Война также развивает тему этой триады – власть приказывает человеку уничтожить врага; вероятно, вообще любое организованное насилие можно считать вариацией на тему трех элементов – власти, исполнителя и жертвы.
[13]
Мы описываем недавно проведенный в Йельском университете цикл экспериментов, в ходе которых экспериментальными средствами изучалось конкретное выражение этого конфликта.
В самом общем виде проблему можно определить следующим образом: если X приказывает Y нанести ущерб Z, при каких условиях Y исполнит приказ Х, а при каких откажется? В более конкретной формулировке, подходящей для лабораторных исследований, вопрос звучит так: если экспериментатор велит испытуемому нанести ущерб третьему лицу, при каких условиях испытуемый исполнит эти указания, а при каких откажется подчиниться? Лабораторная задача – не столько ослабленная версия общего утверждения, сколько одно конкретное выражение из множества форм, которые в принципе может принять этот вопрос.
Одной из целей исследования было изучение поведения в напряженной ситуации, имеющей далеко идущие последствия для всех участников, поскольку при ослабленных условиях невозможно задействовать психологические силы, возникающие в случаях острого конфликта, приближенного к реальной жизни.
Прежде всего, этот подход означал, что мы взяли на себя особые обязательства по защите благополучия и достоинства всех участников исследования; испытуемые, разумеется, были поставлены в очень трудное положение, поэтому мы принимали меры, чтобы обеспечить им хорошее самочувствие, прежде чем выпускать их из лаборатории. Для этого была разработана процедура тщательной постэкспериментальной терапии для всех испытуемых в любом состоянии.
[14]
Терминология
Если Y исполняет приказ X, условимся говорить, что он подчинялся Х; если он не исполняет приказа Х, условимся говорить, что он не подчинялся Х. Термины «подчинение» и «неподчинение» в том смысле, в каком они здесь применяются, относятся лишь к явным действиям испытуемого и не имеют никакого отношения к мотивации или эмпирическим состояниям, сопровождающим действия.
[15]
Разумеется, повседневное применение слова «подчинение» также чревато определенными трудностями. Оно означает действие в пределах самого широкого диапазона ситуаций и связывает с этими ситуациями самые разные мотивы – подчинение ребенка отличается от подчинения солдата или, скажем, от обещания «любить, почитать и подчиняться» в классическом брачном обете. Однако в большинстве случаев, когда применяется это слово, оно непосредственно относится к поведению, к действиям: подчиняясь, человек делает то, что велит ему другой. Y подчиняется X, если выполняет предписание к действию, которое X к нему обращает; более того, это слово предполагает, что в ситуации, в которой происходит трансакция между X и Y, налицо какая-то форма доминирования-подчинения, есть иерархический элемент.
