Дмитрий еще раз посмотрел на выстроенные отряды.
Первый оказался, вполне очевидно, собран из гренадеров. Их мушкетоны и ручные мортиры были заряжены картечью. Через плечо у всех висели сумки с ручными гранатами. Ну как есть штурмовики. В их задачу входило подойти к позициям ключевой батареи противника и взять ее.
Проблема в том, что батарею с сотней артиллеристов прикрывала минимум рота пехоты. А это еще человек сто – сто пятьдесят. Да. Они все спят вповалку возле пушек. Но если начнется бой – проблемы создадут. Но главное – дадут время, чтобы подошло подкрепление от основного лагеря.
Второй отряд должен был обеспечить прикрытие рывку гренадеров. Его Дмитрий составил из поместного ополчения. Спешенного, разумеется. Он себе отбирал в поход тех, кто должным образом укомплектован, так что все четыре сотни имели по луку и минимум один колчан стрел…
– С богом, – тихо произнес царевич, и гренадеры, пригнувшись, побежали к батарее противника. А поместные ополченцы, уже занявшие места по довольно крутым склонам, открыли беглую стрельбу из лука. Неприцельную, разумеется. Просто туда, в сторону батареи, хорошо освещенной факелами. Бернар ее специально ярко осветил, чтобы в случае ночного нападения в основном лагере его заметили сразу и успели выдвинуть подкрепления.
Шу-у-у-у-х…
Засвистело и зашелестело все в воздухе.
А потом со стороны противника поднялся крик.
Восемь тысяч стрел, которые, по расчетам Дмитрия, должны были обрушиться в течение пары минут на батарею, оставляя лишь немногим шанс избежать пернатого подарка. Но тех, кто выживет, – все одно ждут гренадеры.
Началась суматоха в основном лагере. Крики. Беготня.
– Ура! – грянули гренадеры и с саблями наголо влетели на батарею сразу же, как воздух перестал шелестеть. Хотя сражаться там уже было и не с кем. Рота аркебузиров и артиллеристы были либо перебиты стрелами, либо ранены и особого сопротивления оказать не могли.
Быстро добив раненых, стали разворачивать пушки.
– Быстрей! Быстрей! – кричит командир роты.
К ледовой переправе уже маршировала в полном порядке первая колонна терции. А за ней в кильватере двигалась батарея «единорогов» на конных упряжках. Вторая батарея спешно занимала позицию на крутом склоне холма, разворачиваясь. У них в зарядных ящиках лежала только дальняя картечь, так что они должны обеспечить прикрытие фланга через реку…
Жерар Бернар ложился спать в доспехах. Как знал, что что-то произойдет.
Вскочил. Выскочил из своего шатра и грязно выругался. Даже без зрительной трубы было видно, что на батарее, контролирующей наиболее важную переправу, копошатся люди в красных мундирах. А значит – она потеряна.
Но главное – по льду уже двигалась первая колонна терции.
– Панцирных казаков в бой! – заорал Бернар, стремясь перекричать начавшийся гвалт и бардак. – Гусарам атаковать батарею! Немедленно!
Вестовые бросились с приказами. Но время стремительно утекало.
Жерар подбежал к одной из пехотных рот и волей командующего отправил ее в бой. Потом еще одной. Еще. Не прошло и пяти минут, как к переправе стали спускаться беспорядочные массы пехоты. Кто-то с аркебузой, кто-то с пикой, кто-то с клинком в руке.
Бах! Бах! Бах!
Ударили «единороги» со склона на противоположном берегу, причесав всю эту бесформенную толпу дальней картечью.
Бах! Бах! Бах!
Бах! Бах! Бах!
Шустро перезаряжались легкие полковые орудия.
Пехота врага отхлынула, выходя из-под обстрела. А гренадеры тем временем завершали разворачивать тяжелые орудия…
Сотни три крылатых гусар, кое-как построившись, атаковали. Попытались.
Бабах! Бабах! Бабах!
Заговорили захваченные вражеские пушки, осыпая гусарию своей картечью.
Бах! Бах! Бах!
Вновь заговорили «единороги», поддерживая своих товарок с другого берега.
Слитный залп пищалей. Еще один. Еще. Еще.
Бух! Бух! Бух!
Взорвались брошенные гренадерами ручные гранаты.
Залп мушкетонов и ручных мортир выпустил натурально тучу мелкой картечи.
И вновь в дело включились пищали.
Залп. Залп. Залп.
С той стороны реки переправилась вторая колонна пехоты. Развернулась батарея «единорогов». На подходе была третья колонна.
Жерар Бернар нервно сглотнул.
Это был конец. Паника в лагере нарастала. Уже сейчас никем толком нельзя было управлять. Люди метались. Многие пытались завладеть хоть каким-то конем, чтобы уйти. Он выдохнул. Зашел в свой шатер и взял с вечера собранные вещи. Посоветовав королю готовиться к «сматыванию удочек», он не побрезговал и сам подготовиться.
Вышел.
Нервный адъютант уже держал его коня. А рота его рейтар стояла рядом. Их он тоже с вечера предупредил. На всякий случай. Ведь они – его люди.
Вскочив на коня, он повел их через бушующий лагерь к шатру короля. Карьера требовала вытащить его из беды… Как и ожидалось, возле королевского шатра творилось натуральное безумие – драки с клинками наголо, выстрелами и громким матом.
– Сир, – произнес Жерар Бернар, войдя в шатер. Его рейтары быстро разогнали весь тот сброд, что качал права у входа, включая ясновельможную кодлу. Одного залпа из рейтпистолей всем хватило за глаза. – Я и мои рейтары готовы вытащить вас отсюда.
– Что происходит?! – нервно выкрикнул Сигизмунд.
– Деметрий атаковал ночью батарею. Взял ее. И сейчас его баталии идут на приступ лагеря. Слышите? – произнес он и замолчал. Там, из-за шатра, уже доносилась та раздражающая игра барабанов и флейт.
– Проклятье!
– Скорее! Мы не должны допустить, чтобы он взял вас в плен!
– Но казна! – воскликнул король и осекся. Случайная пуля пробила стенку шатра, выбив щепу из его стола.
– Здесь слишком опасно! Казна не стоит вашей жизни!
– Да-да, – нервно кивнул Сигизмунд. – Пожалуй.
Ситуация развивалась стремительно.
Бах! Бах! Бах!
Ударили где-то на окраине лагеря легкие орудия московитов. Жерар вздрогнул. Очевидно, что их применили против очага обороны. Быстро и безжалостно его выкашивая.
Бух! Бух! Бух!
Взорвалась серия ручных гранат.
Пищали же трещали не затихая. По крайней мере, так казалось.
– Уходим! Уходим! – закричал Жерар, и рота рейтар стала пробиваться на запад, увлекая за собой короля. В лагере хватало и других высокопоставленных аристократов Речи Посполитой, но Жерар Бернар делал свою карьеру. Так что судьба «не королей» его мало интересовала.
