Да, динозавры. Мой отец занимался антропологией и палеонтологией, из-за чего и я жаждала открытий, хоть отец считал, что эту жажду мне не стоит утолять. В детстве я могла наглядно увидеть работу отца только во время походов в музей. Я прилежно училась, делала успехи в школе и с нетерпением ждала поступления в университет, пока не узнала, что на той же неделе, когда начнутся мои занятия, отец отправится руководить самыми важными раскопками в его карьере. Я умоляла его позволить мне поступить в университет и чуть с ума не сошла от радости, когда он наконец сумел убедить в этом матушку, однако теперь одна мысль о том, чтобы корпеть над пыльными учебниками, пока он совершает настоящие открытия, приводила меня в уныние. Я хотела быть в гуще событий, как мой отец. Я упрашивала его взять меня с собой, но он, конечно же, отказался, заявив, что юной леди на раскопках не место. По его разумению, мне следовало окончить обучение и найти хорошего мужа с приличной работой.
Так все и случилось. За неделю до начала учебного семестра я откликнулась на объявление о НЕВЕРОЯТНОЙ ВОЗМОЖНОСТИ и, прихватив отложенные родителями на мое обучение деньги, присоединилась к экспедиции в Карпатские горы. Я боялась, что девушку на раскопки не возьмут, и потому купила в комиссионном магазине несколько брюк – все они были мне велики, но я закатала штанины и нашла подходящий ремень. Я научилась говорить низким голосом и прятать свои длинные каштановые волосы под старой дедушкиной кепкой – она была точь-в-точь такой, какие носили все мальчишки-газетчики, и я не сомневалась, что она удачно завершит мой образ. Результат оказался поразительным. Я сумела превратиться в… глупую девчонку, нарядившуюся в мальчишеские вещи. Как выяснилось, руководитель раскопок был настолько увлечен этим плохо профинансированным и слабо организованным предприятием, что ему не было дела даже до того, человек ли я, не говоря уже о том, какого я пола. Он просто обрадовался получить пару рук, готовых работать за еду.
Последующие месяцы можно было назвать «невероятной возможностью», только если кто-то считает таковой возможность несколько месяцев питаться одинаковыми безвкусными обедами, спать на неудобной койке и изо дня в день ковыряться в каменистой почве в бесплодных поисках. Окаменелостей никто не обнаружил, и финансирование прекратилось, а потому экспедицию свернули, после чего мне пришлось самой искать способ добраться домой с восточных рубежей Европы.
«Хватит мечтать! Пора образумиться!» – казалось, именно этому меня должны были научить несколько месяцев, за которые я спустила деньги на целый семестр учебы. После своего сокрушительного провала я оказалась в немецком морском порту, надеясь уплыть обратно в Англию. По-немецки я говорила ужасно: едва могла связать пару слов. В процессе переговоров о цене койки на большом торговом судне «Леди Шарлотта» мне с трудом удалось понять, что капитан вообще не плывет в Англию, а собирается ненадолго зайти во французский порт и затем отправиться в плаванье по Атлантике в Америку.
Поразительнее всего было то, что перспектива переплыть океан и оказаться в Штатах пугала меня гораздо меньше, чем возможность вернуться домой. Не знаю, чего я боялась больше – встречи с родителями, у которых украла деньги на обучение, или окончания своего приключения, которое, казалось, толком и не началось.
В тот день я купила три вещи: открытку, марку и билет на «Леди Шарлотту». Должно быть, родители получили открытку в то же время, когда я наблюдала за исчезающими на горизонте европейскими берегами и огромным затуманенным океаном, открывающимся передо мной. Я была уже не так наивна и полна надежд, как в самом начале своего путешествия, но мир с каждым днем становился все больше. На открытке я написала краткое послание:
Дражайшие матушка и отец,
надеюсь, вы в добром здравии. Как вы и предупреждали меня, оказалось, что на профессиональных раскопках юной леди не место. Отправляюсь на поиски более подходящего занятия.
С любовью,
Э. Рук
Теперь, в Нью-Фидлеме, я не собиралась отказываться от своей тяги к приключениям, но в качестве компромисса решила устроиться на приличную работу, чтобы обеспечивать себя.
Первым делом я зашла в бакалейную лавку. Когда я открыла дверь, в лавке звякнул колокольчик, и хозяйка, худощавая старушка, подняла голову от тележки, доверху нагруженной мешками с мукой.
– Доброе утро, дорогуша! Секундочку!
Она подняла один из тяжелых мешков на полку у себя за спиной, но он зацепился за угол стеллажа, и старушка потеряла равновесие. Мешок упал на пол, в воздух взметнулось белое облако.
– Мамочки мои! Подождете еще минутку? – извиняющимся тоном спросила она.
– Конечно. Позвольте вам помочь, – сказала я и поставила свой чемодан на пол.
Старушка с радостью приняла мою помощь. Я принялась поднимать мешки на полку, а она тем временем принесла метлу и совок.
– Я вас раньше не видела, – заметила хозяйка лавки, подметая пол.
– Я только вчера приехала, – подтвердила я.
– Из Лондона, судя по акценту?
– На несколько графств юго-западнее. Из маленького городка в Гэмпшире. Вы бывали в Англии?
Старушка ни разу не покидала Штаты, но с радостью выслушала мой рассказ. За приятной беседой мы быстро справились с тяжелыми мешками. Когда я положила последний из них на полку, она убрала пустую тележку в соседнюю комнату, исчезнув за стеллажами с товарами. Не успела она вернуться, как колокольчик снова звякнул, и в магазин вошел бородатый краснощекий мужчина.
– Мне жестянку «Старины Барта». Спасибо.
Я поняла, что все еще стою за прилавком, и оглянулась в поисках хозяйки.
– О, я не… Я здесь не…
– Это трубочный табак, милочка. Стоит прямо у вас за спиной – вон тот, с желтой этикеткой.
Я взяла жестянку с портретом крепкого моряка и положила ее на прилавок.
– Хозяйка сейчас вернется, сэр, – сказала я.
– Вы и так неплохо справляетесь, – улыбнулся мужчина и принялся отсчитывать монеты.
Старушка наконец вернулась, вытирая руки о фартук.
– Доброе утро, мистер Стэплтон! – радушно воскликнула она. – Жестянку «Барта»?
Выскользнув из-за прилавка, я позволила хозяйке завершить сделку.
– Мне нравится ваша новенькая, – сказал мистер Стэплтон, прежде чем уйти.
Еще раз добродушно улыбнувшись мне, он открыл дверь.
– Не волнуйтесь, милочка, вы освоитесь. Просто не вешайте свой хорошенький носик.
С этими словами он вышел на улицу, и дверь за ним захлопнулась.
– О чем это он? – спросила хозяйка.
– Произошло небольшое недоразумение.
– Что ж, юная леди, не знаю, как вас и благодарить, – сказала старушка, закрывая кассу. – Что вы хотели?
– На самом деле я хотела спросить, может, у вас есть работа…
