Галочка смотрела в зал и улыбалась. Она поймала себя на том, что в глазах дрожат слезы. Она последний раз видит этот зал, своих учителей, и директора, и любимых школьных нянечек, и деловую мужиковатую завхозиху, которая вела самый строгий учет половых тряпок и даже мел всегда выдавала только по счету. Все сейчас казалось девушке трогательным, близким и родным. Ей совсем не хотелось уходить домой, но она понимала, что придется. Сейчас закончится вальс, посвященный учителям, и она станет лишней на этом красивом празднике. Галочка подумала, что она постоит рядом с Людмилой Константиновной еще немножко, подождет, когда в школьной радиорубке сменят пластинку, и уйдет как раз тогда, когда юноши начнут приглашать своих одноклассниц.
Из динамика полилась песня Анны Герман «Танцующие Эвридики», которая только-только начинала входить в большую моду. Галочка несколько задержалась в зале, и к ней подошел Сашка Вербицкий. Она даже не сразу поняла, что он от нее хочет, а потому заранее испугалась и вжалась чуть ли не в грудь своей учительницы.
– Ну что же ты, Галя! – Людмила Константиновна легонько оттолкнула от себя свою ученицу. – Саша ведь тебя приглашает!
Бежать Галочке было некуда, и она на ватных ногах пошла к центру зала вслед за Сашкой, который при этом еще и держал ее за руку на виду у всех. Когда Вербицкий положил девушке на талию свою горяченную руку, ей показалось, что тонкий капрончик маминой кофточки расплавился и прилип к спине.
Анна Герман, как всегда, пела красиво и проникновенно. У Галочки от ее пения мягчело и горячело в груди, но она старалась не расслабляться. Ее теперь никакими трогательными песенками не собьешь. Знает она, до чего в конце концов дотанцуются эти Эвридики.
И все же волшебный голос замечательной польской певицы заставил девушку на некоторое время утратить бдительность. Именно в этот момент Вербицкий приблизил к Галочкиному уху свои губы и сказал то, что ему не стоило бы говорить:
– Я люблю тебя, Галя…
Бедную Галю Харину будто ударило током. Якушев тоже нашептывал примерно то же самое, когда стягивал с нее халатик. Она отшатнулась от Сашки, как от Змея Горыныча, дохнувшего ей в ухо пламенем, и со всех ног бросилась от него из зала, расталкивая танцующие пары. Было все равно, с каким удивлением все смотрели ей вслед и как до побелевших губ растерялся Вербицкий, оставшийся в одиночестве посреди зала.
Галя хотела выскочить из школы, но возле входных дверей стояли директор школы с капитаном милиции, который помимо исполнения прямых должностных обязанностей исполнял еще и роль отца одного из Галиных одноклассников. Таким образом, спасительный путь на улицу для девушки был отрезан. С минуту задержавшись в вестибюле школы, Галочка бросилась вверх по лестнице к своему классу, который находился на втором этаже. Она отсидится там, а потом, когда Сашка успокоится и пригласит на танец кого-нибудь другого, а директор с милиционером покинут пост у двери, она и уйдет тихохонько домой.
До своего класса Галочка не добежала, потому что из туалета мальчиков ей навстречу вдруг вышел Васька Лагутенок из параллельного одиннадцатого и загородил дорогу.
– И куда же мы так несемся? – развязно спросил ее Васька и даже попытался приобнять. Девушка вырвалась и отскочила к стене. Лагутенок тут же уперся обеими руками в стену с двух сторон от Галочки, и она таким образом оказалась в настоящем капкане. Васька, совсем как Вербицкий, приблизил к ее уху свои губы и гораздо более противным голосом проговорил: – Не на свиданку ли летишь, Харя ты наша тонконогая?
Галочка почувствовала, что от него сильно пахнет спиртным. Это было неудивительно, потому что Лагутенок являлся гнойной болячкой на теле образцового коллектива школы № 1. Странным было то, что он наливался в туалете в одиночку, никого не пригласив к себе в компанию.
Долго размышлять о Васькином одиночестве Гале не пришлось, потому что Лагутенок вдруг схватил ее за руку и с силой потащил в мужской туалет.
– Не надо… Вася… да ты что… отпусти… – лепетала Галочка, напрасно пытаясь найти на гладкой стене коридора какой-нибудь выступ, за который можно было бы ухватиться и хоть как-нибудь задержаться. Никакого выступа не было, и Лагутенок на удивление быстро затолкал упирающуюся Галю Харину в туалет.
– Ну че ты из себя изображаешь… – начал Васька, дыша в лицо девушки зловонным перегаром и одновременно пытаясь расстегнуть на ней прозрачную блузочку с пуговками-глазками-наоборот. – Все же знают, что Колька тебя давно распечатал… а я… чем я хуже Кольки… я тоже хочу…
Лагутенок с силой рванул полу Галочкиной блузки. Пуговки горохом посыпались на кафель туалета. Девушка обеими руками попыталась как-то запахнуться обратно, но Васька начал задирать кверху ее узкую юбку. Старенькая ткань затрещала по швам. Галя оторвала руки от блузки, чтобы не позволить Лагутенку разодрать на ней еще и юбку, но тот уже распалился так, что сам черт ему был не брат. Он всем телом навалился на нее, прижимая к стене, крашенной масляной краской. Капроновая блузочка Галочки заскользила по ее поверхности, и девушка рухнула, увлекая за собой Лагутенка. Они оказались прямо в луже, которая образовалась от подтекающего унитаза.
Ваську, похоже, уже не смущало даже то, что из туалета когда-нибудь придется выходить, мокрым, встрепанным, и как-то объясняться на этот счет. Он елозил по мокрому полу, пытаясь содрать с Галочки то, что вперед удастся: трусики или лифчик вместе с белой комбинацией. Девушка сопротивлялась как могла, пытаясь сбросить с себя насильника, но он был сильней. Когда озверевший парень, присосавшись к ее шее, несколько ослабил бдительность и уже не с такой силой совал ей руку между ног, Галочка сумела крикнуть: «Помогите!» Конечно, не слишком громко, потому что на грудь ей давила туша Лагутенка, но ему и это не понравилось. Он оторвал мокрые губы от ее шеи, размахнулся и ударил кулаком в лицо. Из носа девушки сразу потекла кровь. Васька злобно выматерился и, взявшись за края юбки, уже разошедшейся по шву, разодрал ее пополам.
– Не-е-е-ет!!! – сумела крикнуть Галочка, и потом уже больше ей крикнуть не удавалось, потому что все силы уходили на то, чтобы не позволить Лагутенку сделать то, чего он так яростно добивался.
Видимо, их борьба производила все-таки достаточно много шума, потому что в туалет вдруг кто-то ворвался и с диким криком: «Ты что делаешь, мразь!!» – оторвал Лагутенка от Галочки. Она сразу отползла в угол и вжалась в него, пытаясь как-то прикрыться остатками одежды. Это получалось плохо. На руки и на пол из носа продолжала капать кровь. Девушке даже не приходило в голову как-то унять ее. Она прижималась к стене, с ужасом глядя на то, что происходило перед ее глазами. А посмотреть было на что. Сашка Вербицкий (а это именно он ворвался в туалет) жестоко и методично избивал Лагутенка, который почти и не сопротивлялся, поскольку его, похоже, совсем развезло. Галочке хотелось крикнуть, чтобы Сашка перестал, что уже достаточно, что так можно и убить, но губы плохо слушались, и из горла вылетали лишь бесполезные сиплые звуки.
В конце концов она выпала из времени. Ей казалось, что она всю жизнь сидит на мокром кафеле мужского туалета, а рядом Сашка Вербицкий убивает Лагутенка. Когда в дверях вдруг выросли фигуры капитана милиции и директора школы, Галочка восприняла это как спасение. Она сглотнула густую вязкую кровь, уже заполнившую рот, и потеряла сознание.
