– И как же вы его нашли?
– О! Это оказалось нетрудным делом! – светским
тоном молвил он. – Зная о его… хм… наклонностях и имея такие же, я был
осведомлен о местах, где обычно собираются люди нашей ориентации. Заведений,
которые ханжи называют гей-клубами, в Москве не так много. Я стал их обходить,
беседовать с завсегдатаями, и уже в третьем по счету – «Голубом щенке» – мне
улыбнулась удача. Оказалось, Дусик частенько туда захаживает, я стал посещать
клуб каждый день, чтобы дождаться его появления. Не прошло и недели, как Дусик
нагрянул в «Голубой щенок». Разряженный, напомаженный, шумный, он сразу привлек
к себе внимание. Я стал наблюдать за ним. Это заметил официант и шепнул мне,
что Дэнис любит состоятельных мужчин, и если я уверен в своей платежеспособности,
то могу попробовать к нему, как он выразился, подкатиться. Я решил сделать
именно так – подкатиться, а потом, когда узнаю Дусика поближе, рассказать ему о
«Славе»…
– Сколько же вы его узнавали?
– Дней пять, кажется. Мы очень тесно общались, и я
решил, что хорошо Дусика изучил и знаю, чего от него ждать (я ошибся, но это
выяснилось позже). Я доверился ему и не пожалел, потому что: во-первых, Дусик,
как и я, загорелся идеей найти камень, а во-вторых, он с лету выдал первую
подсказку. Едва услышав название бриллианта, он вспомнил, что, когда ездил с
бабушкой в аэропорт провожать дядю Сашу Бердника, Элеонора говорила тому о
каком-то «Славе», да так тихо и загадочно, что мальчишка ничего не понял. Так
мы вышли на Бердника…
– Который предложил вам за бриллиант двести пятьдесят
миллионов?
– Вы правы. Он предложил. И Дусик согласился, хотя до
этого мы договорились продать «Славу» через Львова.
– Он предлагал больше?
– Дело не в этом. Просто Андрею я целиком и полностью
доверяю, а Берднику, которого не знаю, нет. Он запросто мог нас кинуть, а мне
нужны были гарантии безопасности. Но это мне! А Дусик за двести пятьдесят
миллионов готов был продать «Славу» хоть сатане. Он был чрезвычайно жаден,
беспечен и, как оказалось позже, дико вспыльчив… – Марк с сожалением покачал
головой. – Из-за этой его вспыльчивости Карелия и пострадала.
– Вы не собирались ее убивать?
– Я вообще никого не собирался убивать. В том числе и
Дусика. Это была вынужденная мера. В Карелию же стрелять вообще смысла не было.
Но Дусик, когда она ничем ему не помогла, психанул и выстрелил в нее из
пистолета Батыра, который прихватил из квартиры, чтобы припугнуть старуху.
– Он знал, что на пистолете есть отпечатки Евы?
– Знал, поэтому был в перчатках.
– Он уже тогда собирался подставить сестру?
– Он рассматривал этот вариант. – Марк покосился
на Аню и добавил: – Дело в том, что Дусик планировал убить вас.
– Меня? Боже мой, зачем?
– Во-первых, чтобы отомстить – ведь из-за вас он сел в
тюрьму, а во-вторых, был уверен, что вы знаете, где бриллиант, только никому, в
том числе и Сергею Георгиевичу, не говорите. Между прочим, он следил за вами. А
еще за отцом и сестрой. Боялся, как бы «Слава» не уплыл от него… А я стал
бояться его!
– Почему? Он что, вам угрожал?
– Нет, что вы! Но после того как он ни за что ни про
что убил старуху, я стал опасаться и за свою жизнь. Мне вспоминался роман
«Двенадцать стульев», в котором гораздо более уравновешенный человек пошел на
убийство своего напарника. Я вполне мог оказаться на месте Остапа!
– Поэтому вы Дусика застрелили?
– Как я говорил, мне пришлось это сделать. И не
думайте, что меня не мучает совесть…
– А как же пистолет с Евиными отпечатками, обнаруженный
милицией? Как вы его подбросили?
– Его подбросил Дусик; он собирался свалить на сестру
убийство Карелии – Еве он тоже мечтал отомстить. Его я застрелил из другого
оружия. Сделал я это с улицы, когда Дусик выглянул из подъездного окна, чтобы
сказать, что осуществил планируемое… – Заметив, что Аня теребит обмотанную
вокруг запястий веревку, Марк протянул руку и затянул ее сильнее. Потом
продолжил: – Вообще-то я думал убить его позже – на квартире. Пушку раздобыл,
глушитель. Но тут все так удачно совпало! Дусик как на ладони, а тут Ева
возвращается – я увидел, как она подъехала и вышла из джипа, – и меня осенило:
если я застрелю Дениса сейчас, подозрение падет на его сестру… – Он
протяжно выдохнул, выдав свое волнение – а внешне казался абсолютно
спокойным. – И я выстрелил!
– Вы рисковали, Марк. Денис мог выжить.
– Об этом я подумать не успел.
– И больше этой ошибки не повторили. Последующие
действия продумали очень тщательно, – заметила Аня. – Даже
инсценировали нападение на себя, чтобы быть поближе к нам и, что называется,
держать руку на пульсе.
– Вообще-то я сделал это по другой причине.
– Нет? А зачем тогда?
– Помните тот звонок с угрозами? Некто требовал от вас
сказать, где «Слава»? – Аня утвердительно кивнула. – Это звонил я. И
все для того, чтобы привлечь ваше внимание к бриллианту. Пока вы считали, что
он настоящий, вы не вели поисков, а значит, не могли привести к «Славе» меня.
После того как я лишился своего сообщника, я решил действовать по-другому…
– Заставить нас взяться за поиски камня и самому в них
поучаствовать, чтобы в итоге завладеть им?
– Совершенно верно. Но сразу возникла проблема. Вы не
знали, что бриллиант носит имя «Слава», и это застопорило ваше расследование.
Поэтому я просто обязан был открыть вам глаза, но не знал, как это сделать.
Тогда я придумал историю с найденными в архивах страховыми полисами…
– Так никаких полисов не было?
– Нет. Это чистый блеф.
– А если б отец потребовал сделать еще копии?
– Я придумал бы что-нибудь.
Аня приготовилась задать очередной вопрос, но Марк жестом
заставил ее замолчать. Она захлопнула рот, а Суханский с сосредоточенным видом
стал рассматривать пейзаж за стеклом. Аня тоже выглянула в окно. Оказалось, они
давно свернули с шоссе и теперь едут по проселочной дороге, по обеим сторонам
которой стоят неказистые одноэтажные домики. У одного такого Марк затормозил.
– Мы приехали, – сказал он, распахнув дверь
машины. – Посидите, я открою ворота.
Он тяжело вылез из машины и направился к поржавевшим
воротам. Пока Марк возился с замком, Аня лихорадочно дергала руками, дабы
ослабить веревку. Когда ей это удалось, она повернула правую ладонь так, чтобы
дотянуться пальцами до узла. Дотянувшись, принялась его теребить. Во время
попыток освободиться от пут она не отрывала взгляда от окна, боясь пропустить
момент возвращения Марка. Когда он, справившись с замком и распахнув створки
ворот, направился обратно, Аня сцепила пальцы, чтобы ладони казались крепко
связанными. Но провести Суханского ей не удалось. Едва он взглянул на путы, как
воскликнул:
