Бах! Бах! Бах!
Отработала вновь батарея полевых орудий.
– Пехотная атака! – Громко крикнул Дмитрий.
Несколько мгновений ожиданий.
Барабаны озвучили вступительный проигрыш. Подключились флейты. И линия из шести линейных батальонов начала движение. Ровно. Аккуратно. Ногу в ногу. А полковые батареи покатились за ними. Благо, что легкие да на больших колесах. Особых усилий в сопровождении мерно шагающей пехоты не было.
Карл IX смотрел на поле выпученным взглядом.
ЭТО были не московские войска!
Нет! Нет! Нет!
Он и сам застал как Ливонскую войну, так и последующую. Он видел стрельцов. Многочисленное и практически неуправляемое войско, способное достигнуть успеха в полевом сражении только от статичных позиций, от обороны. Желательно за скрепленными санями или подводами. Да, их многочисленные пищали могли быть опасны. И даже очень. Но вот так наступать! Невозможно! Такого порядка в движении даже лучшие шведские войска показать не могли!
Бум! Бум! Бум!
Вновь вспухли белые облачка картечных гранат.
– Проклятье! – Процедил сквозь зубы Карл и скосился на перепуганных заговорщиков, что с остатками дружин сопровождали его. По их виду было видно – удивлены. Сильно.
Пехота же шведская дрожала и волновалась.
Эти смертоносные облачка были слишком опасны. В основном они вспухали далеко и лишь слегка задевали боевые порядки. Хоть и весьма болезненно – пяток-десяток бойцов падало. Но парочка гранат легла удачно. Даже слишком! Полчаса такого обстрела оставит от его пехоты только гору трупов! Если она, конечно, не сбежит раньше…
Карл нервно дернулся и взмахом руки отправил кирасиров в атаку. Эта жидкая линия стрелков прямо напрашивалась под удар кавалерией. Однако, когда до решительного удара оставалось шагов триста – многочисленные малые орудия обрушили на шведских кирасир град дальней картечи! Досадная неприятность. Тем более на такой дистанции. Но семи ударов сердца не прошло, как эти «единороги» вновь извергли из себя картечь. А потом ударила первая линия стрелков.
– Ого! – Восхитился, стоящий рядом с королем опытный капитан наемников из Германии. Его рота кирасир была личной охраной короля, а потому в атаке не участвовала.
Карл скосился на него, сверкнув глазами, но промолчал. Это действительно впечатляло… если бы это была не его кавалерия.
Пока король рефлексировал – отстрелялась третья линия легионеров. И вслед за этим вновь ударили эти маленькие зловредные пушки, которые Карл уже возненавидел! Впрочем, это было лишним. Кирасиры бежали! Его кирасиры бежали… Ну, то, что от них осталось.
Бум! Бум! Бум!
Вновь вспухли белые облачка над шведской пехотой, собирая кровавую жатву.
Пехота подошла на триста шагов к противнику. Дмитрий сделал отмашку, и батарея полевых орудий замолчала. Изрядно разогревшиеся стволы начали охлаждать и чистить от нагара. Но мягко, бронза все-таки, не ровен час и развальцуешь чисткой.
Пауза.
Московские легионеры застыли напротив шведских наемников.
Секунд на десять, не больше.
Именно это времени было необходимо для того, чтобы зарядить 3-фунтовые «Единороги» дальней картечью.
Бах! Бах! Бах!
Окутался весь фронт беглым залпом трех с гаком десятков орудий.
Далековато для картечи. Но она дальняя… да по пехоте.
Пауза.
Полковые орудия стали перезаряжаться.
– Атакуйте! Атакуйте! Чего вы ждете? – Крикнул Карл, достаточно громко, чтобы его услышали. – Они же расстреляют вас!
Мгновение. И шведская пехота пришла в движение. Коробки пикинеров и мушкетеров медленно пошли вперед, ощетинившись пиками. Но выйти на дистанцию действенного огня им не удалось. Линейная пехота легиона открыла огонь. Компрессионные пули давали довольно существенное преимущество в дальности, а бумажные патроны – в скорострельности.
Залп.
Залп.
Залп.
Залп…
Перемежаемые беглой стрельбой 3-фунтовых «Единорогов».
Шведская пехота замерла.
Заколебалась.
Психологически очень сложно идти по трупам своих товарищей, многие из которых еще не совсем умерли. А местами даже стонут и матерятся. Да еще под таким плотным обстрелом.
Залп.
Залп.
Залп.
Работали легионеры, словно механизмы.
Очередной удар полковых орудий.
И шведская пехота побежала. Даже у ее высокой стойкости есть технические пределы. Карл же молча развернулся и поскакал прочь – в Новгород. Битва была проиграна.
Глава 4
28 мая 1607 года, Новгород
Новость о разгроме Карла взбудоражила город до самых его основ. Тем более что король не стал задерживаться и, собрав остатки собственно шведского гарнизона, отправился к Нарве. Как говорят – собирать новую армию. На хозяйстве осталось только три князя: Иван Михайлович Воротынский, Андрей Васильевич Трубецкой и Андрей Васильевич Голицын. Яркие и видные представители Смутного времени. Те самые, что состояли в Семибоярщине. Впрочем, это знал только Дмитрий. Для остальных они были либо предатели, либо оппозиционеры, сражающиеся за правое дело. Тут все зависело от личных воззрений того, кто оценивал.
Вот эти трое и сели в крепости Новгорода при личных дружинах. Плюс – кое-кто из числа новгородских сторонников. Небольшие силы, прямо скажем. Отступать было некуда. Карл ясно дал понять – не удержат город – потеряют голову. А после того, что они увидели там, под Валдаем, уверенности в своих силах у них не было… Совсем… Особенно теперь, когда ушли шведы. С ними-то они может и продержались. Без них – оборона превращалась в прекрасный способ разозлить медведя перед обедом. Его обедом.
Горожане волновались.
«Шведский выбор» уже не выглядел таким интересным и перспективным. Да и угрюмое настроение князей было прекрасно видно. Люди предвкушали страшный разгром, который учинит сын Ивана Грозного. И думали, как поступить. Бежать ли из города или пойти – повиниться? Так и колебались…
Выбор помог сделать сам Дмитрий.
У него еще остались верные люди в Новгороде, которые вышли навстречу и сообщили об обстановке. Поэтому, Государь-Император выводил войска к городу не в боевом порядке, а в походном. Да с песнями. Словно не на приступ идут, а к своим владениям подходят. Но в сам Новгород входить не стали. Даже в посад. Разместились лагерем в наиболее удобном месте.
Спустя три часа прибыли переговорщики.
Три угрюмых князя и пять крупных купцов.
Подъехали. Спешились. И понурив голову, направились к тому месту, где отдыхал Дмитрий.
