Ранние труды Августина, созданные вскоре после обращения в христианство, по однозначности суждений были близки к трудам таких теологов, как Тертуллиан. Но по мере формирования религиозных представлений Августина его труды все больше открывались в сторону классических учений, оказавших на него большое влияние в молодости. К моменту написания одной из своих самых известных книг, «О книге Бытия буквально», он призывал христиан вернуться к изучению естественного мира:
«Ибо весьма часто случается, что даже и нехристианин знает кое-что о Земле, небе и остальных элементах видимого мира, о движении и обращении, даже величине и расстояниях звезд, об известных затмениях Солнца и Луны, круговращении годов и времен, о природе животных, растений, камней и тому подобном, – знает притом так, что защищает это знание и очевиднейшими доводами, и опытом. Между тем крайне позорно, даже гибельно и в высшей степени опасно, что какой-нибудь неверный едва-едва удерживается от смеха, слыша, как христианин, говоря о подобных предметах якобы на основании христианских писаний, несет такой вздор, что, как говорится, блуждает глазами по всему небу»
[8].
А в книге «О христианском учении» он писал следующее:
«Если так называемые философы, особенно платоники, как-нибудь случайно сказали что-либо истинное и подобающее нашей вере, то этого не только не нужно бояться, но это должно быть истребовано от них как от незаконных владетелей в нашу пользу»
[9].
Августина интересовали загадки природы, и он много о них писал. Он умело наблюдал за растениями и смотрел на них газами натурфилософа. Он знал, что морозник обладает целебными свойствами и что иссоп можно применять как отхаркивающее средство. Он отмечал сезонные изменения роста растений, задумывался, почему в одно время деревья сбрасывают листья, а в другое на них появляются новые. Он понял суть явления осмоса, в то время как большинству людей это удалось лишь в следующем тысячелетии.
Августин обратил свой испытующий взгляд и к миру животных. Он принял концепцию Аристотеля о самозарождении, заметив даже, что Ною не нужно было брать на ковчег животных, «которые родятся без соединения полов из неодушевленных вещей». Самозарождение было частью общего плана Господа по созданию Земли.
Труды Августина (и, следовательно, Аристотеля) на эту тему влияли на христианское мировоззрение более тысячи лет. Его взгляды отразились даже в диетических предписаниях церкви. Так, начиная с XII в., по пятницам христианам разрешалось есть гусятину, хотя мясо было запрещено. Дело в том, что английский натуралист Александр Некам «открыл», что гуси могут зарождаться самопроизвольно из смеси сосновой смолы и морской соли, благодаря чему широко распространилось мнение, что гуси относятся к рыбам. Намного позднее, в 1623 г., Уильям Шекспир в «Антонии и Клеопатре» писал: «Из нильской грязи там солнце творит и змей, и крокодилов тоже»
[10]. В этой фразе отразилось верование древних египтян, что крокодилы зарождались из грязи под действием солнечных лучей, что в записях о Ниле отмечал еще Геродот. Шекспир не просто отразил представления древних египтян. Он подметил то, во что верили и некоторые его современники в XVI в., включая самых образованных натурфилософов. Примерно через 40 лет после создания «Антония и Клеопатры» самая передовая научная организация в мире, Британское королевское общество, обсуждала на своих заседаниях способы зарождения змей из грязи.
Во времена Шекспира Европа начала просыпаться после столетий культурного застоя; брал верх дух познания и открытий – наступал век разума. С началом Возрождения учения древних мыслителей, в том числе Аристотеля и Августина, были вновь открыты и, что важнее, пересмотрены. Такие ученые, как Коперник и Галилей, изучали звезды и видели такую Вселенную, которая была совсем не похожа на то, что люди думали о ней раньше. Другие ученые обращали пристальный взор в иных направлениях и задавались вопросом о происхождении жизни.
Глава 2. Provando e riprovando
Вы видите яйцо? Это яйцо опрокидывает все теологические школы и все храмы земли.
Дени Дидро. Сон Д’Аламбера, 1769 г.
Зимой 1662 г. три священника прошествовали по улицам тосканского города Пиза. Стук башмаков по булыжной мостовой сразу выдавал их религиозную принадлежность: за тяжелые деревянные башмаки, которые носили представители этого ордена, в народе их прозвали башмачниками (цокколанти). Более благовоспитанная публика называла их францисканцами – монахами ордена Святого Франциска.
Монахи направлялись в зимнюю резиденцию великого герцога Тосканы Фердинандо II. Бо́льшую часть времени Фердинандо II проводил в столице, Флоренции, но зимы по итальянским меркам там были сырыми и холодными, иногда даже шел снег. А великий герцог не любил снег.
В молодости герцог был красивым мужчиной. Однако священников принял человек средних лет, тучный, с отеками под глазами. Фердинандо носил закрученные кверху усы – как будто кто-то нарисовал на его лице улыбку – и слегка походил на клоуна. Рядом с Фердинандо стоял молодой человек по имени Франческо Реди – личный врач великого герцога, его доверенное лицо и правая рука в научных вопросах.
Великий герцог славился невероятной щедростью по отношению к тем, кто мог предложить ему какое-нибудь научное чудо. Францисканцы только что вернулись с Востока и приготовили герцогу много таких подарков. Особое восхищение вызывали у них маленькие черные камушки, которые они привезли с берегов Ганга: их извлекли из головы змеи, которую португальцы называли коброй. Эти камушки, как сообщили монахи, предохраняли от любых ядов – содержащихся как в зубах змеи, так и в отравленном оружии. Нужно только приложить их к ране, и они прилипнут, как магнит, пока не втянут в себя весь яд. Потом камушки нужно промыть парным молоком, тогда яд выйдет из них, и их можно использовать снова.
Реди уже видел такие камни раньше. Их сверхъестественная сила была знакома каждому, кто занимался искусством врачевания. В их эффективность верил даже древнеримский врач Гален – одна из виднейших фигур в классической медицине. Но на Реди они не произвели сильного впечатления. Он по природе был скептиком и состоял во флорентийском научном обществе под названием Accademia del Cimento (Академия эксперимента). Лозунгом этого общества были слова provando e riprovando – проверяй и перепроверяй, и Реди полностью его придерживался. У него уже скопилось несколько таких камней: одни достались ему от тех, кто действительно верил в их силу, другие – от обычных шарлатанов, но никто не смог доказать, что они обладают более мощным защитным действием, чем камни, собранные на соседнем поле.
Вскоре большинство образованных жителей Пизы, многие из которых обучались медицине, собрались взглянуть на привезенные с Востока чудесные камушки. Великий герцог решил проверить действие подарка францисканцев. Он послал гвардейцев раздобыть нескольких гадюк, но дело было зимой, и змей не нашли. Был придуман новый опыт – с цыплятами. Из табака приготовили смертельный яд, в который на глубину четырех пальцев окунули иголки, и укололи ими цыплят. Камни не помогли, и через четверть часа цыплята умерли. Францисканцы были потрясены. Они умоляли повторить эксперимент. Одного за другим умертвили еще нескольких цыплят. Монахи так и не поверили до конца результатам эксперимента, утверждая, что цыплята умерли не от яда, а по какой-то иной причине. Через много лет Реди описал этот эпизод в письме знаменитому иезуитскому философу-натуралисту Афанасию Кирхеру: «Из истины часто произрастают сомнения, <…> как цветущий побег».
