Ева
Ева проглотила последнюю ложку десерта, взяла фужер,
откинулась на спинку стула и стала попивать шампанское, поглядывая на мужчин
из-под полуприкрытых ресниц. Те уже поели и теперь «вкушали кофий», обсуждая
предстоящие перевыборы президента. Ева в беседе участия не принимала, считая
тему абсолютно не заслуживающей внимания, и пока мужчины высказывали свои
предположения относительно того, будет ли у Путина преемник, она следила за
Петром. Вернее, сначала она присматривалась к Берднику: решив продолжить с ним
знакомство, она прикидывала, сможет ли себя заставить в случае чего лечь с ним
в постель, но поскольку результат был неутешительным (его родимое пятно
вызывало у нее брезгливость), она переключила внимание на Петра. Тут взгляд ее
порадовался. Смуглое лицо молодого адвоката было безупречно: ни родинки, ни
морщинки, ни прыщика. Гладкая кожа кофейного оттенка с легким румянцем, прямой
нос, умеренно полные губы, четкие скулы и спадающие на них светло-русые пряди…
Красавец! И при этом умница. А еще счастливчик по жизни.
Короче, мечта любой бабы. Любой! Будь она хоть звездой, хоть королевой, хоть
научным светилом… Но достался он при этом убогой, ограниченной тетехе с
невнятной внешностью и сомнительным прошлым. На что, интересно, Петр купился?
Нет, что на княжеские цацки – понятно, но, кроме этого, его еще что-то должно
привлекать: характер, внешность, харизма, сексуальный шарм. Но в Аньке ведь
ничего этого нет! Безвольная дура с пуговичными глазами, к тому же, как пить
дать, доставшаяся ему девственницей. «Ну вот и ответ, – осенило
Еву. – Купился на невинность. Некоторым мужикам жутко льстит, что они
стали у своих баб первыми – об этом меня еще Элеонора предупреждала, – а
мысль о том, что на эту бабу просто никто не позарился, им как-то и в голову не
приходит…»
– Не налегайте так на шампанское, – услышала Ева
над ухом тихий шепот Петра. – Вы уже достаточно выпили…
Ева фыркнула и демонстративно отпила из фужера большущий
глоток. Петр осуждающе покачал головой, но больше со своими нравоучениями не
стал приставать – вернулся к разговору. Мужчины поболтали еще минут пять,
допили свой кофе и стали спорить, кто оплатит счет. Каждый хотел это сделать,
но «победил» Вульф, выложив на поднос официанту свою золотую кредитку. Когда
«Визу» вернули владельцу, мужчины поднялись из-за стола. Пришлось и Еве встать,
хотя она еще бы посидела тут, у фонтанчика, попила перцовочки, которой после
ненавистной шипучки хотелось больше, чем всегда.
Они вышли на улицу, распрощались. Вульф тут же направился к
бронированному «Мерседесу», Петр к своему скромному «Пежо», а вот Бердник
спешить к лимузину не стал – взял Еву за локоток и с игривой улыбочкой спросил:
– Вас подвезти?
В другой раз она обязательно бы ответила утвердительно, но
только не сегодня – сейчас у нее были другие планы!
– Я бы с радостью, – ответила она, одарив его
многообещающим взглядом. – Но нам с адвокатом Моисеевым еще нужно… –
на миг замявшись, она быстро придумала, что соврать: – К следователю съездить,
так что в другой раз…
Ева послала Берднику воздушный поцелуй и поцокала к машине
Петра, торопясь его перехватить, пока он не уехал. И успела же! Едва
моисеевская тачка заурчала заведенным мотором, как Ева подскочила к передней
дверке и стукнула в стекло костяшкой согнутого пальца. Петр вздрогнул и поднял
на нее глаза. За затемненными стеклами очков сложно было рассмотреть их
выражение, но Еве показалось, что в них промелькнула опаска.
– Что вам, Ева? – сухо спросил Петр, опустив
стекло.
– Можно отнять у вас минутку? – робко молвила она.
– Только минутку.
– Я сяду к вам? А то холодно…
Он сделал приглашающий жест. Ева обежала машину и нырнула в
салон «Пежо».
– Слушаю вас, – проговорил Петр, не глядя на Еву,
а сосредоточив все свое внимание на кнопках магнитолы.
– Я хотела попросить еще раз обрисовать мое положение,
а то я не совсем понимаю, что мне грозит…
Выдав эту заранее заготовленную фразу, Ева распахнула шубку,
будто бы ей жарко, а на самом деле желая обратить внимание Петра на ложбинку
между своими идеальными грудями. Тот, естественно, не мог не отреагировать, но,
бросив быстрый взгляд в область ее декольте, тут же его отвел и стал просвещать
Еву по интересующему ее вопросу.
Поскольку сейчас Еву больше интересовал сам Петр, нежели
слова, им произносимые, то слушала она его вполуха. И он в скором времени это
заметил.
– Вы, я вижу, меня совсем не слушаете, – сказал
Петр, повернув к ней свое античное лицо.
– Нет, нет, я вся внимание, – встрепенулась
она. – Просто немного задумалась. Продолжайте.
– А я уже все сказал.
Ева, чтобы не выглядеть дурой, хотела задать какой-нибудь
вопрос, но вместо слов из ее рта вылетело кошмарное карканье – это вырвалась
отрыжка после гадского шампанского. Совершенно искренне смутившись, Ева
пробормотала:
– Извините, ради бога.
– Ничего страшного.
– Мне надо было вас послушать и не пить столько
шампанского…
Говоря так, Ева имела в виду как раз отрыжку, но Петр
расценил ее слова по-своему.
– Вам дурно? – спросил он, с участливым вниманием
всматриваясь в ее лицо. – Если да, то я принесу вам воды…
Ни в какой воде Ева не нуждалась, но кивнула утвердительно.
Петр тут же выскочил из машины и побежал к ресторану. Проводив его взглядом,
она усмехнулась. Все шло как нельзя лучше! Душка Петенька сам подсказал Еве,
как ей надлежит действовать. Садясь в адвокатскую машину, она не успела
придумать предлога, чтобы навязаться Петру в попутчицы, и вот теперь он найден.
Она притворится пьяной (хотя от слабоалкогольных напитков Ева не пьянела, а
только много рыгала и часто писала), и Моисееву не останется ничего другого,
как поступить по-джентльменски и доставить пьяную барышню домой.
Когда Петр вернулся с водой, Ева сидела, опустив голову на
плечо и закрыв глаза. При этом край ее юбки был приподнят до середины бедра, а
в вырезе виднелась уже не ложбинка, а кружево бюстгальтера и выпрыгивающая из
него грудь.
– Ева, вы спите? – спросил Петр, тронув ее за
руку.
– Нет, – улыбнулась она, приоткрывая глаза, чтобы
посмотреть, таращится ли Петр на ее грудь. Тот таращился, но стоило ему
перехватить Евин взгляд, как он отвернулся и стал открывать минералку. Сделав
это, Петр протянул ее Еве со словами:
– Пить будете?
Ева кивнула, взяла бутылку, поднесла ко рту. Пить не
хотелось, но она сделала глоток, нарочито медленно обхватив горлышко
чувственными губами. Петр, правда, этого не видел, потому что упорно не желал
смотреть в ее сторону. «Дурашка, – подумала Ева весело. – Думаешь,
тебя это спасет? Нет, Петенька, сегодня ты станешь моим, и тут уж ничего не
поделаешь…»
