Делала это она нечасто, но все же иногда выуживала сокровище
из бронированной сейфовой коробки, доставала из малахитового ларца и надевала
на себя, любуясь игрой камней. А иной раз и не надевала, а просто брала в руки,
сжимала в горячих пальцах прохладные бриллианты и загадывала желания. Отцовская
мысль о том, что фамильный талисман приносит удачу, засела в голове и всплывала
в памяти перед всеми ответственными событиями в жизни. Неуверенная в себе от
природы, Аня так сильно сомневалась в своих способностях, что для поддержания
духа ей просто необходимо было заручиться поддержкой. Но чьей? Мужу она о своих
слабостях и глупых переживаниях не рассказывала, боясь его разочаровать,
немногочисленных подруг не хотела напрягать, а отца с матерью беспокоить по
столь незначительным поводам стеснялась. Вот и приходилось обращаться за
помощью к неодушевленным предметам! Кто-то к иконам прикладывался, кто-то
пятаки под пятки подкладывал, кто-то кроличьи лапки теребил, а Аня взывала к
фамильным бриллиантам, не до конца веря в их помощь, но очень-очень на нее
надеясь…
Понадеялась и теперь!
Сорвавшись с места, она кинулась к замаскированному
безвкусным натюрмортом сейфу – он как раз находился в кухне. Отодвинула
картину, обнажив бронированную дверку с кнопками и электронным дисплеем, стала
торопливо жать на цифры. «03 22 12 26». Числа рождения самых близких и родных:
бабули, Петра, отца и матери. Введя шифр, Аня повернула маленькое колесико,
ввинченное в эту электронную игрушку для ретрошика, и сейф открылся.
Аня достала с верхней полки малахитовый ларец (купленный за
бешеные деньги специально для фамильного гарнитура – не лежать же ему в
пакете), поставила его на стол, открыла. Радужный блеск бриллиантов, яркий,
слепящий, завораживающий, привычно ударил в глаза. Аня инстинктивно чуть
прикрыла веки и, щурясь, посмотрела на родовое сокровище. Прекрасно, как
всегда, прекрасно! Потемневшее от времени золото, перевитое в мудреные жгуты, и
не плененные металлом камни – лишь схваченные за кончики, свободно свисающие,
как виноградины…
Аня бережно взяла в руки колье, погладила центральный
бриллиант и зажмурилась. Пусть все исполнится, взмолилась она мысленно. То, о
чем я намечтаю! Девочка родится, мальчик, Лев или Рак – не важно, главное,
чтобы сейчас я была беременна…
Руки от переизбытка чувств чуть затряслись. Бриллиант, еще
не успевший нагреться и увлажниться от ладони, скользкой льдинкой просочился
сквозь пальцы, и, не встретив препятствий, дзинькнув камнем, бумцнув тяжелой
золотой цепью, колье упало на кафельные плиты. Аня быстро наклонилась,
подобрала сокровище, расстроенная, сжала в кулаке. То, что оно упало,
показалось ей плохим знаком. Это все равно что во время бракосочетания уронить
кольцо – дурная примета. Морщась от досады на себя, растяпу, Аня разжала
ладонь, чтобы дать бриллиантово-златому чуду перетечь обратно в ларец, но так и
застыла с раскрытой пятерней. А все потому, что центральный камень, самый
крупный и прекрасный, приобрел дефект – трещину. Она рассекала многогранную
поверхность бриллианта точно молния!
Не веря глазам – ведь бриллианты славятся именно своей
прочностью! – Аня подставила камень под свет яркой лампы, вмонтированной в
вытяжку, и всмотрелась в переливающуюся «виноградину». Блики, разноцветные
вспышки, сполохи слепящего огня, ровные грани и… Черная зигзагообразная линия,
уродующая камень, превращающая его из шедевра в некачественную подделку…
Бриллиант – старинный, фамильный, огромный – знаменитый
бриллиант рода Шаховских оказался всего лишь куском стекла!
Оглушенная этим открытием, Аня замерла с полуоткрытым ртом.
Несколько секунд она простояла так, тупо пялясь на «фуфель», пока на нее не
накатило какое-то неприятное, обдающее холодком чувство, заставившее отвести
глаза от трещины, которая казалась ей зловещей раной, откуда может вытечь
словно кровь вся ее новообретенная удача. То, что камень подделка – пусть, Ане
все равно, но почему это открылось именно сейчас? Почему старинный страз
треснул тогда, когда она, Аня, загадала самое сокровенное желание? Неужели это
знак? Дурной, если не сказать, зловещий…
Трижды сплюнув через левое плечо (это была отцовская
привычка, ей передавшаяся), Аня постаралась отогнать нехорошие мысли. И вроде
бы у нее это получилось. Но все равно настроение испортилось настолько, что
бутерброд с любимой варено-копченой колбасой не лез в глотку. Отложив его, а
остывший кофе вылив в раковину, Аня направилась к телефону, чтобы позвонить
мужу и рассказать о случившемся. Но едва ее рука коснулась трубки, как аппарат
разразился пронзительным треньканьем. Вздрогнув от неожиданности, Аня отдернула
руку. Дурное предчувствие вернулось и занозой впилось в сердце. Глянув на
телефонное табло и увидев надпись «Номер не определен», Аня подумала: «Не
возьму трубку», но аппарат все звонил и звонил, и каждый его сигнал отдавался
ноющей болью в том месте, где сидела заноза. И Аня не выдержала – сняла трубку
и тихо сказала в нее:
– Слушаю.
– Это Анна? – поинтересовался глухой голос. Такой
глухой, что у Ани создалось впечатление, будто звонивший обернул трубку
полотенцем, чтобы специально исказить голос.
– Да. А с кем я говорю? Представьтесь, пожа…
– Где Слава? – перебил ее собеседник. В его
далеком шелестящем голосе послышалась угроза.
– Кто? – не поняла Аня.
– Ты знаешь, не притворяйся.
– Нет, я правда не понимаю…
– Ты должна сказать, где он. Ради собственного блага.
Иначе ты пожалеешь…
– Вы мне угрожаете? – не столько испугалась,
сколько разозлилась Аня.
– Предупреждаю, – бесстрастно ответили ей. –
Если не хочешь кончить, как один твой родственник, скажи, как найти Славу.
– Я не знаю никакого Славу, и о ком из моих
родственников вы говорите, тоже не догадываюсь, так что прощайте. А если вы еще
посмеете мне позвонить, я заявлю в милицию, и вас в два счета вычислят…
В трубке раздался сдавленный смешок, затем очередная
загадочная фраза:
– Зря. Слава этого не стоит…
И все! Больше он ничего не сказал – в трубке раздались
частые гудки, и Аня положила ее на рычаг в полной уверенности, что этот
странный звонок – лишь первое звено в цепи несчастий, напророченных
расколовшимся фамильным амулетом.
Сергей Отрадов
Сергей открыл ноутбук, нашел файл с именем «Шаховские.
История семьи» и стал бегло читать текст, по ходу внося в него некоторые
изменения. Дойдя до главы «Георгий Шаховской», остановился и, сняв очки,
устремил взгляд в окно, вызывая в памяти лицо того, о ком ее написал: волевое,
красивое, породистое. Оно было так похоже на его собственное.
Георгий был отцом Сергея. Князем от рождения, дипломатом по
призванию, коммунистом по убеждениям, врагом народа по наговору. Отец умер в
лагерях, когда Сережа был еще подростком, но многое успел рассказать о себе и
своих предках. Несмотря на свои убеждения, Георгий гордился принадлежностью к
роду Шаховских. Его предки были не выродившимися аристократишками,
просаживающими фамильные деньги на бегах, они служили отечеству, занимались
дипломатией, политикой и покровительствовали науке – в одном крупном уездном
городе до сих пор стоит планетарий, построенный прадедом Сергея, Алексеем
Игнатьевичем, и поныне носящий его имя. Но Алексей Шаховской был не самым
знаменитым представителем рода. Прославили его двое вояк: Василий и Андрей.
Первый участвовал в памятном восстании декабристов[На самом деле декабрист
Шаховской носил другое имя и не был военным. – Прим. автора. ], а второй в
каких-то тайных закулисных боях, за что получил от самой императрицы Екатерины
Великой награду – огромный, кристально чистый бриллиант безупречной огранки.
