Тишина.
Казаки медленно переваривали услышанное.
Наконец, один из них не выдержал:
– А не брешешь?
– Так пойдем и посмотрим, – усмехнулся Дмитрий этой фамильярности. – Вот там за холмом и была битва вчера. Тела так и лежат. Куда их по морозу хоронить-то? Так что, поглядим? – Поинтересовался Император. Ему нравилась эта игра. Он ни на йоту не верил, что казаки пришли за него сражаться. Но как выкручиваются, как выкручиваются!
– А поглядим, – чуть помедлив, произнес Иван Кольцо.
Выехали.
Казаки побледнели. Потом позеленели. Ведь снегопада со вчерашнего дня не было. А потому окоченевшие тела были навалены в совершенно неприкрытом виде. И кровь… все вокруг залито кровью.
– Не всем хватило мужества умереть в бою, – нарушил тишину Император. – Вон, видите, дорожка из трупов стелется? Это я гусар и рейтар в преследование отправил. Добивать. Чтобы никто не ушел. Их изможденные клячи далеко и не убежали.
– Господи Иисусе… – наконец выдал Иван Кольцо, нервно перекрестившись. Он первый вышел из ступора при виде этого зрелища. Ведь если эти тут лежат, то отчего бы и остальным не пасть? – А Тохтамыш ушел?
– Нет. Тут же лежит.
– Не видел бы своими глазами – не поверил, – произнес рядом один из атаманов. – А твоих много полегло?
– Прилично. Двести семь человек убито, восемьсот три – ранено. Да еще и орудий немного разбили. Придется переливать.
– Сколько?
– А ты не услышал?
– Это за этот бой?
– Это за всю кампанию. И поверь – это много. Шведов летом в Ливонии я разбил с меньшими потерями. Хотя, конечно, в потери нужно записать и армию Мстиславского, которую Герай разбил прежде чем на мой легион вышел. Там было девять тысяч стрельцов, пятьсот гусар, шестьсот немцев наемных, да две тысячи поместных. Но помещиков можно не считать – на сторону врага перешли. Даже стрельцы и те стояли, а они перешли. Мрази.
– А чего их разбили?
– Так не легион же, – пожал плечами Дмитрий.
Все промолчали.
– Вы, я надеюсь, понимаете, что веры вашим словам не много, – произнес Дмитрий после затянувшейся паузы. – На помощь мне шли. Не смешно же.
– Дмитрий Иванович, – попытался было сказать Иван Кольцо, но Император его остановил, подняв руку.
– Но я не хочу с вами сражаться. И так крови пролито много. Поэтому я хочу предложить вам сделку. Крым, как несложно догадаться, стоит без войска и практически без мужчин. Все полегли здесь. Оружия там тоже немного. Только старики, дети, да одинокие женщины, жаждущие крепкого мужского… внимания. А также рабы и много добра, награбленного с честных христиан. Полагаю, что будет справедливо, если вы пойдете туда и возьмете все, что вам глянется. От меня только одна просьба – рабов освободите да помогите до земель своих добраться. Я же, в благодарность, готов буду купить у вас честно награбленное имущество. Трофеев, оставшихся после Ливонской кампании и разгрома Герая у меня очень много. А вы, как я вижу, снаряжены погано. Оружие, доспехи, порох, свинец. Все что угодно. Да и деньги у меня водятся. Как вам мое предложение?
– А брать будешь только рухлядь да ценности?
– Хочешь пригнать коней и людей? – Повел бровью Дмитрий и заметив кивок Ивана, продолжил. – Легкие породы коней меня не интересуют. Клячи. С ними каши не сваришь. Так что, только породистых, крепких коней. Чтобы от тридцати пудов живого веса. Что до людей, то меня интересуют только ремесленники и молодые красивые девушки. И не щерьтесь так. Мне чем-то своих легионеров нужно награждать. Почему не красивыми женщинами? Окрещу да в жены отдам. Пускай радуются. И да – ремесленников если что, тащите с семьями. А если так станется, что девицы симпатичные из ремесленных семей, то не разлучать…
Глава 10
29 января 1608 года, окрестности Серпухова
Наконец-то все закончилось.
Окончательно.
От Коломны подошло две сотни немецких пехотинцев наемных да семьсот стрельцов с ними. Это все, что осталось от войска Мстиславского. Исключая гусар, отошедших вовремя. А вместе с ними и изрядно проинспектированный обоз армии Герая, что он там бросил. Плюс трофеи. Под Серпуховом тоже завершили все работы, оставив погребение на местных жителей, которым в уплату должна была пойти одежда с обувью. Весьма, кстати, немаленькая плата по тем временам. Да, некоторые тряпки в крови или еще каком содержимом, но и что с того? Отстирается.
Огромные трофеи радовали глаз.
Одних только «карамультуков» всевозможных свыше сорока тысяч! Правда, включая, вернувшиеся шведские трофеи. А еще пушек, клинков, боеприпасов, ценностей и драгоценных металлов с камнями. Монеты, опять же, из казны. Правда, османские больше да персидские. Но не суть.
Дмитрий уже собирался выступать на Москву, чтобы с триумфом вернуться, как оттуда прискакал замученный огнивец – боец из личной охраны Патриарха.
– Что случилось? – Встревожился Император, слегка побледнев. Последний раз, когда к нему прибыл такой вот посланник на Москве был государственный переворот с вырезанием царской семьи.
– Василий Шуйский из испанского посольства вернулся, – нервно ответил он. – До Москвы доходили страшные и противоречивые вести. Сотни две стрельцов добралось. Они рассказывали о страшной, бесчисленной орде из степи и полном разгроме армии Мстиславского. От тебя Государь, вестей не было. Недели две назад через Москву проскакали перепуганные помещики.
– И что?
– Шуйский решил брать власть в свои руки. Он заявил, что ты со своим легионом сгинул. Слова Марины о великих победах твоих назвал враньем и сказками умалишенной бабы. И теперь пытается венчаться на царство.
– И что Патриарх?
– Он в плену у Шуйского. Я сам едва смог прорваться. Нас десятка три было. Только с боем ушел.
– Как Марина?
– В кремле обложена. Преторианцы ее защищают и словам Шуйского не верят. Но на стороне того вся Москва. Люди перепуганы. Этот разбойник жуткие сказки сказывает. Видаков подложных выставляет.
– Песья кровь… – процедил стоявший рядом ротмистр крылатых гусар. Он участвовал во всех сражениях этой кампании. – На Москву! Государь, на Москву!
– Вы приносили мне клятву только на время кампании против татар и их союзников.
– Не обижай нас, Государь, – хмуро произнес другой ротмистр. А следом за ним закивали и остальные командиры. И поляки, и немцы, и стрельцы. Про командиров легиона и речи не шло. Эти были готовы того Шуйского зубами разорвать за его поступок. С одной стороны, конечно, правильный. Если Герая таки разгромил легион, то какая защита у Москвы? Никакой. Вот ее и нужно организовывать любой ценой. А с другой – законной Государыней-Императрицей в случае смерти Дмитрия была Марина. И только она. Шуйский в данном случае выступал как обычный изменник и предатель. Если бы он под ее началом той обороной занялся. Но нет. На трон сразу карабкаться стал самолично.
