– Привет, одноногий Сильвер, кэп, – издали расшумелась я.
Он, конечно, немедленно прочел в моей голове пояснения и заулыбался. Вот ведь мальчишка… Разве взрослый рванул бы, рискуя не только ногами, но и шеей – умирать, а друга выручать?
Рейд. Уильям Вэйн. Вслепую через ад
Восьминогий болтун приближался раскачивающейся рысью, задействующей шесть лап. Он размашисто и в то же время точно жестикулировал двумя передними конечностями. Двигался инсект не глядя вперед основными глазами: он был весь поглощен общением. Дорогу выбирали чувствительные усы и дополнительные глаза. Имперский тэй сидел боком на спине собеседника, и обоих все, кажется, устраивало.
Уильям тряхнул головой. Чего только нет в универсуме! Однозначности, пожалуй, зато прочее – в избытке. Есть даже говорливый инсект, по сложению которого не ошибешься в предназначении, он боец. Если приглядеться, изумление возрастет: на сбруе с оружием видны знаки отличия империи. Инсект относительно некрупный, голова большая. Никакого защитного костюма, что тоже показательно.
Габнор Уэйн, конечно, давным-давно усвоил данные справочника, где инсектов трактуют как весьма многочисленный и разнообразный вид разумных. Нынешние конкуренты людей империи, возникшие в звездной системе Рюйк, отнесены к белковым формам жизни. Утверждение это в габ-классификации сопровождается пометкой «уточнения по запросу, полномочия не ниже рехт». Уильям, едва получив звание габрехта, самонадеянно вскрыл информацию, и голова загудела! Куда правильнее было бы ограничить доступ по уровню интеллекта, по владению знаниями в генетике и биологии. Данные рухнули в мозг чудовищной лавиной. Пришлось спешно строить защитные сооружения, а, осознав их ничтожность – спасаться бегством, то есть наглухо запечатывать доступ к информации. Позже безопасный минимум предоставил всезнайка Игль. Добавил кое-что наставник боевой тактики пыр Бумуз, да и сослуживцы не молчали, и пассажиры. Не всюду ведь они так чудовищны, как в габе «Зу».
Если совсем кратко пересказать ехидные замечания Игля, получится, что никто в современном универсуме не способен внятно ответить на вопрос: как подобает классифицировать обитателей галактики Дрюккель? Внутри вида они разнятся куда сильнее, чем люди – и, скажем, собаки… или киты. Которые схожи хотя бы на уровне определения «млекопитающие».
Игль пояснил: относительно точный геномный «портрет» можно составить для представителей одного рюкла, то есть инсектов схожих предназначения, типа конструкции тела, уровня развития личности в балансе эмоций, логики, интеллекта, иерархичности… Белковость без звездочек и сносок распространяется на рюклы носителей – элиту управления и культуры. Ученые у инсектов частично белковые. Солдаты могут быть разными в зависимости от того, под какие условия они создаются.
Лет десять назад – то есть циклов, но проще землянину наплевать на точность и мысленно их приравнять к годам – габрехт Уильям Вэйн принимал участие в учениях по развертке габ-узла для экстренной эвакуации населения. Всякое бывает – звезды, и те иной раз соскакивают с нарезки, взрываются вне расписания, составленного для них учеными. За последние пятьсот лет ни разу массовых потерь у разумных не приключалось, и причина именно в слаженности совместных экстренных работ.
Уильям отвечал за оповещение условно пострадавшего населения и деление этого населения на удобные для эвакуации партии. А солдаты инсектов шли первыми на место развертки габа. Равными шарами-отрядами они отбывали в неизвестность через портаторы, хотя для разумных неустраним риск гибели при переносе.
Сутки спустя десять капсул с обожженными останками инсектов были отправлены на планету, где базировался их рюкл. Эти потери в отчете обозначили сухо, одной строкой – «в расчетном коридоре значений»… Уильям, удивляясь безразличию всех к инциденту, сам проинструктировал габаритов о правилах поведения почетного эскорта на траурной церемонии. Правила, кстати, тоже составил он: оказывается, прежде никто не делал подобного. Но в тот раз все прошло должным образом. Капсулы накрыли полотнищами со знаком рюкла, габариты выстроились в две шеренги и салютовали чем-то способным красиво взрываться в пустоте. Старший группы инсектов пришел и смотрел, присев на лапах и целиком отдавшись наблюдению.
– Рюкл Свирра благодарен, – проскрежетал он, когда церемония завершилась.
Говорил на общепринятом наречии громадный муравей-переросток неловко, медленно, с сильным прищелкиванием. На лапах приседал низко, задевая телом поверхность, и все же голова была на одном уровне с головой Уильяма. Свирры много крупнее людей. И сильнее, но впечатляет даже не это. Они выходят в открытый космос, не применяя защитных средств. Перетаскивают такие грузы, что габариты не лезут им под лапу и уважительно гудят в сторонке. Свирры телепатичны в достаточной мере, чтобы действовать отрядом, как единый организм. В точности и скорости монтажа систем свирры равны габаритам – автоматике самого современного уровня.
В габ-классификации инсектов свирры упоминаются и обозначены как «ди-кели линейные», то есть открытые к общению с иными расами исполнители. Они не участвуют в управлении даже своим рюклом. И не способны по отдельности думать сложное, им от мыслей делается нехорошо… Тот командир солдат долго бежал рядом с Уильямом, мучительно выбирая тему для разговора. Он осознал, что торжественная отправка тел дает уважение, он оценил. Но всю благодарность смог вложить лишь в три связных слова.
– Хорошая тактика работы, – сказал Уильям, когда молчание стало тягостным. – Ваши четверки были безупречны на сборке главного модуля.
– Четверки, – с облегчением согласился командир. – Хорошая тактика.
Примерно так они, к обоюдному удовольствию, проговорили еще часа два. Сели в баре, куда прежде ни один свирр не приходил: это вне предписанных маршрутов, хотя и не запрещено. Уильям заказал себе сок, командир свирров долго метался вдоль барной стойки, вытягивал чувствительные усики над тем или иным напитком и, наконец, сделал выбор. Бармен сперва схватился за голову – а потом махнул рукой и нехотя принес, что велено, бормоча про белковых недоумков, которые сдохнут после приема инородного окислителя. Но командир прихлебывал и не терял бодрости. Еще он то и дело трогал край стола, и по жестам Уильям понял: штука эта ему, человеку, – лишь опора для локтей, а кому-то она кажется непередаваемо вкусным тортом… Габрехт купил три стола и подарил новому знакомому для поминок по погибшим.
– Хорошая тактика, – оживился свирр.
Выдрал указанные столы вместе с основанием, наглухо вмурованным в пол. Вцепился и поволок, на ходу уминая в удобную для транспортировки форму. Уильям смотрел и невольно ежился: он знал, что такие столы способны по сто лет и более стойко сопротивляться пьяным погромщикам самого разного метаболизма…
С тех пор габрехт, а ныне габнор, Вэйн крепко уважал инсектов. Не за мощь тела, а за редкостное миролюбие. Имей люди столь мало ограниченные собственные возможности, они бы приложили силы – и ограничили чужие. Наверняка… Но население галактики Дрюккель уважает упорядоченность, даже в своей экспансии оно умеренно, законопослушно. Щуплые и квелые на фоне свирров носители – вроде Чаппы – управляют цивилизацией, и к грубому принуждению относятся без всякого пиетета. Сила – крайнее средство. Допустимое, готовое в резерве, но не вызывающее эмоций.
