Статус интеллектуального наследника Платона пришел к Аристотелю непрямым путем, отчасти по политическим причинам. Дело в том, что Аристотель не был греком. В возрасте 18 лет он пришел к Платону из Македонии, где его отец был придворным врачом царя – деда Александра Македонского. Блестящие способности Аристотеля были очевидны, но, когда через 20 лет Платон умер, Аристотель отправился в добровольное изгнание. Македонские войска один за другим захватывали греческие города, и в Афинах усиливались антимакедонские настроения. Происхождение Аристотеля стало для него обузой.
Аристотель покинул Афины и отправился в греческий город Ассос, расположенный к северу от Милета. В конечном итоге, по совету Теофраста, с которым Аристотель дружил со времен обучения в академии Платона, он поселился на острове Лесбос в Эгейском море. Теофраст был родом с Лесбоса, а его настоящее имя – Тиртамус. За красноречие Аристотель наградил его прозвищем Теофраст, что означает «говорящий как бог», под которым он и вошел в историю. Подобно Аристотелю, Теофраст обладал разносторонними интересами, но основное время проводил за изучением природы, главным образом растений. Он написал на эту тему две важные книги: «История растений» и «Причины растений». Теофраст широко известен как величайший античный знаток растительного мира.
Аристотель в гораздо большей степени интересовался миром животных. Лесбос изобиловал самыми разнообразными животными, развивавшимися обособленно от обитателей других участков суши, и, по-видимому, был для Аристотеля примерно тем же, чем Галапагосские острова для Чарльза Дарвина, – изолированной экосистемой с идеальными возможностями для изучения механизмов развития природы. Как Галапагосские острова стали для Дарвина наблюдательной базой для написания книги «О происхождении видов», так Лесбос стал источником вдохновения для создания многотомного сочинения о природе, которое обеспечило Аристотелю признание в качестве основателя биологии как науки.
Среди всех сочинений Аристотеля по предметам, впоследствии отнесенных к разряду науки (математика, геология, физика), самое серьезное влияние на потомков оказали его сочинения в области биологии. И хотя Аристотель допустил несколько серьезных ошибок (например, считал, что у женщин больше зубов, чем у мужчин), он все же был настолько талантливым наблюдателем и систематиком, что даже через 2000 лет образованные люди воспринимают его труды не как источник старомодных мыслей, а как образец тончайшей человеческой мудрости всех времен вплоть до эпохи Возрождения. Вот уже 2000 лет европейцы относятся к его трудам с тем же чувством, что и к колоссальным древнеримским постройкам, – с изумлением перед утраченными знаниями, которыми мы, наследники, уже не обладаем.
Представления Аристотеля о мире животных, изложенные в «Истории животных», в какой-то степени коррелируют со сформулированной позднее идеей о «дереве жизни», в соответствии с которой длинные и последовательные пути превращений различных видов организмов привели к появлению человека. Если бы Аристотель сделал аналогичный рисунок, он был бы весьма похожим: каждый вид лишь слегка отличается от родственных видов. Аристотель, как и его учитель Платон, считал, что виды организмов, как и населенная ими Вселенная, неизменны. Природа идеальна. Аристотель, вооруженный множеством наблюдений, мог стать первым эволюционистом, однако при всем богатстве данных так и не нашел ответа, к которому пришли многие современные ему философы, особенно Лукреций и Эпикур.
Аристотель придерживался мнения Анаксимандра и большинства других философов, что живые существа естественным образом могут появиться из неживой материи. Он обнаружил не только размножающиеся без семян растения, такие как мох, но и животных и насекомых, делающих то же самое, и назвал этот процесс «спонтанным зарождением». Впервые это выражение использовано в «Истории животных»:
«Существует нечто общее между животными и растениями: ведь и из [растений] одни возникают из семени других растений, другие самопроизвольно при участии некоего такого же, [как у животных], начала. …То же относится к животным: одни из них происходят от животных соответственно родству форм, другие сами собой, без родителей, причем или возникают из гниющей земли и растений, что часто происходит у насекомых, или в самих животных, из выделений их частей»
[7].
Среди трудов всех древнегреческих философов на тему спонтанного зарождения наибольшее распространение получила концепция Аристотеля. Греческая цивилизация уступила место римской, римская – христианству, а аристотелевская теория спонтанного зарождения сохранилась в трудах одного из самых влиятельных христианских мыслителей всех времен.
В 415 г. толпа египетских христиан вытащила из дома женщину по имени Ипатия, сорвала с нее одежду, протащила по улицам Александрии и в конечном итоге до смерти забила черепками. Ипатия была математиком и преподавала классические теории всем желающим – как христианам, так и язычникам. Себя она относила к неоплатоникам, пытавшимся возродить классическую греческую философию. Причиной публичной расправы над этой женщиной было недовольство христиан действиями городского префекта Ореста, в которых народ видел ущемление христианской веры. В VII в. епископ Иоанн Никиусский писал, что Ипатия владела «магией, астролябией и музыкальными инструментами и многих людей заманила своей сатанинской хитростью». Современные хроникеры ранней истории христианства рассматривают смерть Ипатии как поворотный момент, после которого многие жители западного полушария стали сомневаться в мудрости греков и необходимости изучения их трудов.
Библия содержит множество предостережений относительно опасности светского образования. В послании апостола Павла к колоссянам сказано: «Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу». Живший на севере Африки христианский писатель Тертуллиан, которого иногда называют отцом христианской теологии, в своих трудах отражал такие же антинаучные настроения. Он вспоминал известную историю о Фалесе, который провалился в яму, засмотревшись на звезды. Для Тертуллиана это была метафора о тех, «кто усердствует в учении для напрасной цели <…> и потворствует глупому любопытству к природным предметам».
Однако некоторые современники Ипатии, даже христиане, разделяли ее жажду познания и любовь к классическим наукам. Один из них – Августин Гиппонский (Августин из Гиппона, Блаженный Августин). В конце жизни он был намного более влиятельной фигурой в ранней христианской церкви, чем Тертуллиан или кто-либо другой, за исключением апостола Павла. Возможно, он был самым значительным христианским мыслителем и писателем за двухтысячелетнюю историю церкви и рассуждал совсем не так, как Тертуллиан, считая, что изучение древнегреческих трудов следует поощрять, а не запрещать.
Августин родился на территории современного Алжира и провел бо́льшую часть жизни на африканской границе Римской империи. Сначала он был учителем риторики в Карфагене, а затем епископом в Гиппоне. В молодости он все время что-то искал. Сначала он обратился к манихейству, затерявшись в мистических учениях иранского пророка Мани, представляющих смесь христианства и буддизма. На короткое время увлекся неоплатонизмом, как Ипатия, погрузившись в греческую классику, которая оказала на молодого человека серьезное влияние. В конечном итоге он принял христианство – религию своей матери.
