– Кукла… – сказал инспектор задумчиво.
– Зомби, – мягко поправил его хозяин.
– Кукла… – повторил инспектор, не обращая на него внимания. – А какой у Мозеса багаж?
– Несколько обычных чемоданов и гигантский, окованный железом дорожный сундук.
Инспектор разочарованно вздохнул.
– Я знал миллионера, который везде таскал с собой коллекцию ночных горшков. А Мозесу, как видно, нравится возить с собою куклу своей жены. – Инспектор ухмыльнулся. – В конце концов, такой способ отваживать ухажеров ничем не хуже других. Даже еще смешнее. Ей-богу, славная шутка!..
– Ну вот вы все и объяснили, – тихонько проговорил хозяин. Он вдруг перегнулся через ручку кресла и принялся шарить между креслом и стеной. – Я вам уже рассказывал, Петер, что зомби обладает нечеловеческой силой. – Он не без труда вытащил и положил прямо на счета перед инспектором скрученный, завязанный узлом, еще влажный от растаявшего снега швеллер.
– Ну? – сказал инспектор без особого интереса. – Я уже видел эту штуку. На крыше.
– И, вероятно, решили, что Алек Сневар на досуге занимается абстрактной скульптурой. Так вот, Алек Сневар искусством не занимается. Алек Сневар под присягой готов показать, что еще вчера это был обыкновенный прямой швеллер.
Инспектор помолчал, глядя на хозяина исподлобья, потом сказал негромко:
– Вот смотрю я на вас, Алек, и никак не могу понять: почему это вы так стараетесь запутать следствие? Зачем это вам? Ведь у вас стопроцентное алиби.
Хозяин вздернул голову, но ответить не успел – в коридоре глухо загавкал Лель.
– Так, – сказал хозяин, поднимаясь. – Мы еще продолжим этот разговор, а сейчас пойдемте – наш бедняга проснулся и зовет маму.
Незнакомец сидел на кровати, до пояса закрывшись одеялом. Чужая ночная рубашка была ему явно велика – ворот висел хомутом, обнажая острые ключицы. На лице его не было растительности – только несколько волосков на месте бровей да редкие белесые ресницы. Он сидел, откинувшись на подушку, но, увидев инспектора, живо наклонился вперед и спросил:
– Вы – Олаф Андварафорс?
Такого вопроса инспектор не ожидал. Он поискал глазами стул, придвинул его к кровати, уселся и только тогда ответил:
– Нет, я инспектор полиции Петер Глебски.
– Да? – сказал незнакомец удивленно, но без всякого беспокойства. – Но где же Олаф Андварафорс?
– Прошу прощения, – сказал инспектор. – Прежде всего мне хотелось бы узнать, кто вы такой и как вас зовут.
– Луарвик, – сказал незнакомец.
– А имя?
– Имя? Луарвик.
– Господин Луарвик Луарвик?
– Да.
– Хорошо. Кто вы?
Незнакомец уставился на него немигающими глазами. Он явно не понимал вопроса.
– Луарвик, – сказал он. – Я – Луарвик. – Он помолчал. – Луарвик Луарвик.
– Вы иностранец? – спросил инспектор.
– Очень. В большой степени.
– Вероятно, швед?
– Вероятно. В большой степени швед.
Дверь за спиной инспектора скрипнула. Он обернулся. На пороге, добродушно улыбаясь, стоял Мозес.
– Сюда нельзя, – резко сказал инспектор. Мозес, продолжая улыбаться, внимательно рассматривал незнакомца. Инспектор вскочил и пошел на него грудью. – Прошу вас немедленно выйти, господин Мозес. Прошу.
– Да-да… – проговорил Мозес, вытесняемый в коридор. – Конечно. Извольте. – Он все глядел на незнакомца.
Инспектор снова закрыл дверь и повернулся к Луарвику.
– Это был Олаф Андварафорс? – спросил тот.
– Нет, – сказал инспектор. – Олаф Андварафорс убит сегодня ночью.
– Убит… – повторил Луарвик. В голосе его не было ни удивления, ни страха, ни горя. – Я хочу его видеть.
– Зачем?
– Я хочу надеть одежду, – заявил Луарвик. – Я не хочу лежать. Я хочу видеть Олафа Андварафорса.
– Вы хотите опознать труп? Так я вас понимаю?
– Опознать?.. Узнать?
– Как вы можете его узнать, – сказал инспектор, – если не знаете его в лицо?
– Какое лицо?! Зачем лицо? – удивился Луарвик. – Я хочу видеть, что это не есть Олаф Андварафорс. Что это есть другой.
– Почему вы думаете, что это – другой? – быстро спросил инспектор.
– Почему вы думаете, что это Олаф Андварафорс? – возразил Луарвик.
Несколько секунд инспектор молча смотрел на него, потом встал и, сказав: «Одевайтесь», подошел к окну. Он смотрел на зубчатые скалы, уже озаренные розовым светом восходящего солнца, на бледное пятно луны, на чистую темную синеву неба. За спиной у него раздавалось какое-то шипение, шуршание, невнятное бормотание, почему-то двигали стулом. Потом Луарвик сказал: «Я одел».
Инспектор обернулся и удивился. Он очень удивился, но тут же подошел к Луарвику, поправил и застегнул ему воротник, перестегнул пуговицы на пиджаке и пододвинул ему ногой шлепанцы. Пока инспектор все это делал, Луарвик покорно стоял, растопырив руки. Потом он с сомнением посмотрел на шлепанцы и проговорил:
– Это не мое. У меня не так.
– Ваши туфли еще не высохли, – сказал инспектор. – Обувайте это.
Можно было подумать, что Луарвик никогда в жизни не имел дела со шлепанцами. Дважды он с размаху пытался загнать в шлепанцы ноги и дважды промахивался, каждый раз теряя при этом равновесие. У него вообще было неважно с равновесием – видно, ему здорово досталось, и он далеко еще не пришел в себя. Поэтому, пока они шли через холл и поднимались по лестнице, инспектор на всякий случай придерживал его за локоть.
Хозяин проводил их задумчивым взглядом. Он устроился в холле за журнальным столиком. Тяжелый многозарядный винчестер стоял рядом, прислоненный к стене.
Перед дверью номера Олафа они остановились. Инспектор внимательно оглядел наклейки, достал ключ и распахнул дверь. Затем он посторонился, пропуская Луарвика вперед. Луарвик остановился над трупом и, закинув руку за спину, наклонился над ним. Ни брезгливости, ни страха, ни благоговения – его лицо было абсолютно равнодушно.
– Я удивлен, – сказал он наконец без всякого выражения. – Это есть Олаф Андварафорс на самом деле.
– Как вы его узнали? – сейчас же спросил инспектор.
Луарвик, не распрямляясь, повернул голову и посмотрел на инспектора снизу вверх. Он стоял, нагнувшись, расставив ноги, глядел на инспектора и молчал. Потом он произнес:
– Вспомнил. Видел раньше.
– Где вы его видели раньше?
– Там. – Луарвик, не разгибаясь, махнул рукой куда-то за окно. – Это не есть главное. – Он разогнулся и заковылял по комнате, странно вертя головой. Инспектор весь подобрался, не спуская с него глаз.
