Вдруг он замолчал. Да так резко, что Марк испугался, не
плохо ли ему. Возраст-то уже преклонный – за семьдесят, в такие годы инсульт,
инфаркт и прочие гадости застигают врасплох самых здоровых людей…
– Сергей Георгиевич, что с вами? – забеспокоился
Марк Эрнестович. – Вам нехорошо?
– Нет, нет, я в порядке, – поспешил успокоить его
Отрадов, но вид при этом имел странный. – Просто до меня только что дошло… –
Он закрыл лицо рукой и сдавленно хохотнул. – Боже, как же мы сразу-то не
поняли, дураки! Ладно Аня, она не знала, но я-то, я… И видел, и сколько раз
слышал… – Сергей опустил руку, хлопнув ею по столешнице. – Синий!
Должен быть сапфирово-синий! А в колье – голубоватый!
Суханский, внимательно выслушав этот сумбур, дождался его
окончания и лаконично сказал:
– Не понял.
– Императорский презент – фальшивка.
– То есть императрица подарила вашему предку не
бриллиант?
– Нет, она-то как раз преподнесла настоящий алмаз, а
тот, что висит на цепочке сейчас, – стекляшка. Ну, или не стекляшка, а
хрусталь, может, даже бриллиант, только не тот, знаменитый…
– Почему вы так решили?
– А я вам сейчас покажу, и вы сами убедитесь, – заверил
ассистента Отрадов и защелкал кнопкой мыши.
Через минуту из принтера вылезли два листа с распечатками.
На одном был портрет молодой княжны в бриллиантах, на втором фотография девушки
??остарше: хорошенькой, светлоглазой, смугленькой, едва уловимо похожей на
Сергея. Как понял Марк, это была его дочь Аня. Но не успел Суханский ее
рассмотреть, как Отрадов схватил распечатки и, положив их на стол вплотную друг
к другу, спросил у ассистента:
– Теперь видите разницу?
– Нет, – честно ответил Марк.
– Тот бриллиант, что на картине, заметно отличается от
соседних. Художник даже усилил это отличие – сделал сапфировый оттенок более
выраженным. В реальности различие не такое разительное. А вот на фото,
посмотрите, – он постучал кончиком пальца по изображению дочери, –
все камни одинаковые! Одинаковые ведь, согласитесь?
– Согласен, но на мое мнение не стоит опираться. Я
совершенно ничего не смыслю в бриллиантах и ни за что не отличу голубой от
синего, как, впрочем, настоящий от поддельного…
– Я, как выяснилось, тоже, – невесело улыбнулся
Сергей. – Но несоответствие оттенка должен был заметить – я ж столько раз
видел колье воочию, и на Элеоноре, и на Ане, и на Фросе, но мне никогда…
Стоп! – Отрадов замер с поднятыми руками, будто сдавался невидимому врагу. –
В семидесятых, когда проводилась опись, колье украшал настоящий бриллиант. Шац
заметил бы подделку даже без экспертизы. В восьмидесятых тоже. Когда я, уйдя в
отставку, переехал с Дальнего Востока в Москву, мы часто с Элеонорой виделись.
И она иногда надевала гарнитур, выдавая его за бижутерию… – Он свел густые
седоватые брови, нахмурившись. – Я точно помню, камень был синим – сестра
много раз заостряла на этом внимание, говоря, что этот цвет ей не очень идет и
она хотела бы, чтобы камни были просто бесцветными, а лучше голубыми, под цвет
ее глаз…
– Выходит, она заменила камень, чтобы колье
гармонировало с цветом ее глаз?
– Не думаю, что причина в этом. Скорее Элеонора просто
боялась выставлять напоказ знаменитый бриллиант – ведь среди ее приятелей были
люди, разбирающиеся в драгоценностях, и они из зависти могли навести воров или
донести кому следует… – Сергей в задумчивости потеребил кончик массивного
носа. – Такие вещи надо хранить в банковских сейфах, не зря же многие
богатые люди заказывают копии своих украшений и носят их. А оригиналы прячут в
бронированных коробках.
– Но почему ваша сестра никого не предупредила? –
недоуменно спросил Марк. – Наследницу, например. Или хотя бы вас, своего
брата.
– Могла не успеть – я же вам говорил, что ее убили.
Марк, естественно, помнил об этом. Но так же он помнил и
другое: Элеонора Георгиевна, затейница, не просто завещала свою коллекцию
старинных украшений внучке, она втянула всех в игру «Найди сокровища». Не
поленилась закопать их, а инструкции к поиску зашифровать и спрятать… Маразм
какой-то! Только Элеонора ни в каком маразме не была (просто так развлекалась),
о чем свидетельствует хотя бы тот факт, что в тайнике лежало нотариально
заверенное завещание, по которому фамильное колье отходило внучке Ане. Но в
нем, если верить Сергею, не было ни слова о том, что знаменитый камень
поддельный! Так, может быть, подмену совершила не она?
– Что, если подмену совершила не она? – озвучил
свою мысль Марк.
– А кто?
– Предположим, ее супруг или любовник. Сын, внучка,
внук. Друг семьи. Ювелир, ремонтирующий застежку… Кто-то из них выкрал колье и
незаметно поменял камни.
– Элеонора бы заметила. Уж кто-кто, а она синий
бриллиант от голубого отличила бы вмиг.
– Значит, она сама?
– Вероятнее всего. Помню, у нее был хороший друг по
фамилии Львов. Он делал изумительные украшения. Под старину. И реставрировал
прекрасно. Ремонтировать застежки, к слову, Элеонора поручала ему же. –
Сергей, не переставая говорить, потянулся к телефону и стал набирать какой-то
номер. – Скорее всего, именно Львов выполнил ее заказ по подмене камней…
– Вы звоните ему? Львову?
– Он давно умер, – ответил Сергей. – Кажется,
в девяноста первом, когда понял, что все его сбережения превратились в дырку от
бублика. А звоню я в кассу аэропорта, чтобы заказать билет на самолет.
– Куда вы собрались?
– В Москву.
– Зачем?
– Чтобы найти настоящий бриллиант! – азартно
воскликнул Сергей и, по-молодецки вскочив со стула, понесся к двери, торопливо
диктуя в трубку, на какой рейс хотел бы заказать билет.
– А мне что делать? – крикнул ему вслед Марк.
– Поедемте со мной, – бросил через плечо
Отрадов. – Поможете мне.
– Но я только что с поезда! Устал…
– В самолете отдохнете.
Марк сдавленно застонал, но спорить с работодателем не стал,
встал с кресла и поплелся к выходу за энергично шагающим Сергеем Отрадовым.
Ева
Ева сидела на диванчике в холле своей квартиры и тупо
смотрела в стену. Надо было бы встать, раздеться, но двигаться не хотелось.
Ничего не хотелось, только плакать, но этого она себе позволить не могла. И не
столько из-за того, что потом покраснеют глаза, а нос распухнет, потеряв свою
греческую безупречность, просто суки не плачут. Холодные, эгоистичные суки, к
коим Еву относили не только окружающие, но и она сама, плевать хотели на
несчастья, произошедшие не с ними. Да, убит ее брат, некогда любимый, но в
последнее-то время они не общались, а все из-за Дусика, он стал таким
придурком, что плакать из-за него…
