароль», – в данном случае не подходила.
– К делу надо подходить основательно, даже если на основательность у нас не хватает времени.
– Зверь намекает, что сначала надо подготовить пути к отступлению, – перевёл мне Ферзь, изучая план королевской резиденции, – Даже если эти пути уже были сто раз отработаны, – бросил укоризненный взгляд на мальчишку и вернулся к своим чертежам.
– Тебе понравится, – подмигнул мне Северов. – Это весело.
Но весело мне пока не было. В огромных, как у стрекозы, очках с ярко-зелёными линзами, в костюме взбесившейся бабочки, под цветастым зонтом я шла вдоль улицы Победителей. Неотрывно следя за парой, которая прогуливалась по тому же тротуару. Пара была удивительна тем, что в мужчине я, с ужасом для себя, опознала бывшего соратника бывшего тирана, полковника в отставке Гая Юлиановича Веселовского, известного любителя юных дев. Роль же юной девы талантливо играл Зверь, облачённый в светлый парик, игривый плащик и полусапожки на высоком красном каблучке. Полина Ивановна за такие пристрелила бы.
Бывший приближённый к трону павшего тирана смотрел на мальчишку благосклонным влюблённым взглядом и непрестанно оглаживал его пальчики в чудных замшевых перчаточках, лежавшие на сгибе мужской руки, то и дело наклонялся к уху и что-то шептал, похабненько при этом улыбаясь. Зверь же громко охал, испуганно округлял глаза и препротивнейше хихикал, что было прекрасно слышно, когда мы, наконец, почти поравнялись.
Северов галантно приподнял шляпу, а Зверь послал ему воздушный поцелуй.
– Маленькая кокетка, – полковник ревниво пожурил… хм… свою спутницу и одарил нас грозным взглядом. – С кем это вы там пытаетесь заигрывать прямо у меня под носом?
– О, нет-нет, мой дорогой! – Зверёныш нежно погладил медную пуговицу на большом полковничьем животе. – И не думала даже. Я просто увидела старшего братца, вам не стоит ревновать, милый. Хотите, я вас познакомлю? – сложил губки бантиком и моргнул приклеенными ресницами.
Подлец явно веселился, пока я тут потела от страха.
– Я вас познакомлю, – ненавязчиво, но неуклонно проговорил Зверь, не дожидаясь одобрительного кивка со стороны своего спутника, отбуксировал его ближе к нашему берегу. – Это Севочка, мой самый любимый, самый старший, самый единственный брат, честно-пречестно. Он обо мне с самого-самого детства заботится. А это…
Зверь перевел обожающий взгляд на оплывшее полковничье лицо. Мальчишка играл блондинку и явно слегка переигрывал, однако влюблённого в его искусственную грудь полковника это ни капельки не смущало. Что же касается меня, то меня тревожила не игра приятеля, а что-то в его словах, за что зацепилась моя мысль – зацепилась, споткнулась, выпрямилась и бессильно захлопала ресницами, наблюдая за спектаклем, разворачивающимся перед моими глазами.
– Вы ещё сущее дитя, моя прелесть, – произнёс пожилой ловелас и после этого заявления левой рукой по-отечески ущипнул Зверя за задницу, а правую протянул «самому единственному братцу», представляясь:
– Гай Юлианович, большой Таечкин поклонник.
– Всеволод, брат этой егозы, – представился Северов, ласково глянул на меня и добавил: – Моя невеста.
Я смущённо потупилась:
– Прошу извинить мою невежливость, – пролепетала, усиленно пытаясь покраснеть. – Но мой опекун… он не последний человек в Яхоне, – правду говорить всегда так приятно! – И он против нашей помолвки, – Зверь сокрушённо закудахтал, – поэтому я вынуждена сохранить инкогнито.
– О, понимаю, понимаю… – полковник расплылся в хитрющей улыбочке. – Юность, горячая кровь… Я тоже был молодым когда-то.
– Мой дорогой, – «Таечка» нежно потрепала мужчину по брыластой щёчке и без зазрения совести, даже не моргнув ярко накрашенным глазом, заявила: – Вас и сейчас ещё рано называть старым.
