Дойдя до нужного подъезда, Ева остановилась, чтобы вспомнить
номер квартиры. Она последний раз была здесь одиннадцать лет назад и теперь
затруднялась сказать точно, в какую дверь ей звонить. Так и не определившись с
номером, а только с этажом – четвертым, – вошла в подъезд вместе с
мальчишкой, ведшим с прогулки собаку.
Поднявшись на лестничную клетку, Ева встала у перил и
осмотрелась. Дверей оказалось четыре, хотя ей помнилось, что квартир на площадке
было три, и это усложнило бы задачу, если б не номер на одной из них – крайней
справа. Он сильно отличался от остальных, обычных, тем, что был выполнен в
форме портняжного манекена, а цифры на нем шли не слева направо, а снизу вверх.
Едва глянув на него, Ева вспомнила и сам номерок, и эту обитую бордовым
дерматином дверь, и квартиру за ней, просторную, светлую, но очень
захламленную, и хозяйку – тоненькую, маленькую старушонку с синими волосами и с
вечной сигаретой в зубах. А еще ее мешкообразный сарафан с огромными накладными
карманами, в котором портниха ходила на протяжении всего того времени, что Ева
была с ней знакома. Изготавливая для клиенток удивительные наряды, сама Карелия
была абсолютно равнодушна к одежде. Носила одну вещь, пока та не рассыпалась. И
если платья, в которых она выходила из дома, менялись раз в несколько лет, то
домашний сарафан носился десятилетиями, поскольку был пошит из брезента.
«Интересно, в чем она встретит меня сейчас? – подумала
Ева, подходя к двери с номером-манекеном и надавливая на кнопку звонка. –
И узнает ли? Лет-то ей уже немало, да и я изменилась…»
Мысль ее резко оборвалась, а все из-за того, что Ева вдруг
заметила одну странность – дверь была закрыта неплотно. Очевидно, по старческой
забывчивости хозяйка запамятовала запереться. Осторожно ткнув в створку
пальцем, Ева убедилась в своей правоте: дверь открылась, давая гостье
возможность войти без разрешения. Что она и сделала.
Оказавшись в квартире модистки, Ева поморщилась. Пахло в ней
препротивно, впрочем, как всегда. Рассеянная Лия часто забывала на плите
чайники, кастрюли, сковородки, и в доме ее постоянно воняло гарью. Только на
сей раз запах был другим – несло тухлятиной, да так сильно, что Еве пришлось
зажать ноздри пальцами.
– Лия, где вы? – гнусаво прокричала она, а себе
под нос буркнула: – Месяц, что ли, мусор копила?
Никто не отозвался, и Еве ничего не осталось, как пройти в
комнату, именуемую Лией мастерской, а на самом деле являющуюся всем сразу: и
спальней, и гостиной, и столовой. Имея большую квартиру из трех комнат, Карелия
обжила только одну, а в двух других хранила какой-то хлам. Маленькой Еве очень
нравилось торчать там, ковыряясь в кучах старья: обрезках ткани, гроздьях
пуговиц, сломанных молниях, деталях швейных машинок, модных журналах…
Мастерская оказалась именно такой, какой запомнилась Еве.
Большущая комната с двумя окнами, без занавесок, ковров и элементарного набора
мебели. Из мебели тут стояли только диванчик да огромный стол, на котором Лия
кроила (ела она у себя на коленях). Все остальное место двадцатиметрового
помещения занимали портняжные принадлежности: ножная машинка «Зингер»,
гладильная доска, манекены на тонких штырях, грубо сколоченный стеллаж, на
полках которого лежали пяльцы для вышивания, стопки шкатулок с нитками, рулоны
кальки. Единственным украшением этой портняжной мастерской были фотографии в
красивейших рамках, изготовленных самой Карелией из деревяшек, обтянутых кожей,
атласом, тесьмой. Почти на всех была изображена Элеонора Новицкая, одетая в
творения Карелии, и только на нескольких снимках остальные клиентки. Снимков
самой Лии не было совсем, лишь на одной фотографии она маячила на заднем плане,
дымя своей сигаретой и что-то старательно вышивая.
Стоя в дверях, Ева пробежала глазами по «доске почета» и
нашла эту фотку на прежнем месте. Ничего не меняется, усмехнулась она, проходя
в комнату. И стоило ей оказаться внутри, как она обнаружила Карелию, лежащую на
диване лицом вверх. Была модистка в своем любимом сарафане (он оставался таким
же крепким, но утратил свой защитный цвет, став грязно-желтым), и волосы ее
по-прежнему отливали синевой, только папироса не торчала из уголка узкогубого
рта – он был широко открыт, будто Карелия подставила его под струю воды, желая
напиться.
– Карелия Самсоновна! – позвала старуху Ева, от испуга
вспомнив ее полное имя. – Вы спите?
Модистка не откликнулась. Ева, убрав пальцы от ноздрей,
набрала полные легкие воздуха и зычно крикнула:
– Проснитесь, Карелия Самсоновна!
Старуха даже не шевельнулась, а пальцы пришлось вернуть на
прежнее место, так как запах ударил в нос с такой силой, что Еву затошнило.
Едва справляясь с приступами рвоты, она подошла к дивану, склонилась над
старухой.
Худое морщинистое лицо Карелии покрывали трупные пятна, и
Еве оно показалось похожим на подгнивший сухофрукт. Руки модистки, костлявые,
скрюченные, как куриные ноги, лежали на груди, а под ними багровело огромное
пятно засохшей крови. Оно разлилось по выгоревшему брезенту и стекло на
вытертый плюш диванной обивки. Формой своей оно напоминало язык. А у одной
ладони чернело пулевое отверстие.
Увидев его, Ева покачнулась. Чтобы не упасть, схватилась за
край стола. Для этого пришлось оторвать руку от лица. Трупный смрад тут же
проник в ее ноздри, сшибая с ног. Еву вновь повело, и теперь удержаться было
труднее, но она все же устояла, в последний момент зацепившись за полку
стеллажа. Так, опираясь на подвернувшиеся предметы, Ева доковыляла до прихожей,
кинулась к входной двери и, пнув ее ногой, вылетела в коридор. Но и там трупный
смрад преследовал ее. Казалось, он пропитал Еву насквозь и не оставит ее, даже
если она сдерет с себя кожу…
Из последних сил Ева сделала несколько шагов вниз по
лестнице, но на площадке между четвертым и третьим этажом ноги ее подогнулись.
Голова стала пустой. Глаза заволокла пелена. И Ева упала на грязный бетонный
пол, потеряв сознание.
Сергей Отрадов
Дом, в котором жила Карелия, Сергей нашел быстро. Въехав во
двор на Анином «фордике», он затормозил у второго подъезда. Вышел, помог выйти
дочери.
– Там кодовый замок, – заметила Аня, кидая взгляд
на входную дверь. – Но без домофона. Как войдем?
– Что-нибудь придумаем, – ответил Сергей, увлекая
ее под козырек.
– Может, ты номер Карелии знаешь? Позвонили бы…
– Когда я тут бывал, телефона в квартире не
наблюдалось. Карелия постоянно просрочивала выплаты, и его то и дело отключали,
пока совсем не отрубили.
Сергей, подошедший к двери, взялся за ручку и потянул ее на
себя, не особо надеясь на успех. Но неожиданно дверь распахнулась, едва не
долбанув его по носу, и из-за нее вылетела женщина. Была она стройна и высока,
а вот лица ее Сергей рассмотреть не смог – оно скрывалось в глубоком капюшоне с
меховой оторочкой. Да и не до того ему было – он торопился поймать дверь, пока
она не захлопнулась. К счастью, ему это удалось, и они с Аней смогли войти в
подъезд.
