Более того, коллективное поведение, как правило, характеризуется попытками искать определенность в неоднозначной ситуации и обеспечивать подсказки, как полагается себя вести. Слухи – это не последовательная передача заранее сочиненной истории, искажающейся со временем (как утверждается в работе Allport and Postman, 1947), а свидетельство стараний группы определить, что происходит. Если группа ищет лидера, то это не «жажда подчинения» Лебона и не идентификационный процесс Фрейда, а желание части толпы заставить кого-то другого взять на себя ответственность за инициацию действий, в законности которых все сомневаются с самого начала.
У теории порождения норм есть шесть существенных отличий от теории заразительности.
1. Согласно теории норм, полное единообразие действий толпы – это иллюзия. Многие участники толпы просто стоят поблизости и своей пассивностью оказывают имплицитную поддержку меньшинству в толпе. Важнейшая черта теории норм – предположение, что однородность толпе не свойственна. Социологи полвека убежденно склоняли слово «однородность» на все лады. Теперь нас призывают в этом усомниться. Более того, найти ответ на этот вопрос можно, просто обратившись к фактам. Нужно тщательно изучить фотографии, фильмы, видеозаписи коллективных беспорядков, причем привлечь наблюдателей, умеющих классифицировать действия в процессе просмотра. Необходимо проделать эту процедуру для всех репрезентативных типов толп, взяв соответствующие образцы материала на разных фазах их развития. То, что на сегодняшний день нет ни единого исследования подобного рода, показывает, что наши представления о толпах находятся пока в зачаточном состоянии.
2. Согласно теории заразительности, люди против своей воли заражаются чужими эмоциями; согласно теории норм, люди подавляют несообразное настроение, но при этом не обязательно разделяют эмоции толпы. Они обращают внимание на стандарт и соответствующим образом регулируют собственное поведение. Жизнерадостный болтун на поминках быстро притихает. Его заставляет умолкнуть не автоматическое заражение настроением скорбящих, а восприятие подобающих норм поведения. В каком-то смысле в теории Тернера действует «закон ментального единства» – однако он ограничивается единством, вызванным общим согласием с нормой, и не распространяется на заражение чувством всех без разбора.
3. Тернер утверждает, что теория заразительности наиболее правдоподобна в ситуациях сильного эмоционального накала, возбуждения и волнения. Этому утверждению соответствует и общий тон трудов Лебона, Олпорта и Блумера. С другой стороны, теория порождения норм в равной мере годится и для случаев, когда толпа настроена сдержанно, серьезно и благочестиво. (Тернер напрасно утверждает, что заражение печалью, уважением и благочестием выходит за пределы понятия о заразительности, а Лебон описывает, как по толпе распространяются волны религиозности.)
4. Теория заразительности утверждает, что коммуникация в толпе состоит из сообщений, которые свидетельствуют о том, какие эмоции преобладают в толпе, и подсказывают, какие действия надо предпринять. Теория норм прогнозирует, что коммуникация в основном будет направлена (1) на попытки выстроить концепцию происходящего, на оправдание курса действий толпы или (3) на разрушение конвенциональных норм. Чтобы проверить разные прогнозы, необходим анализ содержания коммуникации в толпе.
5. Теория заразительности не в состоянии оценить пределы возбуждения и действий в толпе. Учитывая инфекционное распространение эмоций и циркулярную реакцию, с течением времени толпа должна совершать все более и более вопиющие действия и возбуждаться все сильнее и сильнее. Однако норма может содержать и указание на границы допустимых поступков. Во время беспорядков в Лос-Анджелесе в 1965 году мародерство и грабежи были довольно распространены, однако мятежники не посягали на человеческую жизнь без разбора. Если у них и высвобождались бесконтрольно разрушительные импульсы, как гласит версия теории заразительности по Лебону, то вектор разрушения был на удивление целенаправлен, поскольку снайперский огонь был нацелен исключительно в полицию и ей подобные символы охраны правопорядка. Разрушение было строго ограничено, как будто регулировалось четким пониманием пределов дозволенного и перечнем законных мишеней.
6. Теория норм утверждает, что для того, чтобы групповые нормы действовали на человека, нужно, чтобы у него возникало чувство социальной причастности к группе. Поэтому контроль толпы особенно силен среди тех, кто знает друг друга. Теория заразительности по версии Лебона утверждает обратное – что распространению в толпе эмоций и действий способствует анонимность. И снова эти две концепции коллективного поведения вступают в прямую эмпирическую конфронтацию.
Теория порождения норм резко контрастирует с психоаналитическими толкованиями коллективного поведения. Мартин (Martin, 1920), как мы убедились, признавал, что в толпе выражается много нормативных суждений, однако это не причины, а лишь механизмы маскировки, под прикрытием которых могут найти выход подавленные импульсы. Это представление объясняет мнимый парадокс – толпы могут быть одновременно и жестоки, и лицемерны. Напротив, теория порождения норм находит первопричину в том самом материале, который психоанализ считает эпифеноменальным. Теория Тернера гораздо больше склоняется к рационализму.
Как теперь считается, теория порождения норм почти ничего не говорит о содержании норм, возникающих во время коллективных акций, а точнее – о насилии, которое так часто связано с коллективными выступлениями. Почему одни нормы предпочтительнее других, какие импульсы стоят за возникновением норм, которые – что очевидно со всех точек зрения – губительны не только для жертв-чужаков, но и для самих участников толпы?
Теория порождения норм не вполне исключает теорию заразительности. Скорее она ставит иную задачу – не вопрос о том, как распространяется эмоция в толпе, а объяснение, почему собрание отдельных личностей принимает групповой стандарт. То есть мы имеем дело с распространением когнитивного элемента, однако даже когнитивный элемент должен где-то зарождаться, и процесс его распространения остается проблематичным. Теория отрицает однородность чувства и действия, однако задает новую форму однородности – общую веру в стандарт поведения, приемлемый для участников толпы.
Поскольку все это требует эмпирического пересмотра феномена толпы и дает свежее толкование инцидентов с участием толпы, практически все утверждения которого можно проверить эмпирически, теория Тернера заслуживает самого пристального внимания социальных психологов.
Социологический подход Смелсера
Прочие авторы, писавшие о феномене толпы, довольствовались эссеистическими подходами к предмету, однако Смелсер (Smelser, 1963) выдвигает теорию, которая помимо всего прочего имеет систематический характер. То есть его работа в целом основана на относительно небольшом количестве идей, постоянно применяемых на разных уровнях абстракции, и в конце концов строится сложная теоретическая структура. Два основных принципа, из которых соткана теория Смелсера, – это (1) идея прибавочных детерминантов и идея компонентов социального действия.
