В октябре 1957 г. в кабинет Миллера зашли два агента Центрального разведывательного управления. Их интересовало полученное Миллером письмо от Александра Опарина. Это было приглашение на московский симпозиум по происхождению жизни, которое Миллер принял. За четыре года, прошедшие после исторического эксперимента Миллера, эта тема вновь заинтересовала научный мир. Множество молодых физиков и химиков занялись изучением вопросов, поднятых Миллером и Юри. И хотя Миллеру было всего 27 лет, его уже прозвали крестным отцом пребиотической химии.
Миллер обдумывал приглашение Опарина несколько месяцев. Холодная война была в разгаре, назревал Берлинский кризис. Джозеф Маккарти уже умер, пав жертвой хронического алкоголизма, однако страшная тень маккартизма еще не развеялась полностью, что очень чувствовалось в университетских кругах. Преследования в отношении бывшего руководителя Манхэттенского проекта Роберта Оппенгеймера
[51] показали, что может произойти, если перейти определенную черту. Бывший руководитель Миллера Эдвард Теллер дал показания против Оппенгеймера, что привело к полной изоляции Теллера в американских научных кругах.
Миллеру нелегко было принять решение о поездке в Москву. Он написал Юри письмо и попросил совета. Юри был одним из многих ученых-ядерщиков, подвергавшихся проверкам в годы маккартизма. Он выступал в поддержку Юлиуса и Этель Розенбергов, приговоренных к смертной казни в 1953 г. за передачу Советскому Союзу секретной информации о ядерном оружии. Позднее самого Юри вызывали в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности. Юри посоветовал Миллеру поступать по своему усмотрению, но быть настороже, поскольку «никто не знает, что какой-нибудь Маккарти сделает в следующий раз. Ситуация крайне неприятная».
Миллер решил принять приглашение Опарина. И вскоре после этого к нему пришли люди из ЦРУ; они заходили ко всем ученым, собиравшимся участвовать в конференции в Москве. Кто-то в правительстве США беспокоился, что русские могут первыми объявить о создании жизни в лабораторных условиях. Такое открытие было бы серьезной пропагандистской победой советского режима, и американцы не могли этого допустить. Совсем недавно СССР запустил в космос первый искусственный спутник Земли. Американские радиолюбители настраивали приемники, чтобы услышать странный писк спутникового радио, пока недосягаемый спутник проносился в американском воздушном пространстве. Этот звук записывали, и частные радиостанции транслировали его во всеуслышание. В декабре был запущен первый американский спутник, который бесславно взорвался на глазах американских телезрителей. На следующее утро заголовки всех газет оплакивали судьбу американского «недоспутника». Казалось, СССР побеждает на научном фронте холодной войны.
Агенты ЦРУ хотели, чтобы по возвращении Миллер сообщил о состоянии научных исследований в области происхождения жизни в СССР. Миллер согласился, но был удручен неспособностью агентов понять даже самые простые вещи относительно того предмета, которым они интересовались. Когда он вернулся, его подробно расспрашивали о наличии в Москве кондиционеров воздуха и о приглашенных на симпозиум ученых.
Тема происхождения жизни оставалась в США весьма щепетильной. Прошло лишь 30 лет после «Обезьяньего процесса» в Теннесси, на котором трижды кандидат в президенты США от демократической партии Уильям Дженнингс Брайан утверждал, что наука не может объяснить происхождение жизни. После обнародования информации об эксперименте Миллера – Юри Институт общественного мнения Джорджа Гэллапа провел опрос на тему, можно ли «создать жизнь в пробирке». Положительный ответ дали лишь 9% респондентов. Однако холодная война между сверхдержавами заглушала все внутренние политические трения. США предпринимали самую амбициозную и долгосрочную государственную научную программу со времен Манхэттенского проекта, и ученые, занимавшиеся вопросами происхождения жизни, должны были играть в ней ведущую роль.
Зимой 1957 г. молодой стипендиат программы Фулбрайта из Университета Висконсина Джошуа Ледерберг побывал в Калькутте, чтобы нанести визит Холдейну. Ледербергу было 32 года, но он уже был знаменитым генетиком, поскольку обнаружил, что бактерии тоже могут спариваться и обмениваться генетической информацией. Ранее считалось, что бактерии передают потомству генетическую информацию безо всяких изменений, точно воспроизводя самих себя. Ледерберг показал, что воспроизводство бактерий – гораздо более сложный процесс. В 1958 г. за работу по генетике бактерий он был удостоен Нобелевской премии в области физиологии и медицины.
Ледерберг тоже был в числе получивших приглашение Опарина на симпозиум в Москву, однако он не поехал, а продолжил работу в лаборатории вирусолога Макфарлейна Фрэнка Бёрнета в Мельбурне. По дороге домой в Висконсин Ледерберг решил остановиться в Индии и заглянуть к Холдейну, который только недавно покинул Великобританию, отправившись в добровольное изгнание. В эту ночь произошло лунное затмение – для индусов событие чрезвычайно важности, так что Ледерберг пробирался к дому Холдейна среди толп верующих. Естественным образом, разговор ученых коснулся звезд и животрепещущей темы запуска советского спутника. Это был год сороковой годовщины Октябрьской революции, и Холдейн опасался, что СССР предпримет какой-нибудь дерзкий шаг, например продемонстрирует свою военную мощь, взорвав на Луне ядерную бомбу, чтобы было видно с Земли. Двое мужчин с горечью констатировали, что надежды на освоение космоса принесены в жертву геополитической игре между сверхдержавами.
Вернувшись в Америку, Ледерберг немедленно занялся поиском финансирования биологических исследований в рамках создававшейся американской космической программы. В течение месяца он распространял в Американской академии наук докладную записку о возможностях «космической микробиологии» и «лунной биологии». Он предлагал включить исследования происхождения жизни на других планетах в программу освоения космоса. Обнаружение жизни в космосе имело бы колоссальное значение для ученых, пытающихся разгадать загадку происхождения жизни на Земле. Ледерберг был бактериологом и обосновывал свое предложение идеей национальной безопасности. Он указывал, что первые формы жизни, которые человек может обнаружить в космосе, будут иметь бактериальную природу и представлять для человечества чрезвычайную опасность, как было во времена, когда после открытия Нового Света бактерии с евразийского континента оказались в Америке и практически полностью уничтожили местное население. Эту мысль Ледерберг изложил в статье под названием «Лунная пыль», которую написал для журнала Science. Идея Ледерберга привлекла внимание Хью Латимера Драйдена, ставшего одной из наиболее влиятельных фигур в быстро развивавшейся американской программе по освоению космоса. В июле 1958 г. президент Эйзенхауэр подписал указ о создании НАСА. Драйден был назначен заместителем руководителя управления, и одним из его первых распоряжений стал указ о создании Комитета по космической науке, призванного консультировать новую организацию. Ледербергу предложили возглавить поиски внеземной жизни. Благодаря колоссальному финансированию, отпущенному на космические программы, Ледерберг привлек к работе ведущих специалистов, таких как Гарольд Юри, Мелвин Кальвин и Стэнли Миллер, который уже рассуждал о возможном существовании жизни на других планетах. Кроме того, Ледерберг разыскивал перспективных молодых ученых.
