– Ить. Уть, – сообщила Гюль, глядя на меня с изрядным раздражением.
– Мр-ряу, – присоединился к беседе кот.
Его доводы я поняла и выделила плошку с белым, похожим на пух. Кот не возразил, слизнул одним движением и приступил к устройству на моей спине.
– Но тебе нужен корабль, – устав злиться на мою беспросветную простоту, намекнула Гюль. – А мы летим немного не туда. Если очень упрощать, до невозможного, то – на полторы галактики правее шлака, понятно?
– Киту надо правее. Кит классный.
– Не доводи меня!
– У тебя что, тоже планы?
Она скисла, взяла с подноса большую корзину с чем-то хрустящим и стала жевать, глядя в утреннее море за окном. Сегодня – медовое с оттенком сливы на горизонте.
– Я навигатор, мне куда угодно хорошо, лишь бы не высадили, – молчанку Гюль проиграла вчистую. – Но со мной Кит не общается.
– А ты что, не просила порулить? Не доперло до твоих гигантских мозгов, что «пожалуйста» – это первый метод?
– Я бы не дала рулить на своем корабле. А на твоем месте я бы сейчас изучила справочник по мирам старых. Ты хоть понимаешь, куда мы летим? Да они вышли из атмосферы, когда у вас еще звезда не завязалась. Да они… они…
Гюль вдохнула для третьего «они», захлебнулась почтением и закашлялась. Я отмахнулась. Усвоить справочник мой мозг не готов – ну, целиком. Этот сектор старых здоровенный. Вот прибудем – гляну на месте и быстренько вызубрю одну главку.
– Далеко туда лететь?
– Обычным способом, прыжками, через три магистральных габа, далее полным ходом до места, это тоже далековато, всего должно уйти до десятой доли цикла, – буркнула Гюль. – Но мы не прыгаем, как я понимаю. Мы вообще невесть что делаем. Но суток пять-то уйдет… наверное. Универсум большой. Даже для кэфов.
– Завтра утром садимся, – возникая в дверях, опроверг Кит. – Нас давно беспокоит мир йорфов. Раса на грани вымирания. Очень уважаемая, хранители знаний. Но, увы, не только: они напрямую владеют тусклой, ресурсно исчерпанной спиральной галактикой Йорф. Там два заглушенных габ-порта на пустых трассах. Вполне еще годные звезды и планеты с хорошим климатом. Но это вроде не аргумент. Однако о правах на Йорф сперва заговорили у дрюккелей. Затем всколыхнулось сообщество неприсоединенных, они молодые и им хочется заселять, еще не наигрались. Позже империя что-то сообразила. Из соседнего рукава универсума поступил запрос. Силикаты тоже что-то проскрипели.
Кит бормотал очень уютно, по-домашнему. Шел вдоль стенки, моргал на несуразную мебель со следами моей вчерашней усталости в осанке. Обстановка комнаты исправляла стилистику, выстраивалась в нечто единое, вполне очаровательное. Кит, наконец, остался доволен, тихо похвалил за вид на море, постоял на балконе, жестом передвинул солнце ближе к зениту. Добыл из ниоткуда поднос с напитками и вернулся к столу. Разлил всем, даже морфу. Сел и загрустил.
– И что надо? Я, блин, червяк и крюк заодно, я поймала тебя по методу Гюль. А ты нас зачем поймал?
– Надо посмотреть, – Кит недоуменно развел руками. – Там все не так, как кажется. Йорф вроде бы хотели отдать под музей, но после все запуталось. Мы не вмешиваемся, а прочие не желают видеть. Что тебе рассказать?
– Зачем знать, что я должна видеть? Нет уж, доберемся – разберемся. Или запутаемся. Кит, а если бы мы не утонули в вашем секторе, тогда – как?
– Тогда никак, – огорчился он. – Мы делали запрос кое-кому, но там пока что очень заняты. Мы даже выходили на связь с габ-центром. Там обещали все проверить и не нашли повода к беспокойству. Это было тридцать стандартных суток назад. Сейчас, назови я повод, они не успеют добраться… без меня. А я не беру на борт тех, кто не умеет мне приглянуться.
Я подмигнула Гюль. Она сидела с таким лицом, как будто именно теперь рядом взорвалась ядерная бомба, которую китайцы продали ей на рынке под видом петарды. Как же. Загадочные корабли расы кэф все-таки выходят из своего сектора и берут на борт пассажиров. Разве это не ясно с первого мига нашего тут пребывания? Я не уникальная, хоть и атипичная. И я не червяк на крюке у ловкой Гюль. Я свежая наживка для более красивого крюка, Кит вышел на охоту. Вот ему, пожалуй, что мой интеллект, что он же помноженный на тридцать в голове Гюль – все едино.
Кит снова посмотрел на море и взглядом подвинул солнце к закату.
– Вот это я понимаю – условные сутки, – восхитилась я.
– Мы спешим. Можно и сегодня сесть, но после развертки вредно сразу менять условия среды, – вздохнул он. – Заверяю: модификаций в материал я не вносил. Итогово живучесть выросла до двенадцати, это немного и естественно при таком процессе. Кэфы никогда не были сторонниками бездумных перемен и пустых, показных подарков. Сима, иногда возможности портят людей больше, чем врожденная слабость. Надо отдыхать. Утро начнется скоро.
– Как только, так сразу, – зевнула я.
Гюль нехотя удалилась, потому что её вывел Кит. Я перебралась на кровать и заснула сразу, еще опуская голову к подушке. Море было цвета переспелых гранатов – почти черное, и такое оно мне снилось. Пахнущее терпко-сладко, чужое, но сразу прижившееся в сознании, незабываемое.
Мы сели так банально, что слов нет. Раз – и люк открыт. И мы уже не корабль, а вроде как уютный дом, и трапа у нас нет, просто лестница ведет в палисадник. Заборчик по периметру – я перешагну без усилия. А Гюль мечтала о силовых полях и сиянии огней, по взгляду видно.
Корабль немного посидел в ряду таких же домов, окончательно подстроился под их внешность. Немного пообшарпался, вылинял крышей. За это время по травянистой широкой улице с красивой мраморной дорожкой в центре как раз успел подойти стройный человек. Он вежливо дотронулся до звонка у калитки. Мы с Гюль показались на крыльце, кивнули – принимаем гостей. Кит остался в рубке, пообещав быть, если возникнет надобность.
Нежданный гость миновал нашу дорожку от калитки к порогу, она как раз успела выложиться плитками, пока он пересекал лужайку. К нам приближался довольно рослый, худощавый и смугловатый человек. Средних лет, пожалуй. Подтянутый, с гордой, но вовсе не военной, осанкой. Волосы у него несколько портят обыкновенность. То ли они змеи, то ли притворяются таковыми. Тонкие, чешуйчатые, без пастей, но с мелкими точками глазок. Уложены в прическу а-ля шевалье, как я это обозвала: лента собирает их в свободный узел на затылке, и там змеи ползают по спине, щекоча гостю лопатки.
Лицо у гостя обычное, узковатое. Глаза карие с отчетливой рыжинкой и длинным вертикальным зрачком. Зубы вроде пластинами, но рассмотреть не получается – неловко так пялиться.
– Габбер Сима, – представилась я, когда он чуть кивнул и замер у нижней ступени. – Ох, простите, я не сообразила, что это ж мы тут гости. Незваные. Мы удачно… эээ… фундаментнулись?
Он выслушал мой общепринятый с добавкой непонятного даже на русском. Кивнул и перевел взгляд на Гюль. Зрачки чуть расширились, пришлый поискал что-то левее и правее, затем в окнах.
