Пока Сергей смотрел на портрет сестры, в комнату, деликатно
покашливая, чтобы обозначить свое появление, вошел Марк. Он только вернулся из
командировки в российскую глубинку, где когда-то располагалось имение одного из
предков Сергея, и был одет по-дорожному: в болоньевую куртку, джинсы и высокие
ботинки с опушкой. Выглядел он в этом наряде как-то по-дурацки, поскольку
обычно носил строгие костюмы с обязательным платочком в нагрудном кармашке,
жилеты, подтяжки, а на шее бабочку. Сергея это забавляло, так как Марк был еще
молодым мужчиной – Суханскому не исполнилось и сорока, но вынужден был
признать, что старомодный наряд шел ему гораздо больше, нежели современные
одежды. В ретробарахле Марк выглядел пусть и чудаковатым, но довольно
интересным, подтянутым мужчиной, а вот в джинсах и свитерах каким-то оплывшим
простачком. А все из-за фигуры: не по-мужски задастой, узкоплечей, рыхленькой.
Пиджаки и строгие брюки скрывали эти недостатки, а обтягивающие «левисы» и
трикотажные свитера их подчеркивали. Марк, понимая это, избегал носить
уродующие его одежды, но когда дорожная необходимость не позволяла этого,
облачался в идиотскую джинсу и чувствовал себя в ней препогано. Вот хоть
теперь, например! Сергей видел, как тушуется его ассистент, как старается
втянуть живот и пониже натянуть куртку, чтобы прикрыть полные бедра. Поэтому не
стал Марка мучить, а сразу предложил ему сесть.
Суханский церемонным поклоном поблагодарил работодателя и
плюхнулся на кресло, стоявшее по другую сторону стола, за которым расположился
Сергей.
– Я вижу, вы что-то мне привезли, – сказал
Отрадов, заметив под мышкой у историка толстый альбом. – Можно взглянуть?
– Да, конечно, Сергей Георгиевич, – отозвался
Суханский красивым, хорошо поставленным баритоном и передал Отрадову книгу
альбомного формата, на обложке которой золотело заглавие «Памятники архитектуры
Х-ской области». – Я обнаружил ее в букинистическом. Не смог пройти мимо.
Время издания альбома – тридцать девятый год. Тираж – сто экземпляров.
Подарочный выпуск. Напечатан специально к какому-то всероссийскому съезду
историков-краеведов…
– Что тут?
– Страницы: с двадцать первой по двадцать четвертую.
Посмотрите, там кое-что написано о Юрии Шаховском (двоюродном дяде вашего
дедушки), основателе Драматического театра города Х, и опубликовано много
фотографий. В первую очередь, как вы понимаете, строений, коими владел граф, а
главное – родового имения, до наших дней не сохранившегося…
– Почему? – удивился Сергей, указав пальцем на
колонтитул с названием книги вверху страницы. – Должны были охранять.
– Пострадал во время войны. В часовне был склад боеприпасов,
его бомбили, ну и… – Марк развел руками. – От памятника архитектуры
осталось так мало, что после войны развалины просто снесли. Но дворец был
знатным. Сами видите. До войны в нем был областной Дом искусств… –
Ассистент замолчал, недовольный реакцией работодателя – он рассчитывал на
бурную радость и слова благодарности, а его слушали с постной миной. – Вы
разочарованы? – подавив обиду, спросил Марк. – Если альбом не
пригодится, я могу оставить его себе…
– Нет, нет, Марк, это очень ценная находка. Спасибо
вам. – Сергей приложил руку к груди, словно в доказательство своей
искренности. – Просто меня сейчас занимают не знаменитые покровители
искусств и даже не именитые военачальники…
– А кто же?
– Их дочери. Старшие. Те, что владели фамильной
реликвией, о которой я вам столько рассказывал. Как бы нам о них побольше
разузнать…
– Но это практически невозможно, они же не
Шаховские, – по-совиному заморгал своими круглыми глазами Марк. – Они
в семнадцать-двадцать лет повыскакивали замуж и сменили фамилии…
– Нет, женщины, унаследовавшие гарнитур, фамилий не
меняли. Приставляли мужнину к своей девичьей. Получалась двойная. Типа,
Шаховская-Одоевская.
– А как же ваша сестра Элеонора? Почему она стала
просто Новицкой?
– Ну а что вы хотите, друг мой? Вспомните, в какое время
жила Лина, при каком строе. Отец сам настоял, чтобы она поскорее сменила
фамилию. Да и меня записал на мамину…
– Значит, как я понимаю, знаменитые деятели рода
Шаховских нас больше не интересуют? – уточнил Марк, и в голосе его Сергей
уловил разочарованное удивление – кандидат исторических наук не мог смириться с
такой несправедливостью. – А интересуют нас светские барышни с двойными
фамилиями, знаменитые лишь тем, что их удостоили чести носить дорогущие
бриллианты?
– Грубо говоря – да.
– Вы меня удивляете, Сергей Георгиевич! Я-то думал, мы
работаем над серьезным исследованием…
– Мы над ним и работаем, только о деятелях мы и так
достаточно написали, всех генералов да советников упомянули, а вот об их
матерях, женах, дочерях у нас пока нет ни слова…
– Так они ничем и не примечательны, эти матери-дочери,
на кой черт они нам сдались?
– И все же мне хотелось бы проследить судьбу хотя бы
некоторых наследниц. Вот этой, например.
И Сергей, открыв файл с портретом юной княжны Шаховской А.С
(как ее звали: Анной, Аленой, Анастасией – кто знает?), повернул экран ноутбука
к ассистенту. Марк посмотрел на него без особого интереса, но, заметив на
точеной шее девушки знаменитое колье, едва слышно крякнул.
– Вы узнали его, я вижу, – хмыкнул Сергей. –
Хотя ни разу не видели – только слышали от меня его описание… Ну и что скажете?
Права народная мудрость? Лучше один раз увидеть, чем сто – услышать, а, Марк
Эрнестович?
Отрадов щелкнул мышкой по значку приближения изображения, и
на экране возник крупный план девичьей шеи, украшенной великолепным колье.
Суханский стал внимательно его разглядывать, задумчиво комментируя свои
наблюдения:
– Изумительно! Художник потрясающе передал красоту
камней. Видна каждая грань… Но уж очень они крупные. Особенно центральный. Это
художественная вольность?
– Нет. Камни на самом деле большие, но крайние не очень
чистые. А вот центральный, тот самый императорский презент, исключительной
чистоты и сейчас может стоить баснословных денег.
– Баснословных? – переспросил Марк, не поверив.
– Навскидку – несколько миллионов евро. От трех до
пяти, я думаю. Точнее не скажешь, камень не оценивался с семидесятых. Да и
тогда на глазок, без экспертизы, обычным ювелиром по фамилии Шац. Он делал
опись Элеонориной коллекции…
Видя, как расширились глаза Суханского (естественно, ему,
обычному историку, пусть и с кандидатской степенью, пять миллионов евро
показались суммой просто фантастической), Сергей пожал плечами и сказал с
улыбкой:
– Сам удивляюсь такой стоимости. Но камень, кроме
размера и чистоты, обладает еще одним редким качеством – цветом. Он
темно-синий, больше похоже на сапфир, великолепно играет, а таких бриллиантов
не так много… – Он, склонив голову набок, внимательно посмотрел на
изображение камней. – Хотя по мне, бесцветные или чуть голубоватые
красивее. Помню, когда Аня надела колье на свою шейку, и камни засверкали, а ее
серые глаза стали прозрачными, и это…
