– Господи! – восхищенно ахнул кто-то в темноте.
А ведь когда-то это было снято кадр за кадром, и он, Тервиллиджер, создавал стремительное движение своих фантастических образов из неподвижных картинок. Самую малость изменив позы и положение зверушек, он делал снимок. Потом опять продвигал их на волосок – и фотографировал. Этот кропотливый труд продолжался часы, дни, месяцы. И вот теперь восемьсот футов отснятого материала – а именно таков был скромный результат – будут просмотрены за считаные минуты.
«Смотри-ка, они живут, они двигаются», – радовался Тервиллиджер. Он никак не мог привыкнуть, что на экране его создания совсем как живые!
Кусочки пористой резины и латекса, глина, стальные детальки, стеклянные глаза, каменные клыки – и все это вдруг превращается в хищное зверье, терроризирующее континенты, царящее в джунглях задолго до появления человека, миллиард лет назад! Эти чудища дышат. Эти чудища сотрясают воздух своими громовыми голосами. Какое сверхъестественное преображение!
«Пусть это и нескромно, – думал Тервиллиджер, – но вот он – мой райский сад, и вот они – мои гады земные, о коих могу сказать в конце Шестого дня, что они хороши, и назавтра, в день Седьмой, почить от дел своих».
– Господи! – повторил в темноте тот же восхищенный голос.
Тервиллиджер, войдя в роль Творца, чуть было не отозвался: «Да, я слушаю».
– Замечательный материал, мистер Клеренс, – продолжил дружественный голос.
– Возможно-возможно, – отозвался гнусавый мальчишечий голосок.
– Мультипликация высшего класса.
– Видал я и получше, – сказал Клеренс Великий.
Тервиллиджер так и обмер. Кровавая бойня в джунглях из папье-маше продолжалась, но он теперь отвернулся от экрана, чтобы посмотреть на зрителей. Впервые он мог толком разглядеть своих предполагаемых работодателей.
– Восхитительный материал!
Похвала исходила от пожилого человека, сидевшего в дальнем конце небольшого зала. Его голова была запрокинута, и он наблюдал за доисторической драмой с несомненным увлечением.
– Фигуры двигаются толчками. Посмотрите вон на того! – Странный мужчина с фигурой мальчика даже привстал, показывая что-то кончиком сигареты, торчащей изо рта. – А вот еще никчемный кадр. Вы обратили внимание?
– Да, – как-то сразу сник пожилой союзник Тервиллиджера. И даже съехал пониже в своем кресле. – Я заметил.
У Тервиллиджера кровь застучала в висках.
– Толчками двигаются, – повторил Джо Клеренс.
Белый экран, мелькнули цифры – и все. Музыка закончилась, монстры пропали.
– Уф, слава богу, – раздался в темноте голосок Джо Клеренса. – А то время ланча уже на носу. Уолтер, давай следующий ролик! Спасибо, Тервиллиджер, вы свободны. – Молчание. – Тервиллиджер! – Опять молчание. – Кто-нибудь скажет, этот оболтус еще в зале?
– Я здесь, – отозвался Тервиллиджер. Его руки, висящие у бедер, сжались в кулаки.
– Ага, – протянул Джо Клеренс. – Знаете, неплохая работа. Однако на большие деньги не рассчитывайте. Вчера здесь перебывала дюжина ребят, и они показывали материалы не хуже вашего, а то и получше. У нас конкурс для нового фильма под названием «Доисторический монстр». Оставьте моей секретарше конверт с вашими условиями. Выход через ту же дверь, через которую вы вошли. Уолтер, что ты там копаешься? Давай следующий ролик!
Тервиллиджер двинулся к выходу, то и дело натыкаясь в темноте на стулья. Нащупав ручку двери, он вцепился в нее мертвой хваткой.
А за его спиной экран взорвался: землетрясение рушило здания, сыпало на головы жителей горные валуны, обрушивало и уносило мосты. Среди этого грохота ему вспомнился диалог недельной давности:
– Мы заплатим вам тысячу долларов, Тервиллиджер.
– Да вы что! Одно оборудование обойдется мне в эту сумму!
– Послушайте, мы даем вам шанс войти в кинобизнес. Или вы соглашаетесь, или увы и ах.
На экране рушились здания, а в нем самом – надежды. Он уже понял, что согласится. И возненавидит себя за это согласие.
Лишь когда на экране все дорушилось и отгрохотало, в Тервиллиджере отбурлила ярость и решение стало окончательным. Он толкнул от себя многотонную дверь и вышел в слепящий солнечный свет.
Насадим на гибкие сочленения шеи череп, натянем на него матерчатую морду, приладим на шарнирчиках нижнюю челюсть, замаскируем швы, и наш красавец готов. Tyrannosaurus Rex. Царь тираннозавров. Тиран доисторических джунглей.
Руки Творца, омытые светом «юпитера», нежно опустили монстра в миниатюрные джунгли, занимающие половину небольшой студии.
Сзади кто-то грубым толчком распахнул дверь.
В студию влетел крохотный Джо Клеренс – один хуже ватаги бойскаутов. Быстрым и цепким взглядом он обежал все помещение, и его лицо перекосилось.
– Черт побери! У вас еще ничего толком не готово? Мои денежки за аренду утекают зря!
– Если я закончу раньше срока, – сухо возразил Тервиллиджер, – вы мне лишних денег не заплатите. А дело пострадает.
Джо Клеренс мелкими шажками бегал от одного конца макета к другому.
– Ладно, не спешите, но поторапливайтесь. И сделайте этих ящеров действительно ужасными!
Тервиллиджер стоял на коленях у края джунглей из папье-маше, поэтому его глаза были на одном уровне с глазами босса.
– Сколько футов крови и ужаса вы желаете? – спросил он Клеренса.
Тот хищно хохотнул:
– О-о, по две тысячи футов каждого!.. А это у нас кто?
Он шустро схватил самого крупного и самого страшного динозавра и поднес его поближе к своим глазам.
– Поосторожнее!
– Что вы так паникуете? – огрызнулся Клеренс, ворочая хрупкую игрушку в своих неловких и равнодушных ручонках. – Мой динозавр – что хочу, то и делаю. В контракте огово…
– В контракте черным по белому сказано, что вы имеете право использовать моих ящеров для рекламных роликов до завершения съемок, а затем куклы остаются в моей полной собственности.
– Размечтались! – Размахивая динозавром, Клеренс фыркнул и сказал: – Не знаю, какой дурак вписал в контракт такой пункт. Когда мы подписывали его четыре дня назад…
– А мне кажется, что не четыре дня назад, а четыре года. – Тервиллиджер потер воспаленные глаза. – Я две ночи провел без сна, заканчивая этого зверюгу, чтобы мы могли приступить к съемке.
Клеренс прервал его нетерпеливым жестом:
– К чертям собачьим контракт. Плевал я на юридические штучки. Эта зверюга моя. Вы с вашим агентом доведете меня до инфаркта. То вам нужен больший гонорар, то лучшее финансирование, то более дорогое оборудование…
– Камера, что вы мне дали, сущий антиквариат.
