И вот все опять изменилось. После того как я приехала в Индиэн Маунд, ужин снова стал для меня временем, которого я ждала с нетерпением, ждала каждый день. Казалось бы, простая вещь – трапеза в кругу семьи, однако именно она помогала мне прочно стоять на земле, хотя по временам я по-прежнему ощущала себя песчинкой в эпицентре урагана, в который превратилась моя жизнь. Наверное, именно вечерняя традиция, заложенная когда-то Бутси, подтолкнула меня позвонить Кэрри Холмс и пригласить ее к нам вместе с детьми. Впрочем, мой выбор пал на нее еще и по другой причине. Нужно было быть до крайности тупым или слепым, чтобы не видеть, что Кэрри и мой брат все еще любят друг друга. Вместе с тем мне было совершенно ясно, что, будучи предоставлены самим себе, они вряд ли когда-нибудь отважатся протянуть друг другу руку и будут, как прежде, обмениваться робкими взглядами с почтительного расстояния. А раз Томми боялся сделать первый шаг, за него это готова была сделать я.
– А как мы его назовем? – спросила меня Кло из своего кресла. Белый пес, которого мы подобрали в городе (или он подобрал нас), не отходил от нее ни на шаг, пока Кло не вошла в дом – да и то только потому, что я сказала обоим: в комнаты он будет допущен только после того, как мы искупаем его с шампунем от блох. Разумеется, пес никуда не убежал и терпеливо дожидался Кло у крыльца, куда она вынесла ему миску с водой и порцию сухого корма для собак, который мы купили по пути из города. Заодно мы приобрели ему ошейник, поводок и кучу других собачьих аксессуаров, которые, как сказала Кло, были нам совершенно необходимы.
– Я не знаю, можем ли мы как-то назвать его уже сейчас, – ответила я на ее вопрос. – Если он чей-то, значит, имя у него уже есть, а если мы будем звать его иначе, это может сбить его с толка.
Кло мрачно посмотрела на меня.
– На самом деле, – сказала она, – ты хочешь сказать, что не разрешишь мне его оставить. Так?
– Не забывай, ты живешь не здесь, а в Лос-Анджелесе, а твой отец несколько раз говорил, что не потерпит дома никаких животных, потому что от них бывают глисты и блохи, к тому же они грызут мебель и всюду разбрасывают свою шерсть. А еще Марк боится, что у него может быть аллергия.
Кло ненадолго задумалась.
– Но песик мог бы остаться здесь, с тобой. Когда я приеду тебя навестить, я с ним снова увижусь, и он мне обрадуется.
Ах, если бы только мир был устроен так просто, как представляется детям!
– Я тебя понимаю, – кивнула я. – Но ведь я и сама не знаю, как долго я здесь пробуду. Кроме того, еще неизвестно, разрешит ли тебе отец меня навещать.
Рука, которой Кло гладила пса по голове, замерла.
– Но ведь разрешил же он мне остаться с тобой сейчас! Значит, он и потом тоже будет разрешать…
Я чуть не выпалила, что ее отец – мстительный, самолюбивый придурок, для которого самый главный человек на свете – он сам. До сегодняшнего дня я понимала это недостаточно отчетливо, но только после того, как я перестала принимать «таблетки счастья», я сумела взглянуть на все, что произошло со мной за эти годы, трезво и под правильным углом. И только теперь мне стало ясно, до какой степени Марк мстителен и самолюбив. В последние несколько дней я не раз благодарила бога за то, что не помню всех подробностей нашего бракоразводного процесса, потому что от того, что я помнила, волосы у меня на голове вставали дыбом, а уши горели от стыда.
– Я не знаю, Кло. Честное слово, не знаю.
– Но ведь ты попросишь его, правда? Попросишь?! Ведь теперь у меня есть собака и сад, за которым надо ухаживать… Он не может меня не отпустить!
Я покосилась на нее, гадая, сознает ли Кло, что́ она только что сказала? Ведь если правильно интерпретировать ее слова, получится, что девочка только что призналась: ей здесь нравится, и она хотела бы вернуться. С другой стороны, Кло забыла включить в список того, «что у нее есть», меня… Но, быть может, девочка тоже не была уверена, что я останусь здесь надолго.
– Что ж, попробую с ним поговорить, – кивнула я. – Но имей в виду: первым делом мы должны отвести собаку к ветеринару, чтобы убедиться, что она не чипирована. Если нет, тебе придется напечатать и развесить на всех столбах объявления о том, что мы нашли такую-то собаку и просим хозяев откликнуться. – Я поглядела на пса. – Он хорошо воспитан, поэтому весьма вероятно, что хозяева у него есть и они его ищут.
Кло скрестила руки на груди и надулась.
– Они его просто не заслуживают, потому что он пропал уже больше месяца назад, а они его до сих пор не нашли. Наверное, не очень-то они и старались!
В дальнем конце подъездной аллеи мелькнул белый пикап Триппа. Через минуту он уже затормозил перед парадным крыльцом. Из раскрытых окон доносилась песня в стиле кантри – что-то о пиве, гитаре и девушках в ковбойских сапогах. Сам Трипп, отворив водительскую дверцу, помахал мне бутылкой чего-то, что, как я надеялась, было собачьим шампунем от блох, и, спрыгнув на землю, не спеша двинулся к дому. Остановившись перед крыльцом, он поставил ногу на нижнюю ступеньку и вежливо приподнял шляпу в знак приветствия.
– Добрый вечер, леди, рад видеть вас обеих в добром здравии. – Так и не надев шляпу, Трипп повесил ее на столбик перил. – Я позвонил лучшему ветеринару, какого я только знаю – моей сестре Клер… она, кстати, передает вам привет. Так вот, Клер сказала, что лучше всего вымыть вашего питомца вот с этим, – и лучше сделать это на улице. – С этими словами он поставил на крыльцо бутылку, которую держал в руках. – Насколько я знаю, в саду за домом есть колонка и шланг, и если ты, Кло, очень хорошо попросишь Кору, а главное – не забудешь сказать волшебное слово, она даст тебе ведро и самую лучшую губку для мытья собак.
Кло выскочила из кресла, собираясь бежать в дом, но на пороге остановилась и обернулась.
– Спасибо… сэр. – Распахнув дверь, девочка бросилась внутрь и исчезла еще до того, как Трипп или я успели сказать что-нибудь насчет того, что в этот раз она обошлась без напоминаний.
– Спасибо, – сказала я, глядя как Трипп поднимается по ступенькам и идет к освободившемуся креслу. Не успел он сесть, как пес перевернулся на спину, подставляя брюхо, и Трипп наклонился, чтобы его почесать.
– Мне сказали, что этого пса ловили в городе целый месяц, но он каждый раз удирал, – сказала я. – Даже не знаю, то ли ловцы не слишком старались, то ли речь шла о другой собаке.
Трипп ухмыльнулся.
– Похоже, этот плут просто ждал, пока ему подвернутся подходящие хозяева. Семья, которую он мог бы, гхм… усыновить.
– Вряд ли нас можно назвать семьей. Кло, конечно, от него в восторге, но… Ее отец ни за что не разрешит ей тащить этого пса в свою стерильную квартиру. Был бы он породистый, тогда еще можно было бы надеяться, а так…
Трипп наградил меня своим «фирменным», вынимающим внутренности взглядом, который я по обыкновению предпочла проигнорировать.
– И вообще, будь с ним поосторожнее, – предупредила я, – иначе тебя тоже придется мыть из шланга за домом.
