– Вот он где, наш «Слава»! – воскликнула Аня,
увидев переливчатое сияние внутри домика.
– Где? – не понял Марк.
– Внутри этой безделушки. – Она взяла полусферу и
поднесла ее к лицу Суханского. – Присмотритесь, и вы увидите.
Марк, сощурившись, глянул на игрушку. Несколько секунд он
молчал, не видя ничего интересного, но едва солнечный луч, проникший в комнату
через окно, упал на домик, как внутри его заиграли синие огни, и Марк вскричал:
– Не может быть! Бриллиант действительно там!
Его крик потревожил Полину. Она завозилась и открыла глаза.
Большие, с тяжелыми веками, как у Эдуарда Петровича, только не карие, а
голубые, и абсолютно пустые. Полина скользнула бессмысленным взглядом по
незваным гостям, но, не заинтересовавшись ими, перевела его на игрушку в руках
Суханского. И тут ее глаза изменились! Они заблестели от радости, Полина
вытянула руку и невнятно сказала: «Д-д-э»
– Что она хочет? – нахмурился Марк, брезгливо
отдергивая руки, чтобы Полина не дотронулась до них.
– Свою игрушку, – ответила Аня. – Видите, как
она ей радуется?
– Как будто знает, что находится внутри ее…
Полина, не получив требуемого, сморщилась и совершенно
по-детски захныкала. Аня подошла к ней и, чтобы успокоить, погладила по голове.
Полина не отстранилась, но хныкать не перестала и все тянулась руками к Марку…
– Дайте мне, пожалуйста, игрушку, – обратилась к
нему Аня.
Суханский, немного помедлив, протянул ей полусферу.
Аня взяла ее и положила на ладонь Полины. И едва игрушка
оказалась в ее руках, как та успокоилась. Умиротворенно вздохнув, Полина
опустилась на подушку и закрыла глаза. Вскоре по комнате разнесся ее мерный
храп.
– Уснула, – прошептал Марк. – Теперь можно
забрать игрушку…
Он тихонечко подошел к кровати и потянулся к полусфере, все
еще находившейся в руках Полины, но Аня отстранила его со словами:
– Не надо, Марк.
– Почему?
– Оставьте игрушку ей.
Суханский, не поверив своим ушам, вперил в Аню недоуменный
взгляд.
– Вы не ослышались, Марк, – сказала она
мягко. – Я действительно думаю, что мы не должны забирать эту штуковину у
Полины.
– А «Славу»? Его вы тоже собираетесь оставить этой
ненормальной?
– И его.
– Аня! – возмущенно воскликнул Марк. – Вы
что, с ума сошли? Что за глупости? Если не хотите лишать эту идиотку ее любимой
игрушки, то хотя бы выньте бриллиант…
– Его не достанешь, не разбив сферу.
– Я могу попробовать.
– Не надо. Пусть «Слава» пока остается у Полины. Потом
мы с отцом решим, что с ним делать, но сейчас я не хочу его забирать… –
Аня виновато улыбнулась. – Если честно, я вообще не хочу забирать его.
Элеонора Георгиевна отдала «Славу» Полине, и мне кажется, мы должны уважать ее
волю…
Аня поправила съехавшее на пол одеяло, укрыла им Полинины
плечи и отошла от кровати, направляясь к двери. В это время ее телефон
разразился песенкой из «Мадагаскара». Чтобы громкие вопли хриплоголосого
солиста не разбудили Полину, Аня быстро вытащила мобильник из сумки и поднесла
его к уху с радостным возгласом:
– Папа, ты не представляешь…
Закончить фразу Аня не успела, потому что в следующий миг за
ее спиной оказался Марк и грубо вырвал телефон из ее рук.
Эдуард Петрович Новицкий
Дежурный администратор отеля «Фрау Либен», выслушав просьбу
Вульфа, сухо, но вежливо сказал:
– Я не имею права разглашать информацию о клиентах.
Новицкий ничего другого не ожидал, поэтому без лишних слов
вытащил из портмоне купюру достоинством в пятьсот рублей и положил ее перед
дежурным. Тот глянул на нее краем глаза и качнул головой. Вульф с усмешкой
достал еще одну пятисотку. А чтоб уж лишний раз в кошелек не лазить, накрыл ее
сверху двумя зелеными бумажками по десять долларов каждая (больше наличных
рублей у него было). На сей раз администратор не стал от денег отказываться –
молниеносно сгреб их и спрятал в кармане безупречно отглаженного пиджака. После
этого все с тем же невозмутимым видом проговорил:
– Я внимательно вас слушаю, господин Новицкий.
– Да я уже, собственно, все сказал. Мне нужно узнать
фамилию этого человека, – он сунул в руку администратора
фотографию. – Мне сказали, что он у вас останавливался… Это так? –
Тот, внимательно посмотрев на снимок, кивнул. – Вы можете подсказать мне,
как зовут этого господина? Я понимаю, это непростая задача, ведь я не знаю, в
каком именно номере он останавливался, единственное, что известно: примерная
дата его выписки из отеля, но если опросить персонал и заглянуть в компьютер…
– Я и без компьютера могу назвать вам фамилию этого
господина, – сказал администратор веско. – Я знаю всех постоянных
клиентов нашего отеля, к коим относится и запечатленный на снимке мужчина. Его
зовут Марк Эрнестович Суханский.
– Как вы сказали? Суханский?
– Совершенно верно.
– И кто он такой? Бизнесмен или провинциальный политик?
– Он историк.
– Откуда, интересно, у историка деньги на проживание в
дорогом отеле? – пробормотал Вульф себе под нос, но администратор его услышал
и посчитал своим долгом объяснить:
– Проживание Марка Эрнестовича оплачивает его
работодатель.
– Работодатель? – переспросил Вульф. – Он
что, батрачит на частное лицо?
– Совершенно верно. Помогает писать историческую книгу
какому-то новому русскому. Фамилия у него еще такая оптимистическая… – Он
пощелкал пальцами. – Вспомнил – Отрадов!
Услышав фамилию дяди, Эдуард Петрович вздрогнул. Он был
застигнут врасплох!
– Вы ничего не путаете? – уточнил Вульф. –
Отрадов, правильно?
– Совершенно верно. Кажется, он из Калининграда…
Тут стало совершенно очевидно, что речь шла именно о дяде!
– Больше мне нечего добавить, – сказал
администратор. – Если желаете, я посмотрю дату рождения Марка Эрнестовича
и данные его паспорта.
– Желаем.
– Тогда обождите минуточку…
Он направился к компьютеру, а Вульф достал мобильник. Набрав
номер Отрадова и дождавшись, когда тот ответит, Новицкий выпалил:
– Где твой ассистент, Сережа?
– Эдик, ты? – удивился тот. – А зачем тебе?..
– Где он? – нетерпеливо повторил свой вопрос
Эдуард Петрович.
– Да откуда ж я знаю! Дома, наверное…
– А ты?
– Я уже в машине. Был у следователя, давал показания.
