Отточив процедуру в Гарвардском университете, мы были готовы проводить эксперимент за рубежом – с норвежскими и французскими испытуемыми. В какой из этих национальных культур люди чаще соглашаются с мнением группы, а в какой проявят больше независимости?
В ходе эксперимента по изучению конформности испытуемый должен был выслушать в наушниках два гудка разной продолжительности, а затем ответить на вопрос, какой гудок был длиннее. Целью эксперимента было измерить, в какой степени испытуемый будет соглашаться с неверными ответами, которые дадут пять других испытуемых, выслушав те же гудки. На самом деле ему так только казалось: других испытуемых в лаборатории не было, а иллюзия присутствия создавалась при помощи магнитофонных записей. Рисунок Бернарды Брайсон (рис. 7) сверху показывает, что видел испытуемый, когда входил в лабораторию. На рисунке в середине показано, как испытуемый, сидящий в дальней левой кабинке, представляет себе ситуацию, пока проходит испытание. На рисунке снизу изображено, как все обстоит на самом деле.
В норвежском исследовании большинство испытуемых были студентами Университета Осло. Поскольку это единственный в Норвегии полноценный университет, удалось получить большое географическое разнообразие. В нашу выборку входили студенты и из-за Полярного круга, и с фьордов на западе Норвегии, и из Тронхейма – древней столицы викингов.
Когда исследование переместилось в Париж, мы отбирали французских студентов так, чтобы они соответствовали норвежским по возрасту, уровню образования, специализации, полу, семейному положению и – по возможности – слою общества. Нам снова удалось добиться географического разнообразия, поскольку в Париж едут учиться студенты со всей Франции. Несколько французских испытуемых были из французских городов в Северной Африке. С культурной точки зрения это были такие же французы, как и жители метрополии, – они были из французских семей и учились во французских lycées.
В Норвегии эксперимент проводил норвежец, и все записи надиктовали актеры-норвежцы. Во Франции эксперимент проводили французы. Мы приложили много усилий, чтобы французская и норвежская группы были одинаковыми и по атмосфере, и по качеству. Было сделано много записей, пока носители соответствующих языков, чувствительные ко всем нюансам, не согласились, что нам удалось добиться эквивалентной атмосферы в группах.
Рис. 7. Эксперимент по изучению конформности
В первой серии экспериментов было задействовано 20 испытуемых-норвежцев и столько же французов. Испытуемые-норвежцы проявляли конформность к группе в 62% информативных попыток (то есть попыток, в которых группа преднамеренно голосовала неверно), а французы – в 50% информативных попыток.
Каждому испытуемому, после того как он принял участие в эксперименте, рассказывали, что происходило в лаборатории на самом деле, а затем просили описать свою реакцию. Почти все участники в обеих странах не заподозрили обмана и признали, что ощущали сильное давление группы. Один норвежский испытуемый с фермы в Норленде за Полярным кругом сказал: «По-моему, это очень изобретательный эксперимент. Я и не подозревал, как все организовано, пока мне не объяснили. Конечно, мне было немного неприятно, что меня поставили в такое положение». Самокритичный студент из Осло заметил: «Это был отличный фокус, а я сглупил и попался на удочку… Весело, наверное, заниматься психологией». Такую же реакцию мы наблюдали и во Франции, где идея психологических экспериментов произвела на студентов сильное впечатление.
Рис. 8. Норвежские испытуемые были из Университета Осло, где учатся студенты со всей страны. Точками на карте отмечены родные города и округи ста студентов-участников.
Рис. 9. Французские испытуемые были студенты из Парижа, которых подбирали так, чтобы они как можно лучше соответствовали норвежским испытуемым. Точками отмечены родные департаменты (или города в Северной Африке) 95 участников.
Рис. 10. Уровень конформности у разных национальностей
(В Норвегии и Франции психологические исследования отнюдь не так распространены и интенсивны, как в США, так что испытуемые относительно мало осведомлены о том, каких уловок требуют психологические эксперименты.)
Уровень конформности (см. рис. 10) был у норвежцев (светлая заливка) выше, чем у французов (темная заливка) во всех пяти экспериментальных ситуациях, однако флуктуации у тех и у других наблюдались одинаковые. Черная ломаная линия отмечает уровень ошибок у контрольных групп в отсутствие давления. Первый набор прямоугольников показывают результаты основного эксперимента. В следующей ситуации значимость повышена объявлением, что результаты эксперимента будут учтены при разработке систем безопасности для самолетов. «Фактор самолета» сохранялся и во всех последующих экспериментах, в одном из которых испытуемые не давали ответы устно, а записывали их на бумагу. В ситуации «цензуры» давление на испытуемых повышалось критическими замечаниями (записанными). В последнем эксперименте цензура продолжилась, и все испытуемые получили возможность потребовать повторить тестовые гудки, позвонив для этого в звонок; норвежцы «отваживались» на это реже французов.
Разумеется, было бы легкомысленно проводить всего по одному эксперименту в Норвегии и Франции, а затем делать из них какие-то выводы. В ходе второго эксперимента мы решили изменить отношение испытуемого к важности самого эксперимента и посмотреть, как это повлияет на результаты. Во втором цикле (как и во всех последующих) испытуемым сказали, что результаты эксперимента будут использованы в разработке сигналов безопасности в самолетах. Так мы связали ответы испытуемых с вопросами жизни и смерти. Как можно было ожидать, на сей раз испытуемые проявили несколько большую независимость от группы, однако уровень конформности опять оказался выше в Норвегии (56%), чем во Франции (48%). Среди обстоятельств, которые нужно было учитывать с самого начала, была вероятность, что норвежцы и французы обладают разной способностью определять долготу звуков, поэтому норвежцы в групповой ситуации чаще ошибаются. Однако мы провели с каждым испытуемым тест на восприимчивость к долготе звука и смогли показать, что она одинакова у студентов в обеих странах. В первых двух экспериментах по изучению конформности от испытуемых требовали не только принять решение перед лицом единодушной оппозиции, но и открыто, во всеуслышание объявить о нем (по крайней мере, испытуемые так думали). Таким образом, это действие приобрело окраску публичного заявления. Все мы понимаем, что очевиднее всего конформность проявляется именно публично. Например, когда нарушаются преобладающие стандарты в одежде или поведении, как правило, немедленно следует критическая реакция. Поэтому мы решили, что лучше будет проверить, правда ли, что норвежцы больше склонны к конформности лишь в публичной ситуации, когда им приходится произнести ответ вслух. Тогда мы провели в обеих странах эксперимент, в ходе которого испытуемому разрешалось не объявлять ответ группе, а записывать его на бумаге. Этот эксперимент проводили с новыми группами из 20 студентов-норвежцев и 20 студентов-французов.
